Нашел на просторах интернета огромадную биографию. Буду постить кусками. Орфография сохранена.



История группы "Агата Кристи" похожа на сказку о детской дружбе, которая переросла в нечто большее, о взаимоотношениях, которые, если и завязались, то их уже не разорвать. “Группа ”Агата Кристи” – это жизнь. Чтобы ее понять, нельзя вырвать из нее один день, даже самый привлекательный – говорит Глеб Самойлов. Нельзя взять одну песню или один альбом - тогда жизнь станет не полноценной”. Группе сейчас двадцать лет, однако, корни их сотрудничества уходят еще дальше, в годы школьной самодеятельности, когда на общей почве музыцирования познакомились, Петр Май, Александр Козлов и Вадим Самойлов. Этот по сути своей сказочный коллектив, в силу, наверное, своей провинциальности, не дает спокойно жить многим умам музыкальных критиков. По их мнению, музыка группы невеселая, если не сказать больше, мрачная и депрессивная. Розовой линией, в творчестве которой проходят темы любви, войны, смерти, одиночества, безысходности.
Если кто-то думает, что рассказать о Самойловых правду, не попавшись на их кулаки легко, пусть попробует сам. Всему, что они умеют, чему научились, они благодарны книгам, музыке и маме, которая воспитала их. Суть творчества "Агата Кристи, в том, что оно человека от депрессии не избавляет, а пытается вживить в нее, чтобы он смог понять её изнутри. Тоска смертная, вот основной стимул в творчестве.
В музыке коллектива есть почти все: провинциальный сибирский задор, и тоска питерских подворотен, и разврат столичных ночных клубов. Им повезло, они успели заскочить на последний уходящий состав поезда российского рок-движения. Музыканты в своем творчестве синтезировали все лучшее, что накопил русский рок за недолгое время своего существования. Они четко и тонко чувствуют время. ”Агата Кристи” стали одной из групп первого эшелона, которые, застолбив надежно свою нишу, застряли в ней надолго. И покидать которую пока еще не собираются.
Группа "Агата Кристи" принадлежит второй волне свердловской школы, для которой характерен особо профессиональный подход в первую очередь к музыкальному, а затем уже к словесному началу. По мелодизму "Агата Кристи", как никакая другая группа свердловского рок клуба, поначалу ассоциировалась со "звездным" "Наутилусом Помпилиусом". Однако, если у “Наутилуса“ на первом плане был надрывной вокал Бутусова, то у "Агаты Кристи" - экспрессия и энергия и в музыке, и в текстах.
Официально годом своего рождения “Агата Кристи” считает 1987 год, когда объединились усилия трех авторов - Вадима Самойлова, его младшего брата - Глеба и Александра Козлова, которые записали в аудитории №237 радиотехнического факультета Уральского политехнического института в Свердловске свою первую электрическую программу.
Все начиналось в конце 70-х в маленьком индустриальном городе Асбест, в 100 километрах от Свердловска. Это город с небольшими улицами, с несколькими крупными карьерами, в которых ползали экскаваторы, электровозы и здоровые машины ”БелАЗы”. Город, где куча фабрик, которые из добываемого асбеста вырабатывали "горный лен". Когда весь город потряхивало от взрывов в карьерах - это было обычным делом. Квартира Самойловых одной стороной выходила на восток, другой на запад. Все детство братья прожили красивыми рассветами, закатами. “Мы зависали между сказками, читали книжки, слушали песенки, жили, скорее, внутренним миром. У нас дома всегда собирались посиделки, разговаривали, пели про виноградную косточку, это было так проникновенно”, - вспоминает Вадим Самойлов. Асбест - это мальчишеские походы к карьеру, подбрасыванием щебенки или гвоздей на рельсы, и наблюдением за тем, как поезд их давит. В этом провинциальном городке и выросли Александр Козлов, братья Самойловы и Петр Май, - первый настоящий состав группы “Агата Кристи”. Асбест тогда был в расцвете всей своей славы. В мире существует всего три места добычи асбеста - в Канаде, правда, у них асбест плохого качества, в Казахстане, но там его мало, и в Асбесте. И, пока во всем мире была в нем необходимость, не было асбестозамещающих материалов, соответственно и город был достаточно процветающим. Жителям можно было спокойно гулять по улицам и ночью, и рано утром - никакой преступности в то время не существовало, что не скажешь о современной действительности. “Хотелось быть счастливым – рассказывает Глеб Самойлов. – А счастье ассоциировалось с тем, что было в детстве: мама, папа, Вадик, Асбест, солнце, мы смотрим телевизор или с балкона, как заходит солнце за лес, похожий на океан. Вот это было счастье”.
