Это цитата сообщения Борис_Комиссаров Оригинальное сообщение
Высоцкий сидел на Лубянке
Владимиру Высоцкому "шили" убийство и изнасилование девочки в Риге. Он был опасен для государства.
22 ноября 2009 года я услышал в программе ТВЦ "Временно доступен" беседу с Михаилом Шемякиным. Один из наиболее близких друзей Высоцкого рассказал о вещах, о которых мне или совсем не доводилось слышать или читал о них без тех подробностей, о которых знали только самые близкие его люди. Записанный мной на бумагу фрагмент с моей видеомагнитофонной записи предлагаю читателям.
ШПРИЦЫ С ПОНТАПОНОМ
Михаил Шемякин:
- Ни для кого не секрет, что последние два года он сел, или его, вернее, посадили на иглу. Не буду называть имена. Те, которые считались в России в то время его друзьями. Но он мне с горечью говорил: "Лучше бы я этого не знал". И когда однажды Марина приехала ко мне, в слезах буквально, и сказала, говорит: "Ему сейчас плохо, ты езжай, ему помоги, но самое страшное: посмотри,что я выудила у него в кармане". И она вынула шприцы с понтапоном. Понтапон - это типа морфия, такая штука. И говорит: "Миша, ты понимаешь, что это конец?" И мы поняли, что это конец. Два года он продержался, но последний год у него уже начались раздвоения какие-то, он видел двойника и прочее всё... И шли разговоры о смерти, конечно...
ВМЕСТЕ ЗАШИВАЛИСЬ
М. Шемякин:
- Мы с ним зашивались девять раз вместе. Вшивали спираль. Сейчас эта операция запрещена во всей Европе. Решили гуманисты западные, что нельзя так человеку над собой...
Д.Дибров: Так вы же ее выковыривали, как все советские...
М.Шемякин:
- Я никогда не выковыривал. Володя выковыривал. Но Володя зашивался 24 раза. С нами даже зашивалась три раза подряд Марина Влади. Потому что она настолько ревновала всегда Володю, что она мне однажды сказала: "Мишка, я с вами еду зашиваться!" Я говорю: "Что с тобой?" Она говорит: "Ты знаешь, что я ведь сижу, и каждый раз, когда слежу (она контролировала, где Володя находится: вот он за кулисами, вот он вышел)... Была жуткая ревнючка. И в этот момент, говорит, я сижу и выпиваю по маленькой стопочке. И я поняла, что я не могу без этой стопочки. И она три раза зашивалась. Мы ее, правда, как джентельмены, пропускали на операцилнный стол первой. И нам делали знаменитый "подсолнух" из двенадцати ампул. На шесть месяцев. ...Ампулы вшиваются, впарываются в куски тела...
УЖАСНАЯ КНИГА
М.Шемякин:
-"Прерванный полет" - ужасная книга. Во-первых, она исказила очень образ Володи. Он не был "маленьким советским человеком"... И когда читаешь ее книгу, Володя там какой-то жалкий очень. Он маленький, он такой несчастненький, он такой занюханный, понимаете, всё... Потом, например, обо мне она тоже пишет: "Я не понимаю, что их объединяло в ихней дружбе. Это талант и страсть к выпивкам". Ну, понимаете, одного достаточно для того, чтобы подружиться, и другого. А когда это все вместе, тогда это...
- А что на самом деле объединяло?
- Мне нравилось его творчество очень, а ему нравилось мое. И мы работали семь лет просто буквально в моей студии, создавая вот эти семь дисков.
ОПАСЕН ДЛЯ ГОСУДАРСТВА
М.Шемякин:
...Поэзию вообще тяжело иллюстрировать. Я, в основном, поставил себе цель показать, за что же Володю боялись? Ну, обычно там... "Диалог у телевизора", "Я бегу по гаревой дорожке" и всё... /"прочее" - Б.К./ А ведь он же был очень опасный в то время для государства. Ведь недаром же ему и шили дело, и сидел он на Лубянке, и, как он мне говорил, что если бы вот кто-то его не спас в тот момент, в одну из ночей он, уже накануне, когда его должны уже были освободить, он хотел повеситься. Он раздобыл ремень, выклянчил всё... Он хотел повеситься, потому что ему шили совершенно страшное дело: изнасилование и убийство девочки в Риге. То есть дел шили много ему. Потом извинялись, потом выпускали, но в общем-то он был опасен для них, страшен.