Это цитата сообщения brombenzol Оригинальное сообщение
Странно одетая очередь в детство. Ч. 7-8
-7-
Первая модница «Вечёрки» Наташа Ермилова читала журналы «Силуэт» и «Ригас модес», носила «Сабо» с железными заклёпками, югославские джинсы и водолазку. Нынешний день не задался у неё с самого утра: отсидев в парикмахерской с тюрбаном из полотенец на голове целый час, девушка обнаружила, что химка не удалась. Парикмахер сначала долго болтала по телефону, а когда спохватилась – сняла деревянные палочки вместе с несколькими прядями, сожжёнными у корней. Конечно, был скандал, и громкие крики, и слёзы... Теперь Наташа сидела на работе в косынке, с красными от слёз глазами и обиженно стучала по клавишам пишущей машинки. Металлические буквы впечатывались в пропитанную чернилами ленту и оставляли свой оттиск на желтоватом листе бумаге. Если бы начальство застало её за этим занятием – случился бы ещё один скандал. Девушка перепечатывала самиздатовский фантастический роман. Знала о том только близкая подруга Юля, дежурившая в этот выходной на телефоне. Сегодня она появилась в новом модном платье: после работы подруги собирались вместе отправиться на дискотеку в доме культуры. Собирались... До похода в парикмахерскую..
– Отпад! – ахнула Наташа, увидев платье. – Польша? ФРГ?
– Не помню.
– Как это не помнишь?
Юля действительно не могла вспомнить, откуда в её гардеробе появилось это платье. Что-то странное творилось в последнее время. Совсем недавно корреспондент «Вечёрки» гордилась исключительно цепкой памятью. Вспомнить спустя несколько лет лицо случайного попутчика в самолёте не представляло для Стасенко никакого труда. А сейчас память стала близорукой, как стариковские глаза: далеко видно хорошо, а то, что случилось недавно, расплывается мутным безликим пятном. Более того, стоило задуматься, как руки начинали жить собственной жизнью: искать пульт от телевизора на журнальном столике, магнитофон с наушниками в кармане плаща или пластиковый прямоугольник вместо денег в кошельке. Вот и с платьем выходила мистика пополам с изотерикой. Пару дней назад, возвращаясь из гостей, Юля вошла в лифт в одном наряде, а вышла в другом. В лифте давление резко скакнуло вверх, голова словно раскололась надвое – и, выйдя, девушка не обратила внимание на свою одежду. Сознание не зафиксировало перемен – и это было страшно.
– Не помню и всё.
– Не хочешь говорить? – обиделась на неё подруга. – И не нужно!
– Наташка, – виновато посмотрела на неё Юля. – Ну не обижайся. Со мной и так странные вещи происходят.
– Какие это?
– То мне кажется, что я японскую машину водила раньше. То автоматы газированной воды напоминают уличные сейфы с деньгами. Представь себе: идёт человек по улице, понадобились ему деньги – подошёл к сейфу, набрал код на замке и взял, сколько нужно. Фантастика.
– Это не фантастика, Юля, – вздохнула Ермилова. – Это – сказка. Фантастика – хорошего парикмахера в городе найти.
Один из сказочных образов, всплывающих время от времени из неведомых глубин подсознания, стал для Юли источником новых идей. Как-то под вечер ей привиделась необычная газета – люди читали её на экранах своих телевизоров и могли оставлять комментарии к материалам. Одна из рубрик называлась «Отдам даром». На следующий день Стасенко убедила главного редактора завести в «Вечёрке» такую же: подав объявление, человек предлагал бесплатно забрать у него ненужную вещь. Успех был невероятный! Горожане завалили редакцию письмами. Горком партии поддержал инициативу как коммунистическую по духу и народную по происхождению. Из Москвы позвонил корреспондент «Правды», взял экспресс-интервь
На вечернюю дискотеку Юле пришлось отправляться одной. Было ещё светло, но сумерки уже поднимались по стенам домов к крышам, заволакивая город полупрозрачной туманной дымкой. В просторном холле ДК оглушительно гремела музыка: сквозь плотно прикрытые окна прорывались на улицу энергичные «Мани, мани, мани», «Ма бекер», «Хафанана», «Йес, сир, ай кэн буги» и романтический «Отель Калифорния».
– О чем задумались? – к Юле подошёл высокий молодой человек в красной рубахе с огромными отворотами воротника, клёшах с загнутыми копейками по краю и длинными волосами до плеч.
– Об авторском праве, – огорошила его девушка. Это был её испытанный способ фильтровать мужчин. Умный заинтересуется, а дурак покрутит пальцем у виска и отойдет.
– Я тоже позаниматься с учебниками на дискотеку хожу, – с серьёзным видом кивнул парень. – Так хорошо думается, когда люди вокруг танцуют!
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Под разноцветные вспышки самодельной цветомузыки Джо Дассен хрипловатым баритоном благодарил женщину за будущее первое свидание. Парень протянул Юле руку, и через минуту девушка поняла, что он прошёл и второй фильтр – танцевальный.
– Так что там не так с авторскими правами? – иронично спросил он на ухо.
– Мы все здесь пираты! – сообщила ему Юля. – Бесплатно пользуемся созданным контентом.
– Пираты? Контент?
– Это невероятно интересно на самом деле! – увлеченно продолжила девушка. – В прошлом веке музыку можно было послушать только вживую. Люди приходили на концерт, платили музыкантам деньги. За что они платили? За определенное время. Как учителю платят за урок. Но затем появилась звукозапись, и время музыканта стало возможно копировать бесконечное число раз. Теоретически, потратив пять минут, можно потом ничего не делать всю оставшуюся жизнь. «Отель Калифорния» – он же, наверное, вечно звучать будет.