Родители музыкантов попали в город по распределению, как молодые специалисты, закончив институты в Свердловске. Папа, Рудольф Петрович (!), был горным инженером и прошел путь от мастера до начальника горного института. Мама – Ирина Владимировна – врач. Приблизительно таким же образом попали в Асбест родители и Саши Козлова и Петра Мая. У Козлова мама работала врачом, а отец инженером на фабриках. Родители у Мая - преподаватели в горном техникуме.
Ирина Владимировна всю жизнь проработала в реанимации хирургом-анестизиологом. “Её могли даже в 2 ночи поднять с постели и увезти в больницу. Помню, отдыхали мы на пляже, приехала скорая помощь и забрала нас - рассказывает Вадим Самойлов. - Мне, наверное, год был с небольшим. Меня возили в ясли, и вот как дети в санках сидят, полулежа - голова к небу - помню деревья, дорогу... А когда в садик водили - там была какая-то труба, вот и я запомнил: подъезд садика и над ним труба. Мне приятны воспоминания только о самом раннем детстве. Потому что потом... в семье не все хорошо было, городок маленький, провинциальный, и воспоминания скорее негативные. Например, родители решили нас водить в баню - в общую баню. Мне хватило двух походов, чтобы устроить скандал и сказать, что больше я туда не пойду. Ну, представь: общая баня, пиво, рыба, бабушки, носящие тазики, куча голых мужиков…” Ирине Владимировне очень не легко пришлось с сыновьями. Она до сих пор живет три жизни одновременно – своя, Вадима и Глеба. “Не представляю, как она это выносит все. Мы всегда к ней хорошо относились, но сейчас мы с Глебом доросли уже, видимо, чтобы заботиться о нашей мамочке по-настоящему. Мы это очень хотим”. Мама Вадима и Глеба Самойловых никогда не хотела, что бы ребята стали музыкантами, так как ансамбль – это значит рестораны, алкоголь, наркотики. Значит конец.
В детском саду Вадим любил организовывать разнообразные интересные игры - с раннего детства у него было развито чувство лидерства, правда, почему-то был жутким молчуном. Вадим Самойлов, очень рано полюбил музыку, слушал, подбирал любимые мелодии на фортепиано. Одной из первых мелодий которую он подобрал, была из кинофильма "Достояние республики". В это время он еще даже в школу не ходил, ему было где-то шесть лет.
Когда Вадим перешел во 2-ой класс, родители отправили его в музыкальную школу. Поступил он добровольно, тем более что она была рядом с домом. А закончил ее благодаря геройским усилим своей мамы. Как позже рассказывал Вадим о своих воспоминаниях детства: окончил музыкальную школу ради своей мамы, и только ради нее. Самойлов учился по классу фортепиано, и как к культу к учебе не относился, для него это было продолжением музыки. Разумеется, Вадик вступал в конфликты с учителями. Прогуливал уроки. Все как полагается. В музыкальной школе Самойлову никогда не нравилось учиться. Единственный любимый предмет у него был – сольфеджио. Вадик щелкал его как орех. А все остальные предметы терпеть не мог. В особенности, "музлитературу". В 5 классе общеобразовательной школы папа, подарил ему первую гитару. С этого момента и началось творчество. Начались первые песни, о которых Вадим сейчас уже и не помнит. Где-то около года Вадим учился брать барэ, но в какой-то момент у него раз и получилось.
