Глава 7


Прошла неделя с того дня, когда Драко Малфой почтил Гарри своим
присутствием… и обрадовал уходом. Поттер был в растерянности.
Памятуя школьные годы, Гарри знал, что Малфои не забывают своих
обещаний. Так что он не понимал, почему Слизеринец медлит. И это… не
то что бы пугало… просто… нервировало. Поэтому каждый день Гарри с
опаской ждал явления светловолосого призрака из прошлого, но день
проходил, а призрак не являлся. И Гарри уже даже не понимал, чего в
его чувствах больше: страха или… надежды.
А между тем приблизился и поставил Гарри перед фактом своего
существования день, который он никогда особо не любил, да и
практически никогда по нормальному не праздновал, а именно День его
Рождения. Сей знаменательный для всего магического мира день,
естественно, не мог остаться не замеченным. Поэтому всеми, кроме
самого именинника, было решено, что будет организован огромный прием
в Министерстве для всех (в определение «все», естественно, входили
только «избранные»). Гарри этот факт совершенно не радовал, но он
прекрасно понимал, что иной перспективы у него нет. И вряд ли
когда-нибудь будет.
Джинни к подготовке праздника подошла заранее, вдумчиво и
основательно выбрав наряды для себя и своего будущего супруга,
которому было глубоко плевать на собственный внешний вид.
Так что сейчас Поттер красовался в новой синей мантии, которая
«превосходно оттеняет мое голубое платье, Гарри!».
С истинно гриффиндорской смелостью бывший представитель сего
благородного факультета смотрел на расческу, призывно лежащую на
столе. Конечно, никаких иллюзий о, хотя бы, нормальной прическе она
у него не вызывала… но Министр и Джинни вряд ли обрадуются, увидев
героя торжества в виде, который можно охарактеризовать одним
предложением: «метла сломалась на большой высоте прямо над стогом
сена». Поэтому Гарри обреченно взял расческу в руки и пару раз
провел ей по волосам. Посмотрел в зеркало. Особых изменений в своей
внешности не заметил.
- Попробуй клей! – радостно-ехидный голос миссис Блек заставил его
вздрогнуть.
Укоризненный взгляд молодого человека из-под челки Леди с портрета
стандартно проигнорировала.
- Что ты так на меня смотришь? Я же помню, что Чарлус Поттер не смог
укротить свои волосы даже на их свадьбе с Дореа, хотя тетя тогда
выглядела превосходно. Так к чему эти усилия, которые не приведут ни
к чему? – спокойно, не отрывая взгляда от вышивки.
После знаменательной встречи миссис Блек с Джинни, Гарри здраво
рассудил, что в коридоре портрету лучше не оставаться, поэтому он с
полного согласия его хозяйки был перенесен к Поттеру в кабинет.
- И что же мне делать? – обреченно.
- Снять очки, - повелительно.
- Что? – легкая заинтересованность в удивленном голосе.
- Очки. Волосы ты исправить не можешь, а очки снять в твоих силах. Я
не понимаю, зачем ты прячешь глаза за этими стекляшками, -
наставительно.
- Ну… они у меня были всегда… - растерянно.
- Пора избавляться оттого, что было всегда. Жизнь на месте не стоит.
- Я… - возражение, не успев родиться, замирает под взглядом Валбурги
Блек. – Хорошо, миссис Блек. Я их сниму. Когда-нибудь…
- Сейчас! – констатация факта.
«Мне приказывает портрет! Я деградирую!»
Гарри обреченно стянул очки с носа и послушно взял книгу, на которую
указала миссис Блек. Сказав заклинание и взмахнув палочкой, он с
удивлением увидел, что зрение стало практически безупречным.
- Но… Гермиона как-то говорила, что заклинаний, улучшающих зрение,
не существует… - непонимающе.
Тяжелый вздох Леди Блек.
- Не удивительно, что она не знает. Не спорю, эта… - наткнувшись на
предупреждающий взгляд юноши, - девушка весьма умна, но существуют
знания, которые не выходят за пределы чистокровных семей. Это