– Я думал, ты пошутила об авторском праве, – улыбнулся парень. – Значит, я – твой последний шанс. А зовут меня Виктор.
– Почему это ты мой последний шанс? – удивилась Юля.
– Я такой же чокнутый, как ты. А в рассуждениях ты не от той печки танцуешь...э?...
– Юля.
– Юля. Ты считаешь потраченное артистом время, но не у
читываешь на кого оно потрачено. На концерт может собраться пять зрителей, а может двадцать тысяч. Для пяти зрителей можно петь без микрофона, для двадцати тысяч так уже не получится. Звукозапись – это такой микрофон, с помощью которого можно петь для миллионов. Все они пришли на твой концерт вместе – из разных мест и из разных времён. И – да, раз собрал столько народа, значит, имеешь право заработать за пять минут на всю жизнь.
Джон Дассен смолк, и они отошли к окну.
– Спасибо за танец, Витя, – девушка с любопытством посмотрела на своего спутника, ожидая продолжения.
– Мы же не прощаемся на этом? – скорее утвердительно, чем вопросительно произнёс он.
– Мммм.... Мне нужно придумать возражение на твой возмутительный копирастовский тезис. Значит, пока не прощаемся.
– Копирастовский..
-8-
Мимо Тадж-Махала по жёлтой пачке ехал слон, везя на спине погонщика в тюрбане с красным пером. Самый популярный чай семидесятых, электрический самовар, блестящий как зеркало, чашечки с блюдечками, розетка с земляничным вареньем и кусковой сахар вместе со специальными щипчиками... Николай и Минна сидели за столом и чаевничали. Нуль-таймеры из ошейника заблудившегося во времени кота, словно древние амулеты, висели вместо кулонов на их шеях. Сам Кот смоленский нежился в теплом солнечном пятне на широком подоконнике.
– Я про него не понимаю, – задумчиво сказала Минна.
– Что именно?
– Нас перенесли назад во времени и мы... как это экскурсовод говорил?.. совместились сами с собой. И вещи, которые на нас тоже совместились, так?
– Ну.
– Ты не можешь попасть в 1949 год, так как ты ещё в это время не родился, так?.
– Не понимаю, к чему ты ведёшь, Минна.
– Кот.
– Что кот?
– Он не мог перенестись сюда из 99-го, когда проводился эксперимент. И тем более не может вернуться в 2014-й к Соломону Ибрагимовичу.
– А ведь точно! – хлопнул себя по лбу Николай. – Как мне самому это в голову не пришло?
– И ещё мне мы изменили будущее, и это страшно.
– Туристы и раньше снимали эти штуки.
– Видел, какой огромный нуль-таймер у Звёздочкина? И светится он по-другому. Думаю, воздействие тех растерях стирал именно экскурсовод. Кстати, две женщины, что отправились с нами, до сих пор будущее меняют. Каждую секунду.
– Одну звали Юля, вторую Таня. Фамилий не запомнил! Как вот теперь их найти?! Но про будущее, мне кажется, ты преувеличиваешь. Ничего с ним не случится. Представь себе сибирскую тайгу и четырех мурашей: пусть они десяток соломинок с места на место перетащат, но тайге от этого ни жарко, ни холодно. Даже от лишнего муравейника ничего в ней не изменится.
– Скажи, чем люди отличаются от муравьёв?
– Размерами? – пошутил Муравский.
– Нет!
– Тогда разумом.
Биккина чуть заметно улыбнулась и отставила блюдце.
– Если вернемся, – сказала она, – я тебе пришлю книжку по емейлу. Называется «Мир общественных насекомых», автор – Кипятков. Насекомые не только разумны, хотя у них другой тип разума, коллективный. Эксперименты показали, что среди них есть очень сообразительные особи, а есть совершенные тупицы. И средняя масса тоже есть, в которую входит большинство. Понимаешь? Они не только разумны! Они еще и отличаются между собой по интеллекту, как и мы!
– Всё-всё-всё! – шутливо поднял руки вверх Николай. – Ты – умный муравей, я – дурак.
– Ты – славный муравей, Коля, – вздохнула девушка. – В той книжке описывается эксперимент Рехштайнера. В лесу, справа и слева от протоптанной муравьями дорожки установили два контейнера со шторками, их можно было открыть, потянув за нитку. За одной шторкой был сладкий сироп, за другой – ничего. Насекомые разобрались, где сироп и что нужно делать, чтобы до него добраться, довольно быстро. Но меня поразило не это! Некоторые муравьи дергали за нитку, открывая доступ к лакомству не для себя, а для других! Ты ведь мог нас и не искать, а попробовать вернуться домой самостоятельно. А там уж пусть Соломон Ибрагимович со Звездочкиным голову ломают, как нас вытащить.
– Дорогие мои, будьте осторожны! – процитировал Муравский, и они вместе с Минной прыснули со смеху.
– То, что нас никто не забрал отсюда–ещё одно доказательство, что будущее изменилось, –став серьёзной, сказала Биккина. – Мы не муравьи потому, что способны формулировать идеи. Оттого, что один мураш дал полакомиться другому, будущее, может и не изменится. Но если он сформулировал свой поступок как идею, она мир изменит.
– Никаких идей я не выдвигал! Торжественно в этом клянусь.
– А я выдвигала: приюта для животных. Ты можешь поручиться, что у той женщины... Маргариты... не родилась какая-нибудь идея после встречи с тобой? Например, центра телефонной помощи для автомобилистов?
– Стоп! – вскочил на ноги Муравский.
– Что такое?
– Газета!!! – и он принялся искать просмотренный недавно номер «Вечерки». – Колонку видишь?
– «Отдам даром»? И что?
– Не было никаких «отдам даром» в семидесятые! В наше время так называется популярный блог в «Живом журнале».
(продолжение следует)