Как-то раз зимой вся семья Самойловых, включая маленького Глеба на санках, вышла погулять. Неожиданно кто-то из родителей поскользнулся, толкнул другого – и все вместе свалились на двухлетнего малыша. Итог прогулки – Глеб заработал перелом ноги. Вадим частенько помогал маме в воспитании брата. Каждый день перед школой отводил его в детский сад. Но однажды Вадим опаздывал на уроки и решил, что младший брат сам дойдет до детского сада. Глеб только кивнул головой и пошел. В какой-то момент Вадима пронзило огромное чувство ответственности, он обернулся и увидел маленького понурого человека в своей старой куртке топающего по направлению к детскому садику. Вадим догнал брата, взял его за руку и, плюнув на школу, довел его до сада.
Самойлов Глеб родился 4 августа 1970. Вадик хотел, чтобы его назвали пупс. И долго потом капризничал, когда брата нарекли православным именем - Глеб. С малых лет Глеб очень любил рисовать. Потом, уже в 10 классе ученикам раздавали их рисунки, у всех одноклассников Глеба были облака, домики, ёжики, а у него рок-ансамбль с хаерами, гитарами, барабанами. Родители попытались его отдать, как в свое время Вадима в музыкальную школу, но Глеб не смог там учиться - очень уставал. Очень ленивым ребенком рос Самойлов младший.
Одна из первых книжек которую прочитал Глеб, была - “Робинзон Крузо”. Это было в первом классе. С тех пор Глеб книжки только глотал и глотал, в отличие от старшего брата, который был с техническим уклоном. Спустя несколько лет Глеб открыл для себя Гофмана. Потом были кончено и Булгаков, и Уэллс, и Грин, и Достоевский, очень много авторов. Но роман “Мастер и Маргарита” Михаила Булгакова был для Самойлова вторым откровением после Гофмана. Дома, в семье Самойловых, всегда стояло в углу пианино, на котором старший брат что-то наигрывал, потом появилась гитара. На инструментах Глеб научился играть сам. Гитара давалась ему с трудом. Не то, что пианино. Когда старший брат Глеба попал в музыкальную школу, родители купили ему пианино. Просто так вокруг пианино Глеб не мог ходить и периодически, сначала 1 пальцем, потом 2 пальцами прикладывался к нему. Потом Вадим научил его играть 2 руками. Нотной грамоте Глеб научился буквально за неделю, не без помощи брата. Первая сыгранная мелодия на пианино Самойловым младшим была музыка кинофильма "Тегеран -43". “Мне она очень понравилась, и захватила меня полностью – вспоминает Глеб Самойлов. В 8 лет первая депрессия – Глеб узнает, что все люди умирают.
До 8-го класса ничего особенного у Глеба не происходило. Где-то в 6 классе Глеб попал в школьный ансамбль, который состоял из 9-и классиков, у которых не было басиста. На одной из репетиции, Глеб взял бас-гитару и сыграл. Все удивились. С появлением гитары написание песен у Глеба происходило уже прилюдна. Играл Глеб всегда совершенно не то, что слушал в то время, а то, что самому хотелось играть. Глеб Самойлов раза три сыграл с ними на танцах, и все. Играли они тогда не свои песни, а танцевальный репертуар тогдашней эстрады. Глеб был жутким металлистом, носил в ухе клипсу, прическу характерную. Это был страшный период в его жизни.
Одним из ярких впечатлений молодого Самойлова была музыка Шнитке. В первый раз с творчеством Альфреда Шнитке, последнего гения и волшебника 20 века, Глеб Самойлов познакомился в 13 лет, когда увидел впервые фильм ”Сказка странствий”. Самойлов влюбился в этот фильм. Позже Глеб уже стал интересоваться Шнитке подробно, покупал виниловые пластинки со всеми его произведениями, находя в каждом из них что-то свое, близкое. Смерть Шнитке сильно шокировало Самойлова. Альфред Шнитке умер в Москве в 1998 году. “В школе – вспоминает Глеб, - у меня по русскому языку были одни пятерки. Я много хорошей поэзии и прозы перечитал. Описывать явления круглыми фразами, поверти, не так сложно. А вот постараться внедриться в разговорный язык – это интересно. К тому же я не претендую на лавры ни поэта, ни даже поэта-песенника”.
