Взмокший от жары, озлобленный и усталый, проводил Бурда тяжелым взглядом за дверь. Когда тот исчез из поля зрения, неумело ругнулся и привалился к стене дворца неподалеку от стражей. Все насквозь было прокалено солнцем. Стены, плиты, воздух, люди: ничто не могло укрыться от всепоглощающих лучей. Воздух дрожал, извивался, густел, изнывая от сжигающего солнца. Перед глазами Ириона плясали надоедливые зайчики. В такие моменты эльф скучал по родным лесам, где даже в самый страшный зной не больше чем тепло. Где листья падают разноцветными дождинками круглый год. Где дети весной объезжают молодых оленей. Где приятный запах зелени, свежеприготовленной еды, беззаботный щебет птиц. Где вечером у костра молодые незамужние эльфийки плетут венки, пляшут, поют и играют на флейтах. Но этот прекрасный мир был жестоко, безжалостно разрушен. Власть в общине захватил Ранон. Свирепый и дикий эльф – полукровка. Человеческая половина дала свои плоды. Алчность, жадность, жажда власти: человеческие черты, которые погубили страну превратив ее из прекрасного Лонорила в грязный и темный Гротский лес, где каждый сам за себя, где у природы берут все и не отдают ничего, где правит сила и жестокость, а значит правит Ранон. Ирион вспомнил свою жалкую попытку свергнуть деспота, коя чуть не обернулась для него мучительной смертью. Молодой, неопытный и горячий, он не желая мириться с новыми законами Ранона, высказал в лицо тирану все что думал о нем и вызвал его на поединок. Когда Ирион закончил, Ранон лишь хищно улыбнулся, а строптивый эльф провалился во тьму от удара исполинской дубины. Его ударили сзади. Подло, как и все что делал Ранон.
Очнулся в яме, от холода не мог пошевелиться. В затылке зарождалась и разбегалась по всему телу гадкая, глухая боль. Прямо над головой в проплешины в листве светила полная луна, играла на ошкуренных прутьях решетки. Вдалеке тоскливый вой волка переходил в крик человека и обратно. Видимо оборотень старался бороться с волей луны. Потом раздался треск и он провалился куда-то вниз, видел в земле над собой трещину, которая медленно смыкала свои края, грозя похоронить заживо. К боли в затылке прибавилась боль во всем теле. Видно его били, но Ирион ничего не помнил и даже был этому рад. Знал, что Ранон мучить умел и делал это с удовольствием. Рад был и тому, что еще жив, хоть и уже в земле, в полной темноте. Снизу слышалось глухое сопение, кто-то ворочался и скреб землю. В сочетании с жутким криком – воем оборотня бормотание создавало ночной кошмар. Липкий страх уверенно поселился в глубине души, заставив нервно и часто дышать. Когда голой спиной почувствовал шевеление, чего-то скользкого, ужас атаковал прямо из подсознания, заставил пошевелиться, сесть а затем и встать на ноги. Ноющее тело протестовало, но страх вынуждал стоять. Из опоры была только скользкая, мокрая, холодная земля. Тьма наваливалась со всех сторон, брала за горло. Бормотание под землей усиливалось, становилось громче. Непроглядная темнота, холод, боль нагнетали атмосферу ужаса, но любопытство, которое сгубило не одних только кошек, заставило пригнуться к земле, прислушаться к замогильному голосу. Чуткие эльфийские уши вычленяли из слитного шепота отдельные слова. Язык был непонятен. Голова вдруг закружилась и Ирион уперся руками в землю,… которая уже кишела червями. В страхе отдернул руки, вскочил, снова стоял неподвижно. В голове проскочила мысль прочитать заклинание света, но вообразив шебаршащихся склизких червей, отказался от этой мысли. Через какое-то время стояния Ирион, движимый интересом, отважился зажечь свет. Из-за нехватки сил огонек получился мелкий, величиной с жучка, но сиял хорошо. Черви блестели, создавали ощущение, что стены шевелятся. Костлявые пальцы ужаса вновь сдавили в своих объятьях.