заклинание составил мой прадед, Финиас Блек. Его единственная дочь
Белвина имела ужасающе плохое зрение, что вынуждало ее носить эти
кошмарные окуляры, что не могло не сказаться на количестве ее
поклонников. Финиас же очень хотел поскорее избавиться от капризной
взбалмошной девчонки, какой она была. Вероятно, каким-то образом эти
качества передались в последующем Беллатрикс. Она тоже была enfant
terrible*. Так что заклинание было осознанной необходимостью,
которая принесла свои плоды весьма быстро, потому как Белвина
выскочила замуж в течение полугода, немало осчастливив Финиаса. Оно
известно только нам. И оно не имеет длительного действия. Обновлять
заклинание нужно каждые три часа.
Дождавшись кивка молодого человека, оповещающего, что он понял,
женщина вернулась к вышивке.
В дверь кабинета раздался настойчивый стук.
- Гарри! Мы опаздываем!!! – общаться с «троюродной тетушкой»
будущего благоверного Джинни явно не хотелось. Миссис Блек
недовольно поморщилась, выразив этим свое отношение к мисс Уизли.
- Уже иду, Джинни.
Кинув последний взгляд на зеркало, пробормотавшее что-то наподобие:
«Мальчик, наконец-то ты выглядишь так, как следует!» - он вышел к…
невесте.
К искренней радости Гарри, Министр (точнее тот, кто составлял
программу праздника) решил, что аппарировать на праздник или
перемещаться через камин – не актуально, поэтому, демонстрируя свою
щедрость, Министерство за каждым послало по машине.
Поттер, уже красочно представляющий, как именно он будет выглядеть в
саже, и как именно она будет оттенять платье Джинни, смог лишь
облегченно вздохнуть.
Джинни выглядела… мило.
Путешествие в машине было не долгим. И, к счастью, не похожим на
поездку в «Ночном Рыцаре», на всю жизнь запомнившуюся Гарри.
Автомобиль остановился возле одного из лучших ресторанов города,
специально для этого события арендованного Министерством, и Гарри
Поттера и Вирджинию Уизли ослепили вспышками фотоаппаратов.
Судя по выражению лица Джинни, ей подобное внимание весьма льстило.
Гарри же чувствовал себя новым видом бабочки с особым, ранее не
виданным, окрасом под внимательным взглядом энтомолога.
И это ощущение ему совсем не нравилось.
Но разве его мнение сейчас кого-нибудь интересовало?
«Спокойно, Поттер. Каких-то часа три и домой».
Только войдя в здание Гарри смог проморгаться от вспышек и
разглядеть помещение, в котором находился. Его размеры были поистине
устрашающими и являли собой площадь двух Больших Залов Хогвартса.
Осознав приблизительное число приглашенных, Гарри испытал
непреодолимое желание… уйти. И не возвращаться.
Приглядевшись получше, Гарри понял, что весь зал украшен в истинно
гриффиндорских цветах – красно-золотых, что делало его один в один
напоминающим уже упомянутый Главный Зал школы на Рождество. Не
хватало только украшенной ели, отсутствие которой впрочем не
ощущалось из-за гигантской ледяной скульптуры, изображающей Героя
магического мира после победы над Волдемортом, заставившей Поттера
нервно хихикнуть, потому как до взора на сей шедевр, он никогда не
думал, что имел в тот приснопамятный момент вид матерого уголовника.
Гарри автоматически обшарил глазами пространство под потолком в
поисках омелы. В ее наличии, учитывая столь подходящий антураж, он
бы не удивился.
Поиски пришлось приостановить, потому что Джинни весьма ощутимо
пихнула его в бок, тонко намекая, что неплохо было бы и двинуться
дальше.
Увидев идущего навстречу господина Министра, распахнувшего ему
отеческие объятья, Гарри понял, что отступать уже некуда. Позади
была Джинни.
Мужественно перетерпев медвежьи объятья Скримджера, пожав руки всем
желающим, героически испачкав бесчисленное количество салфеток
губной помадой, пытаясь оттереть ее со своего лица, и исписав на