“Стихи начались лет в семь, – вспоминает Глеб Самойлов, - но это были такие стихи – прикладные очень. Акынские такие - что вижу, то и описываю. Позже уже, лет в четырнадцать, когда все вокруг писали любовные признания, я сочинял стихи о социальном положении нашей страны и о перестройке. Я просто обожал писать поэмы о перестройке. До сих пор не прошло”. Большинство из этих произведений выбрасывались в мусорное ведро.
В классе 9-м Глеб попытался создать свой коллектив, параллельно увлекаясь нижним брейк-дансом. Все школьные инструменты к тому моменту были разломаны - застой кончился, началась перестройка, поэтому у школы денег не хватало на инструменты. И это дело быстро издохло. В то время Глеб терся в кругу одной компании, которая была помешена на серебряном веке и на футуристической поэзии одновременно, и в 10-м классе вдруг все начали писать стихи. И, Глеб стал писать песни - на их стихи. У Самойлова Глеба была два школьных приятеля – Михаил Коковин и Влад Валеев, с которыми он сколотил свой первый рок-бэнд. Ребята выступали на выпускных вечерах, сценарий к которым писал Глеб вместе со совим братом Вадимом. Первые песни, которые позже стали хитами ”Агата Кристи”, Глеб исполнял впервые, как раз на этих выпускных вечерах в составе своего рок-бэнда ”Циклон”.
В 1972 году Вадика отправили учиться в школу. Стоя на линейке и наблюдая в толпе маму, он вдруг увидел старшеклассника, который поднял на руки первоклассницу с колокольчиком в руках, и подумал, что у него будет все точно так же, как и сейчас. Что и произошло спустя 10 лет. Вадим взял первоклассницу, поднял её на руки прошел круг. Девочка искренне улыбалась и звенела колокольчиком. Вадим подумал: “Вот и все…”.
Школа №1 города Асбеста, считалась одной из лучших школ города. Директор школы - Анна Тимофеевна Чупракова, выделяла деньги на электрогитары, усилители, и во многом содействовала своим ученикам. Частенько отзываясь о Самойлове старшем, как о гордости школы, но не лучшем ученике. Учеба Вадику давалась легко, и от этого он беззаботно к ней относился. Очень часто преподаватель русского языка и литературы с радостью ставил старшему Самойлову единицу за не сданное вовремя очередное сочинение.
В конце 70-х старший двоюродный брат Самойловых из Барнаула, привез магнитофон, кучу записей, и тогда Вадим и 8 летний Глеб подсели на "Pink Floyd". Потом у Саши Козлова мама начала из Москвы привозить пластинки. Потом ребята стали у спекулянтов покупать пластинки. Заслушивали до дыр. На тот момент в умах молодежи звучали такие группы, как "ELO", "Talgerine", "Pink Floyd". Потом, разумеется, последовало увлечение хард-роком.
“Первая любовь меня не посетила. В шестом классе нужно было смотреть на учителя, а я смотрел сидя в пол-оборота в сторону девочки, сидевшей за моей партой. Я ей симпатизировал. Симпатии закончились после того, как проводил ее домой. Вдруг мне стало не интересно ее провожать. Толи стыдно, толи не уютно, не понимал, что происходит. А потом в классе 10 классе, у меня была подруга, у нас с ней были хорошие теплые отношения. И у нее значит, была сестра младшая, училась в 4 классе. И когда мы с девушкой у нее на кухне целовались, в какой-то момент повернули головы в сторону входной двери и увидели там её, она стояла завороженная и смотрела на нас. Это что касается первых переживаний” – делился своими воспоминаниями Вадим Самойлов.
Во время обучения Самойлова старшего в седьмом классе, в Асбесте проходил городской
конкурс ВИА. И среди коллективов Домов культуры, управлений, единственным школьным оказался ВИА первой школы, который выступил очень неплохо. Особенностью выступления являлось то, что практически все песни исполнялись ребятами на разных инструментах, т.е. Вадим играл одну песню на барабанах, другую - на гитаре, третью - на клавишах.
