Трое суток подряд бесперебойно шёл снег. Он ложился на землю мягким пушистым ковром, а люди протаптывали в нём дорожки и тропинки, сгребали в кучи и посыпали белой солью. Потом эта соль вся, до последней крупицы, осядет на обуви прохожих, и всё начнётся сначала. Черные ботинки, сапожки, туфельки будут разглядывать дома, когда они просохнут, тихонько вздыхать себе под нос (или ругаться, или возмущаться в который раз - кому что больше нравится), брать щетку и стирать с них белые разводы - свидетельство того, что началась зима.
На четвертый день, ближе к вечеру, снег перестал. Невский проспект сияет в огнях фонарей и памятников архитектуры. В маленьких и не очень кафешках царит теплый полумрак; некоторые забиты до отказа. В воскресенье в центре, тем более к вечеру, часто такое бывает.
В свете уличных фонарей небо кажется далёким и тёмным; тёплый свет улиц заглушает, убивает пронзительно-холодный свет зимних звёзд. Только одна-единственная звёздочка сияет в вечернем небе.
Солнце сейчас встаёт неохотно и висит над горизонтом низко-низко, будто заранее готовясь нырнуть вниз. Во второй половине пятого дня внезапно начинается снег, но к вечеру опять прекращается. Но уже ясно, что в город пришла зима. Говорят, в декабре будут оттепели, но не верится, что какая-то оттепель сможет растопить этот снежный покров; меньше, чем за неделю, город из осенне-тусклого превратился в зимний: пронзительно-белый по кромке и грязный, с разводами талого снега в центре. Не везде снег убирают, не везде его вытаптывают прохожие, и в этих местах он лежит белый, девственно-чистый. Берешь такой снег в руку и только и успеваешь, что немножко удивиться - он мягок, словно пуховое одеяло; снег рыхлый и сухой, но, стоит сжать его в кулачке - тут же тает и тело пронзает ужасный холод. Прячешь руки в карманы, рефлекторно нащупывая перчатки; идешь по улице, выдыхая облачка легкого пара, который стремительно тает в морозном воздухе. В мозгу бьется одна и та же мысль: "Скорее бы домой..." Хочется горячего шоколада, хочется зарыться в плед и спрятаться от этого леденящего холода; больше всего хочется, конечно, прижаться к любимому человеку... когда это желание становится невыносимо-щемящим, настойчивым, когда готов отправиться куда угодно, лишь бы увидеть, прикоснуться, прижаться крепко-крепко - в этот момент зарываешься в одеяло глубже и сдавленно вздыхаешь. Может, и вскочил бы, и отправился на край света, но боишься, что не доедешь, превратишься по дороге в лёд.
Не хочется, чтобы снег прекращался. Стоит ему перестать падать и покрывать землю своим ослепительно-белым ковром, как воздух, сухой и морозный, врезается в легкие, заполняет их, гонит к дому. Пока идёт снег, воздух просто бодрит; ветер несёт снежинки в лицо, а те оседают на волосах, на одежде; они растают, стоит войти в тёплый подъезд, эти миниатюрные произведения искусства... снег, снег, не прекращайся. А город медленно утопает в снегу, который всё падает и падает с неба...