автографы две чернильницы и четыре пера, Гарри получил вожделенную
свободу.
Совсем не так он хотел бы отпраздновать свой День Рождение. В его
представление, праздники должны были отмечаться в кругу самых
близких людей, а не вот так, вынося свою жизнь на всеобщее
обозрение.
Но… народу был нужен герой, Министерству – реклама, приглашенным –
праздник, Джинни – внимание, и т.д. и т.п. до бесконечности.
Почему-то от него всем было что-то нужно… и это что-то чаще всего
было совсем не нужно ему самому.
Гарри подошел к одному из столиков в самом дальнем углу зала, хотя,
как он полагал, его место должно было находиться по правую руку
Министра, и сел, успев ухватить последний бокал шампанского с
подноса официанта. Официанты были магглами. Тот же умный человек
весьма здраво рассудил, что им потом и память стереть можно, а вот
оттаскивать от очередного гостя бьющегося об стол в искренних
извинениях эльфа… потребует слишком больших усилий.
Классическая музыка, игравшая в зале, внезапно сменилась
зажигательным танго, заставив танцующих обескуражено замереть, а
Гарри подозрительно осмотреться по сторонам и хмыкнуть. Возле сцены
с музыкантами он сумел разглядеть две рыжеволосых головы, что ясно
давало понять о том, что Фред и Джордж заказали музыку на весь
вечер.
Гарри увидел, как к сцене решительно направилась Джинни.
Близнецы это видимо тоже почувствовали, потому, как скрылись из виду
с только им присущим умением.
Поттер глубокомысленно всмотрелся в дно бокала. Стайки пузырьков
сообщить ему выход из этой ситуации не собирались, так что Гарри не
оставалось ничего другого, кроме как одним глотком осушить бокал до
дна.
«Вечер будет дооолгим…»
Через пятнадцать минут у Гарри уже рябило в глазах от золота,
которым был декорирован зал, и сводило губы от идиотской
«приветливой» улыбки окружающим.
Джинни в пределах видимости не наблюдалось.
Рон и Гермиона танцевали. Причем, судя по лицу Герми, она отчаянно
желала, чтобы музыка кончилась. Все-таки собственные ноги ей было
намного жальче, чем самолюбие Рональда.
Гарри жестом подманил официанта и завладел очередным бокалом.
Но выпить он не успел, потому что позади раздался отчетливый шепот,
который звал его. Гарри обернулся и увидел близнецов, стоящих возле
запасного входа и нервно оглядывающихся в поисках Джинни. Их сестра
определенно пошла в мать. А встретиться с миссис Уизли в бешенстве
опасался даже Люциус Малфой, который заимел хороший синяк под глазом
на пол-лица после того, как столкнулся с этой героической женщиной в
темной подворотне в одежде Пожирателя. После сего момента о жене
Артура Уизли Люциус говорил исключительно шепотом, и предварительно
оглядевшись по сторонам.
Так что близнецов можно было понять.
- Гарри! – радостно начал Фред (или Джордж?).
- Мы, от лица… нас… - продолжил Джордж (Фред? А, не важно!).
- Хотим поздравить…
- Нашу Гордость…
- Нашу Радость…
- Нашего почетного младшего брата…
- Победителя типа, про которого даже говорить стыдно…
- Лучшего Ловца Гриффиндора…
- Главного Аврора… Ты ведь освободишь нас, если мы попадем на
контрабанде, ведь правда, Гарри? – заискивающе, наивно хлопая
глазами.
- Заткнись, Фред! И просто замечательного парня…
- С Великим днем!
- Днем, которого мы все жда… - подзатыльник от Джи, заставивший
увлекшегося Фреда прийти в себя. – Упс. Виноват. Просто речь Олли
вспомнил, - рыжий усмехнулся.
- Короче, с Днем Его Рождения!
Гарри, к концу речи близнецов уже прислонивший к стене от смеха,
опомниться не успел, как оказался зажат ими же в горячие объятия.
И тут до них донеслось весьма деликатное покашливание.
Драко Малфой, стоящий возле двери, смотрел на них с легким
удивлением в лице и чем-то странным во взоре стальных глаз.