Историческое начало не обошлось без вездесущих “Битлз”. Впервые молодые люди столкнулись на сцене, когда Вадим учился в 6 классе, во время исполнения “Леди Би” (“Битлз”), Вадим играл на фортопияно и пел. Позже, что касалось музыки, ему удавалось на редкость хорошо. В то время школьный ансамбль состоял из старшеклассников, когда в нем появились вакансии - Саша Козлов и Петр Май стали там рулить. Репетировали они в комитете комсомола, дверь, которой была приоткрыта все время. В один прекрасный день школьный ансамбль покинул очередной старшеклассник, и появилось вакантное место для клавишника, но поскольку клавиш не было, а была Ионика, то Козлов и Май предложили невзрачному, худощавому мальчику встать за инструмент. Так Вадим Самойлов влился в состав школьного
ансамбля. Самойлов был самым молодым участником коллектива. Они играли на всех инструментах, существовала полная взаимозаменяемость друг друга. Как правило, встречались у Саши или у Вадима дома, включали микрофон на запись и играли так называемые сейшаны на свободные темы, иногда это были 20 –30 минутные композиции, лимит времени ограничивался пленкой на магнитофоне. Было очень интересное для них троих время - понимали друг друга с полу ноты, не то, что с полу взгляда. Им был подвластен любой репертуар, от Аллы Пугачевой до группы “Yes”. Ребята как-то быстро сыгрались, появилось дыхание у группы, стали думать о том, почему бы, не попытаться играть что-то свое. Многие музыкальные отрывки появлялись из пустого бряцания по клавишам, вскоре у ребят стало появляться что-то свое. Они всегда держались втроем. Они втроем могли отыграть целый вечер на танцах. Периодически маленький Глеб заглядывал на репетиции к ребятам, на выступления, сопереживал им.
Саша Козлов был самым чутким из всех в коллективе. Он всю жизнь был консультантом во всех психологических состояниях группы. Огромное количество раз вытаскивал Самойловых из дегрессий. Он, всю жизнь болел за Вадима и Глеба. Однажды, во время посиделок в одном из ресторанов, когда Вадим Самойлов уже клевал тарелку, Саша сказал: “Знаешь, я никогда не приму тебя таким, но все равно буду с тобой до конца!”. Так и случилось.
Родился Козлов Александр Константинович 25 сентября 1961 года в городе Асбест. Мама – врач. Работала заведующим пульмонологическим отделением, лечила больных легочного профиля. Отец был рядовой инженер асбестовой промышленности по технике безопасности. Саша был единственным ребенком в семье и достаточно поздним. В школе всегда был в учениках, которых ставили в пример. Проводил много времени во дворе, и пока родители раза три-четыре не позовут из окна или лично не выйдут на улицу, его было не загнать и до позднего вечера. Двор был совершенно не музыкальным, мало того, что никто сам там не пел и не играл на гитаре, даже музыкой никто не интересовался. Обсуждали вещи, которые к музыке отношения никакого не имели - хоккей, футбол и т.д. В 5 классе общеобразовательной школы родители отдают его в музыкальную школу по классу скрипка. Козлов не сопротивлялся воле родителей. Хорошего скрипача из него, правда, не вышло. Саша периодически забивал на музыкальную школу, оставляя скрипку у бабушки. А сам в это время занимался своими делами. В связи с этим у него были серьезные разговоры с родителями, порой даже с применением вспомогательных средств, будь то ремень... И ему приходилось учиться дальше. Проучившись шесть лет, Саша вдруг стал понимать, что дело-то нужное и необходимое. “Услышишь какую-то мелодию по телевидению, возникает желание ее подобрать – рассказывал Александр Козлов. Начинаешь подбирать - да, получается, так становится внутри весьма приятно, и чувствуешь, в общем, что к музыке приобщаешься, сам сможешь чего-то подобрать, намурлыкать, напеть, голос был у меня ужасный, я, конечно, ни перед кем не пел, но для себя часто устраивал концерты”. Где-то в 13-14 лет, родители Саши купили магнитофон "Комета", катушечный. Козлов увлекся музыкой. Стал собирать у друзей различные пленки вокально-инструментальных ансамблей. Крутил их, подбирал, так вот и получалось вхождение
в мир музыки Александра Козлова, будущего клавишника. В детстве Александр никогда не мечтал стать музыкантом, любил собирать конструкторы, модели самолетов, мечтал быть летчиком или пожарником.
