Еврей-священник, слышали такое?
Нет, не раввин, а настоящий поп,
Алабинский викарий под Москвою -
Глаза Христа, бородка, светлый лоб.

Под бархатной скуфейкой, в черной рясе
Еврея можно видеть каждый день.
Апостольски он шествует по грязи
Всех четырех окрестных деревень.

Работы много и встает он рано,
Едва споют в колхозе петухи.
Венчает, крестит он и прихожанам
Со вздохом отпускает их грехи.

Слегка картавя, служит жид обедню,
Держа калило слабою рукой,
Усопших провожая в путь последний,
На кладбище поет за упокой.

Он кончил институт в пятидесятом,
Диплом отгрохал выше всех похвал.
Тогда нашлась работа всем ребятам -
Лишь он один пороги обивал.

Он был еврей-мишень для шуток грубых,
Ходивших в те недавние года.
Считаясь инвалидом пятой группы,
Писал в графе национальность - "Да".

Столетний дед, находка для музея,
Пергаментный и ветхий, как Талмуд,
Сказал: "Смотри на этого еврея:
Никак его на службу не возьмут!"

Еврей? Скажи, где синагога,
Свинину жрущий и насквозь трефной,
Не знающий ни языка, ни бога,
Да при царе ты был бы первый "гой".

А что? Креститься мог бы я, к примеру
И полноценным стал бы вновь.
Ведь царь преследовал за веру,
А здесь биологически, за кровь.

Итак с десятым по счету отказом,
Из министерских выдворен дверей,
Священной благости исполнен сразу
В святой Загорск отправился еврей.

Крещенный без бюрократизма, быстро,
Очнетесь от мирских обид.
Евреем он остался для министра,
Но русским счел его митрополит.

Студенту, закаленному зубриле,
Премудрость семинарская - пустяк.
Святым отцам на радость, без усилий,
Он по два курса в год глотал шутя.

Опять диплом, опять распределенье,
Но зря еврея оторопь берет.
На этот раз без всяких ущемлений
Он самый лучший получил приход.

В большой церковной кружке денег много -
Реб-батюшка! Блаженствуй и жирей!
Но, черт возьми, опять не слава богу!
Нет, по-людски не может жить еврей.

Ну пил бы водку, жрал гусей да уток,
Построил дачу и купил бы "ЗИЛ"?!
Так нет, святой районный, кроме шуток
Он пастырем себя вообразил.

И вот стоит он, тощ и бескорыстен,
И громом льется из святой груди
На прихожан поток забытых истин,
Таких, как "не убий", "не укради".

Мы пальцами указывать не будем,
Но многие ли помнят в наши дни:
Кто проповедь прочесть желает людям,
Тот жрать не должен лучше, чем они!

Еврей мораль читает на амвоне,
Из душ заблудших выметая сор...
Падение преступности в районе
Себе в заслугу ставит прокурор.

Вот уже в течение почти тридцати лет читаю всем своим знакомым это стихотворение,
но, как ни странно, так и не узнал автора этого замечательного произведения.

Нам написала Tina Drugaya из Вашингтона.
Она утверждает, что автором данного произведения является Борис Слуцкий.
Взято отсюда: http://eho.haim.ru/eho_evre.php