enfant terrible* [анфан терибль] фр. - "ужасный ребенок", человек,
шокирующий окружающих своим поведением.



Глава 8


Слизеринец демонстративно скрестил руки на груди и так же
демонстративно усмехнулся, окинув взглядом интригующую картину,
открывшуюся ему.
- Так-так… Вот уж никогда бы не подумал, что у нашего… хм… Героя
такие странные вкусы. Скажи Поттер, ты что, исключительно по рыжим?
– с любопытством в напряженном голосе.
Гарри моментально вылетел из теплых объятий, покраснев до цвета
свежесорванного мака.
- Я… ммм… хм… - под пристальным взглядом Слизеринца у Поттера
напрочь отнялся язык.
- Что «ммм», Поттер? Я, конечно, знал, что у тебя в роду были олени,
но чтобы еще и коровы… – чуть сведенные на переносице брови,
презрительные слова, крепко сжатые в кулаки пальцы.
- Хм… Малфой, а какое тебе дело до Гарри? – Фред, с обезоруживающей
улыбкой от уха до уха. – Ревнуешь?
Улыбка моментально стирается под тяжелым взглядом несостоявшегося
последователя Темного Лорда, ясно дающим понять, что если не Авада
Кедавра, то Круцио следующему, произнесшему хоть звук, будет
гарантировано. Близнецы переглядываются между собой и, похлопав
Гарри по плечам на прощание, удаляются продолжать благородное дело
прятанья от Джинни. Перед этим вполне дружелюбно пожав руку все еще
хмурящемуся Слизеринцу. Гарри следил за этим процессом с
возрастающим изумлением.
После почти бегства рыжих, которое они сами охарактеризовали как
разумное отступление перед однозначным преимуществом противника, в
коридоре воцарилась гнетущая тишина.
Малфой буравил взглядом героя торжества, явно рассчитывая прожечь в
нем аккуратную дырочку.
Поттер философски созерцал пол.
Пауза в разговоре затягивалась.
Наконец, Гарри решился прояснить весьма глупую ситуацию:
- Ты хорошо знаешь Фреда и Джорджа?
Получив весьма лаконичный ответ:
- У нас есть общие дела.
И все. И снова молчание.
«И долго мы будем так стоять?»
Этот вопрос так и остался бы без ответа, если бы не внезапно
раздавшийся прямо за дверью в зал голос министра и… профессора
МакГонагалл. Повинуясь въевшейся в подкорку мозга еще с бурных
школьных лет привычке, которая подавала настойчивые сигналы тревоги,
Гарри схватил обалдевшего от подобного обращения блондина за руку и
практически заволок его в комнату с чуть приоткрытой дверью.
За дверью была небольшая комнатка, резко отличавшаяся от кричащего
свой последний писк моды зала: светлые стены, два уютных диванчика,
стоящие друг напротив друга, журнальный столик между ними.
Подобная обстановка нравилась Гарри намного больше.
Под взглядом Слизеринца, ясно говорившем о его мыслях об умственном
развитии извечного противника, Гарри смутился еще больше.
Гриффиндорец пожал плечами и едва слышно прошептал:
- Я… хм… у меня привычка: услышал голос кого-нибудь из профессоров
Хогвартса, когда находишься в странной ситуации – беги!
Малфой тихо засмеялся.
- Дааа, Поттер. Бурная у тебя была молодость. Сразу видно, - едва
сдерживаясь, чтобы не захохотать в голос.
Гарри удивленно смотрел на давящегося смехом ледяного слизеринского
Принца. Таким Драко Люциуса Малфоя он раньше никогда не видел. В
школьные годы он в лучшем случае получал от светловолосого косую
ухмылку, в их встречу в кафе ему довелось пронаблюдать чуть грустную
улыбку, но чтобы Слизеринец открыто смеялся с ним, а не над ним…
такое было впервые.
И Гарри с ужасом понял, что хотел бы, чтобы Малфой улыбался ему
почаще. Как можно чаще…
Надо ли говорить, что подобные желания напугали Гарри до
окончательно впадения в полный столбняк?
Малфой, разглядевший ошарашено-испугано-неверящее выражение лица
Гриффиндорца, моментально перестал смеяться и посерьезнел.
Разговор предстоял долгий.
- Что ты здесь делаешь, Малфой, - собравшись с духом, резко.
- То же, что и все присутствующие, Поттер. Отмечаю твой День
Рождения. Меня пригласили, - тоном профессора Снейпа в его лучшие
годы.
- Кто пригласил? – ошарашено.
- Ну… если не кто-то из твоих дружков и не ты сам, в чем я глубоко
