Писатель наблюдал Эмму Гамильтон, урожденную Лайон, в зените ее необычайной красоты. По цветущему виду трудно было догадаться, что до лестного звания "леди" Эмме пришлось пройти долгий путь.

Детство ее было бедным, что неудивительно для дочери кузнеца и крестьянки. В десять лет крошка Эмма уже нанялась в няньки, а в 15, ища более достойный заработок, отправилась в Лондон.

В столице Англии юная красавица сменила не одно место работы, одно сомнительнее другого: выступала в качестве компаньонки одной фривольной особы, выставляла свое роскошное тело на обозрение зевак для рекламы лекарств доктора-шарлатана Грехема. Доктор торговал флаконами с "вечной юностью", и обнаженная Эмма, изображающая нестареющую богиню, привлекала толпы потенциальных покупателей. Благодаря этим рекламным сеансам девушку заметил художник Ромней. Она стала его моделью, и навеки – обожаемой музой: мастер написал более пятидесяти портретов несравненной Эммы.

В конце концов, Эмма, как это часто случается с хорошенькими, но бедными девицами, примерила на себя роль содержанки. Сначала чуть не разорила баронета Гарри Фезерстона, а когда он попросил ее покинуть апартаменты, нашла пристанище под крылышком столичного фата Чарльза Гревилля.


Родственные одолжения

[298x380]Гревилль был скуп, что Эмме, впрочем, шло только на пользу, ибо деньги считать она не умела. Она вообще не умела ни считать, ни писать. И Чарльз занялся ее образованием: недокучливо, больше для развлечения. Взбалмошная девушка постепенно превратилась в очаровательную покладистую леди, влюбленную в своего благодетеля.

Между тем, в Лондон к Гревиллю заглянул его дядя, английский посол в Неаполе лорд Уильям Гамильтон. Эмма явилась для него приятным сюрпризом…

За время, проведенное в доме племянника, Уильям настолько привязался к Эмме, что уезжая в Честер, захотел взять ее с собой. Гревилль не сопротивлялся: рассчитывая на благосклонное завещание немолодого дяди, он решил подарить ему любовницу в качестве залога.

Эмма, убежденная советами Чарльза подышать свежим воздухом, отправилась на лето в Честер. Вместе с лордом Гамильтоном, не отходившим от нее ни на минуту. И очень скоро поняла, что лорд питает к ней нежные чувства и рассчитывает на взаимность.

Растерянная девушка завалила письмами "милого Гревилля", в которых выложила все свои опасения. После продолжительного молчания, которое Эмма упорно продолжала пробивать писаниной, Чарльз сухо посоветовал ей пойти навстречу желаниям Гамильтона.

"...Это Вы советуете мне... Ничто не может выразить моего отчаяния. Я просто схожу с ума. С каким холодным равнодушием Вы советуете мне идти к... сэру Уильяму. О, это хуже всего. Если бы я была около Вас, я убила бы Вас и себя...", – возмутилась Эмма. И пригрозила в поскриптуме:

"...Вы не знаете моей власти здесь. Только я не стану никогда любовницей. Если Вы меня доведете до крайности, я женю его на себе".

Гревилль не принял угрозы всерьез. А Эмма свое обещание выполнила: обвенчалась с лордом, который, кстати, был старше ее на 35 лет, и стала леди Гамильтон.
 

Адмирал и его команда

[280x329]"Леди Гамильтон – одна из самых замечательных женщин в мире...", – с удовольствием сообщал жене Фанни в 1798 году прославленный адмирал Горацио Нельсон. Он только что провел блестящую кампанию против недружественных французов, заперев Наполеона в Египте, и ненадолго бросил якоря в Неаполе. Где и повстречал Эмму Гамильтон – обаятельную жену английского посла, близкую подругу королевы Марии-Каролины, да и вообще очень милую женщину, прелесть которой он отметил еще пять лет назад при их первой мимолетной встрече здесь же, на неаполитанской земле.

Фанни Нисбет, его законная, сухая желчная жена, не шла ни в какое сравнение с порхающей импульсивной Эммой, которая так мило заботилась о Нельсоне, так воодушевленно восхваляла его и так восторженно вслушивалась в его речи.

Славный адмирал, любимец морских волков, национальная гордость англичан, честолюбивый и талантливый флотоводец, нуждался в ласке.

Основательно потертый в сражениях, слепой на один глаз, без одной руки и практически без зубов, невысокий и невзрачный, он, тем не менее, вызвал в Эмме (уже порядком поблекшей толстушке) самые горячие чувства.

Роман завязался бурный, роман завязался страстный. И декорации были поистине роскошные: эпопея англо-франко-итальянских противостояний, где Горацио Нельсон в роли отважного воеводы, а Эмма Гамильтон – в качестве политической интриганки принимали самое активное участие.
 

Высокие отношения

[298x234]Когда дела в Неаполе более-менее наладились, сэра Уильяма отозвали в Лондон. Там, в 1801 году его жена родила дочку – от адмирала Нельсона. Рождение ребенка попытались скрыть; саму девочку отдали на воспитание некой мадам.

Горацио, не в силах долее терпеть разлуку, написал Эмме письмо, в котором просил прикупить ему поместье поближе к Лондону. Официально разойдясь с женой (которой честно до конца жизни Нельсон будет выплачивать щедрые алименты), адмирал поспешил в приобретенное имение Мертон. Там они и зажили: адмирал Нельсон, леди Гамильтон и ее супруг.

Сэр Уильям, человек умный и многое повидавший, любовной связи не препятствовал – впрочем, никто ее перед ним и не выставлял. Нельсон и Эмма исправно изображали платоническую дружбу, и лорд Гамильтон был благодарен, что его не трогают. "Если мое спокойствие не будет потревожено, то пусть этот нелепый мир продолжает свой путь", – писал он племяннику.

И племяннику, все тому же Гревиллю, сэр Уильям и завещал все свое состояние. Эмме оставил сумму, на которую она могла прожить без нужды. Но – не роскошно, как привыкла. Это выяснилось после смерти лорда Гамильтона… А умер он на руках у Нельсона, которого до последней минуты называл благороднейшим человеком и ближайшим другом.
 

Слава и смерть

[показать]Эмму искренне огорчила смерть мужа. Но вскоре ей пришлось пережить вовсе невосполнимую утрату – смерть Горацио. Славный адмирал погиб в сражении при Трафальгаре, успев насладиться первыми минутами триумфа победивших англичан. Пуля сразила Нельсона, но он умер твердо зная, что исполнил долг перед Отечеством.

Отечеству, в свою очередь, он завещал заботу об Эмме Гамильтон и их маленькой дочери Горации, указав это специальным пунктом в завещании. Но Англия, на которую он так надеялся, полностью проигнорировала последнюю просьбу своего героя.

Горацио принадлежал народу – народ его чествовал. Кто такая Эмма Гамильтон и что ее имя делает рядом со светлым именем Нельсона, все дружно предпочли забыть.

Горацио умер на пике славы. Наверное, хорошо, что он не узнал, как, забытая и гонимая всеми, обнищавшая, спившаяся и прошедшая через долговые тюрьмы, когда-то блистательная Эмма умерла на чердаке где-то в Париже. И никто в обожаемой адмиралом Англии об этом не пожалел…
 

Елена Горбунова, etoya.ru