Перед Ирионом был широкий проход. Когда эльф подошел ближе оттуда пахнуло могильником. Запахи сырости и мертвой плоти, готовы были сбить с ног, проникнуть внутрь и вытянуть последние искорки жизни. На дрожащих ногах начал продвигаться вперед. Перед глазами маленький огонек усердно отодвигал непроглядную черную массу.
Тоннель повел вниз, ноги скользили и даже через сапоги проникал ледяной холод. Таинственный шепот остался позади, но крупная дрожь все еще била несчастное тело, теперь уже не только от страха, а еще и от холода. Ему казалось, что идет целую вечность, мрак покорно расступался впереди, но сзади торжествующе смыкался, хватал за плечи, толкал в спину, словно побуждая идти дальше. Ирион не знал, куда идет, однако, понимал, что останавливаться нет смысла. Остановиться – значит околеть и оставить скорченный труп на пожирание червям. Посему эльф двигался дальше, все ниже и ниже. Из стенок тоннеля проглядывали выбеленные временем кости. Ирион приметил свет и потушил светлячка. Еще раньше он учуял запах смоляного факела. Теперь эльф двигался быстрее. Если даже там его ждет смерть, то он хоть будет знать куда он шел. Свет стал ярче, а под ногами то и дело мелькали массивные каменные плиты, вскоре превратившись в сплошную дорожку. Ирион двигался как можно тише, от волнения кровь стала циркулировать по измученному телу быстрее, растягивая, разогревая мышцы, возвращая привычную силу и ловкость. Чуткий эльфийский нос уловил запах женщины. Тоннель уже полностью оброс плитами, свет факела дрогнул и погас. Ириона снова сковал ужас. Чьи-то ладони взяли за дрожащие руки, заставив вздрогнуть, и повлекли вперед, в темноту. Нежные ладошки принадлежали женщине, только что державшей факел, от них по телу прокатывались огненные волны. Через несколько секунд нос вычленил запах масла и старого, сухого дерева. Воздух стал теплым, даже домашним. Сзади сухо щелкнуло, ладони покинули его руки, раздались тихие шаги. В глаза ударил свет, при этом в голове болезненно зазвенело. Ирион зажмурился, слегка покачнулся, нащупал стену и с облегчением облокотился. Женский голосок тихо ахнул. Те же руки бережно отвели от стены и усадили на что-то мягкое, теплое. Ирион жмурился и мог разглядеть только маленькую женскую фигурку. Внезапно она исчезла, а, вернувшись, бережно передала глубокую чашу с горячим, пахучим отваром.
Ирион привыкал к свету. Перед ним сидела на крохотной табуретке женщина маленького роста и хрупкого телосложения.
-Выпей. Это отвар из поримулы. Согреет,- проурчал нежный голосок.
-Благодарю Вас. Но кто вы?
-Я Элонра из народа подземных эльфов. Наши жилища повсюду под вашим лесом.
Только сейчас Ирион заметил, какая бледная кожа у девушки. На лице и руках немного просвечивает синяя паутинка вен. Большие глаза были полностью черными, без белков, что в сочетании с белой кожей составляло жутковатую картину.
-Еще раз спасибо, но, как мне выбраться отсюда? – робко спросил Ирион.
Личико Элонры нахмурилось. Ириону показался негромкий шелест. В комнату вступили ещё двое подземных эльфов мужчин в полном военном облачении. Кривые мечи хищно блестели в свете лампы.
-Отсюда нельзя выйти, - произнесла Элонра. – Ты останешься здесь навсегда.
Злость скрутила жилы пока припоминал. В голове эхом разлетались последние слова эльфийки. Потом она выхватила кинжал с сонным зельем и рассекла ему кожу на руке. Он успел сломать шеи всем троим, пока зелье начало действовать. Но его схватили и удерживали в клетке, а он вынужден был натаскивать их магов. Ириону доставляли древние книги, оттуда он выбирал самые слабенькие заклятия и обучал подземных эльфов. Однако сам Ирион обрел там первые недурственные заклинания. С их помощью он и выбрался позже. Ему пришлось провести под землей двадцать три года, пока придумал как выкарабкаться. Это было больше двухсот лет назад, но ненависть за поломанную жизнь не думала утихать. Две сотни лет скитаний. Каждый день новые лица, сражения. Одиночество. Невозможность вернуться на родину. Страх, что погибнет, так ничего и не исправив.