сомневаюсь, то, вероятно, тот, кто составлял список приглашенных, -
насмешливо.
- Но… почему? – голосом человека, у которого рухнул привычный мир,
погребя под собой такие слова, как «невероятно», «невозможно» и
«такого никогда не случится».
- Хм… Кажется, твой День Рождение превратился в неплохой повод
собрать в одном помещении всех, кто нужен Министерству в целом и
Министру в частности. Отказать Герою и не прийти никто не осмелится.
- Черт!… - с чувством.
- Кто? – удивленно приподняв брови. Слизеринец подходит к диванчику
и садится.
«Интересно, у Малфой хоть раз в жизни возникало чувство, которое
можно охарактеризовать как «не в своей тарелке»?»
- Эээ? Что «кто»? – непонимающе хлопая глазами.
- Ну… этот «Черт». Кто это?
- Кхм… Неужели ты никогда не слышал… - ошарашено.
- Поттер, - устало, - в моих друзьях магглы и гряз… хм…
магглорожденные не значатся. Откуда мне знать?
- Ясно… - понимающе, делая вид, что совершенно не заметил оговорки
блондина. – Черт это такой персонаж одной из маггловских религий.
Считается, что он сбивает людей с пути истинного, заставляя
совершать различные гнусные поступки – грехи -, которые приводят
душу умершего в Ад, место, где она будет мучиться за совершенное.
Слизеринец кивает.
- Забавные у них верования… Значит поступки Лорда и Пожирателей
можно оправдать тем, что этот самый черт ими руководил?
Чуть подумав.
- Наверное. Я никогда об этом не задумывался, - легкая улыбка на
губах, когда юноша представляет себе увлеченный спор Волдеморта с
Чертом о планах покорения мира.
- А кто же тогда представляет силы добра? Ведь такие тоже есть? –
заинтересовано.
- Есть, - кивок, взмах палочкой, призывающий на столик бутылку вина
и два бокала. – Бог, Ангелы, Серафимы…
- Армии Добра и Зла?
- Да… только они не воюют между собой. Их борьба идет у каждого
человека в душе.
- Крестные родители из этой религии? – ладонь блондина тянется к
бокалу.
- О, про это ты знаешь? – почти удивленно.
- Конечно. Сириус Блек. Твой крестный. Кто не знает?
- Да… - молчание, пока чуть погрустневший зеленоглазый юноша залпом
выпивает свое вино. – Оттуда. Крестный – тот, кто должен
позаботиться о ребенке, если с настоящими родителями что-то
случится. Весьма ответственная должность, - хмуро.
- Хм… Жаль, что у магов этого нет… - задумчиво, отпивая глоток из
почти полного бокала.
- Почему? – удивленный взгляд чуть прищуренных глаз, рука снова
наполняет чашу вином.
«Поттер, ты такими темпами сопьешься!»
- Хорошо, когда родители могут выбирать того, с кем останется их
ребенок.
- Разве у магов невозможно оставить завещание… или что-нибудь еще?
Тяжелый вздох:
- Поттер… какой же ты еще не образованный в вопросах магического
права. А еще Аврор! – насмешливо глядя на чуть порозовевшего от
смущения Гриффиндорца. – В первую очередь ребенка отдадут ближайшим
родственникам, - отвечая на немой вопрос. – Да. Даже если
родственники окажутся Пожирателями. Это никого не волнует. Таков
закон.
- Странный закон.
- Какой есть, - пожатие плечами. Серые глаза внимательно смотрят на
Гарри, затягивая на свою невероятную глубину, притягивая, покоряя…
«Я просто слишком много выпил…»
- Почему ты не на празднике, Поттер? Сегодня твой день. Все ждут
тебя.
- Я могу тоже самое спросить у тебя.
- Я сижу рядом с именинником. По-моему, этого вполне достаточно.
- Я ненавижу праздники, - уверенно. А на самом дне глаз – грусть и
сожаление.
- Все? – удивленно.
- Нет. Только те, которые даются в мою честь.
Как объяснить, что праздник должен быть не таким? Не всеобщим
сборищем, на котором обмениваются последними сплетнями, смотрят на
чужые наряды и изо всех сил стараются произвести впечатление друг на
друга и угодить имениннику. Праздник – это что-то лично, семейное,
родное. Но как можно рассказать об этом человеку, который привык
именно к таким торжествам с большой буквой «Т»? И как суметь
рассказать самому, ведь и сам мало представляешь то, каким оно
должно быть в идеале…
Остаются только сны, в которых все правильно, пусть и странно.

- Гарри? – вопросительные интонации в родном голосе. Тихие шаги за
спиной. И безграничное счастье, когда чувствуешь, как твой любимый
прижимает тебя к себе, ощущаешь жар его тела. – Почему ты здесь?
Что-то случилось?
Чуть взволнованный голос приятно трогает и согревает.
Летние ночи холодны. Даже в конце июля.
- Нет. Все в порядке. Просто… воспоминания, наверное… - чуть
охрипший голос. Черноволосая голова, откинувшаяся на плечо
собеседника.
- Какие? – пытливо.
- Всякие, - с улыбкой. – В основном о том, какие были предыдущие мои
празднования. Это самое лучшее, я говорил?
- Еще нет. Я надеюсь, что ты мне это продемонстрируешь… - пауза,
поцелуй, пока только в щеку, - чуть позже…
- Надеяться не вредно, - улыбка становится еще шире. – Драко?
- Что?
- Я уже говорил, что люблю тебя?
- Нет. Я искренне надеюсь, что это ты мне тоже продемонстрируешь, -
истинно слизеринская усмешка.
Едва слышный смешок черноволосого.
- Я постараюсь.
- Гарри, Драко? Где вы бродите? Разве можно резать именинный торт
без именинника?

Сон постепенно тает, оставляя после себя умиротворение и радость,
омрачаемые лишь тем, что это был только сон…
А еще запах вереска, которым была усеяна та поляна…
И моря… немного…

Но во всегда ледяном взгляде мелькает понимание.
И тишина, которая столь часто поселяется в их разговорах, уже не
кажется натянутой или неприятной.
Скорее… уютной?
Дверь распахивается, и оба молодых человека вздрагивают.
- Гарри? Малфой?!? – Джинни.
- Драко? Поттер?!!!! – Паркинсон.
- Что вы тут делаете??? – хором.

***
Я сааавсем не против отзывов.*ухмыляясь в лучших традициях Драко
Малфоя*



Глава 9


Эм... Звиняюсь за задержку. Большую задержку)
Ну, те, кто читал фики, написанные в этот период, уже, наверное,
поняли, что у меня было резкое изменение интересов)))
Всем мерси за отзывы.
Особенно последним людям, которые разбудили во мне некий отголосок
совести)
Вотъ...
Ну, надеюсь, что понравиться...


***
- Как ты мог, Гарри!!! – эту сакраментальную фразу Джинни
произносила уже в пятнадцатый раз. И, судя по надутым губкам и
нахмуренному лобику, собиралась произнести еще как минимум раз
двести.
Гарри, старавшийся смотреть куда угодно, то только не на свою
невесту, заметил полный сочувствия и понимая взгляд водителя,
обращенный на него.
Видимо подобные сцены для того были не в редкость.
Гарри вздохнул.
- Как ты мог оставить меня одну и сидеть с этим жутким Малфоев в
какой-то дыре, вдалеке от всех, и банально напиваться! Как ты мог,
Гарри! – у Поттера в мозгу послушно щелкнуло: «шестнадцать».
Гарри неимоверным усилием воли подавил зевок и изобразил на лице
живой интерес.
Вопросы были явно риторическими и ответа не требовали.
Что тут говорить, в последнее время их общение с Джинни состояло
исключительно из монологов с редким вкраплением реплик от самого
Поттера, по типу: «да, милая», «конечно», «ты совершенно права».
Сейчас же ему оставалось только обреченно кивать.
- