Прости мне, Родина, мою
Вины невольной злую участь,
Что с именем твоим в бою
Не пал. Прости мою живучесть.

Нет, не разменивал тебя
Я по пылинке жизни ради,
Не изменил присяге я,
Свидетель — Волхов и тетради.

Не испугался я огня,
Что низвергался с градом ядер,
Кишела смерть вокруг меня,
Не дрогнул я, в лицо ей глядя.

Не дрогнул я, когда мой путь
Был с четырёх сторон отрезан,
Когда залил мне кровью грудь
Осколок рваного железа.

Перед собой я видел впредь
Лишь призрак смерти неизбежной.
О, пусть скорей приходит смерть,
Не осквернит моей надежды!

Не я ли тот, кто мысль свою
Поведал в письмах другу сжато:
"Пускай до капли кровь пролью,
Не запятнаю честь солдата!"

Не я ль, готовясь умереть,
В стихах оставил заверенье,
Что я с улыбкой встречу смерть,
С кривой улыбкою презренья!

Что, коль в неравной пасть борьбе,
Ты облегчишь мне смерть любовью,
Что о своей любви к тебе
Я напишу пролитой кровью.

Что будет сон спокоен мой,
Когда погибну за Отчизну.
Верь, с этой клятвою одной
Я был готов уйти из жизни.

Как беркут, что в свой смертный час
Сжимает крылья, чтоб разбиться,
И я готов был в этот раз
С отважной птицею сравниться.

О, как тогда я понимал
И как был счастлив пониманьем,
Как бедный беркут поднимал
Себя наверх и падал камнем!

…Судьба глумилась надо мной,
Как будто на руку кому-то:
Мой пистолет, товарищ мой,
Смолчал в последнюю минуту.

Что делать, если в тот момент,
Когда и смерть была готова,
Мне изменил мой пистолет!
Враг заковал меня в оковы.

И вот неволя. Солнце здесь
Я с отвращением встречаю,
Одну мечту — любовь и месть —
В стихах тяжёлых изливаю.

Когда с востока мне заря,
Как знамя красное, алеет,
Не рана жжёт мне грудь, друзья, —
Для мести сердце пламенеет.
Одной надеждою живу:
Однажды августовской ночью
Домой приду я наяву,
Любовью смерть опять отсрочив.

Одна мечта: желаний цель
Найду в борьбе моей последней.
Мой дух израненный досель
Враг не поставил на колени.
Июль 1942 года