Музыкальную школу Козлов так и не закончил, поскольку последний класс школы пришелся на десятый общеобразовательной. Были серьезные выпускные экзамены, времени не хватало, желание, и интерес к музыкальной школе пропали. Но музыка для Саши осталась одной из главных в жизни. Он с утра до вечера слушал различные того времени коллективы. Это продолжалось года два. Вхождение в более-менее серьезную музыку импортного производства произошло у Александра, через венгерский рок. Однажды, родственница мамы привезла несколько виниловых пластинок, и тогда Козлов почувствовал огромную качественную разницу между нашей и венгерской музыкой, во всем - в звукозаписи, в саунде, в музыцирование самом, в аранжировках - такой свежий был воздух, такая мощная подпитка, что где-то года на два-полтора Саша стал фанатом венгерской музыки, искал эти пластинки, собирал. Набралось их достаточно много - штук 30-35. Самые сильные первые впечатления от музыки связаны у Козлова с расцветом диско. И первые две пластинки, по-настоящему западные, были "Бони М" и "АббА". "Бони М" с "Аббой" произвели шокирующее впечатление на юного Козлова, потому что уже даже по сравнению с венгерской музыкой это был даже не шаг вперед, а неизмеримое расстояние по качеству всего, что только можно ценить. "Абба" была одна из самых любимейших ВИА Козлова на протяжении всей жизни музыканта. До 88 года к музыке относился как к любительству. На кафедре, где он проходил ординатору, достаточно хорошо относились к его участию в группе, разрешая ему иной раз часа на два опоздать.
"Я никогда специально не задумывался о том, чтобы стать музыкантом – рассказывал Александр Козлов. Произошло это спонтанно. Тогда-то я вообще не думал о музыкальной карьере, а тут как-то вдруг старшеклассники, которые играли до нас в этом ансамбле, ушли в институты. Освободились вакансии. И тут ни с того ни с сего я решил: а почему бы мне не попробовать. И мы с ребятами распределили свои обязанности. У меня оказалась бас-гитара. Вот так, начиная со школы, я начал играть в различных составах".
К концу 80-го года у ансамбля появился свой репертуар. Тексты в основном придумывали
Вадик Самойлов и Александр Козлов, и музыку также они. Было много хитов, которые в школе проходили на ура, были люди, которые их ждали, ребята это знали, что вот эта песня - это топ, и всегда играли ее с большим энтузиазмом.
В десятом классе на Самойловых обрушилась лавина самой разнообразной музыки. Они слушали все, но висели на "Yes", "Queen" - то есть, на самой прогрессивной, в основном, английской, музыке. Одной из любимых местных групп для братьев была группа Александра Пантыкина - "Урфин Джус".
В промежутках между школой и паяльником Вадим поет в хоре. Вместе с ним поет еще только один мальчик – все остальные девочки. Несмотря на столь выгодное стратегически окружение, все чаще выходя из дома с улыбкой до ушей, помахав маме рукой, Вадим спокойно доходит до здания музыкальной школы, потом, резко завернув за угол, уходит дворами от хоровых произведений Дунаевского и Шостаковича на репетицию своего собственного ансамбля. Следы Самойлов заметает безукоризненно, но со временем потеряв бдительность, дает повод родным заподозрить его в пристрастии к музыцированию. Мама очень не хотела, что бы он играл в ансамбле.
Против хора родители Вадима Самойлова никогда не возражали, так как это было обязательным занятием. Вскоре в 9 классе голос у Вадима стал ломаться, и он получает освобождение от занятий в хоре, и, пользуясь этим освобождением он и на следующий год не стал ходить. Все это время он посвящал себя в участие в ансамбле. Его мама долго ходила в школу. Ругалась с директором, что, мол, нужны руководители, серьезные занятия, что там они предоставлены сами себе. Рядом стоял Вадим и, опустив глаза - улыбался… Долгие разговоры и с отцом и с матерью ни к чему не приводили. Младший брат все знал и прикрывал старшего брата. После окончания 10 класса Глеб пошел по стопам брата.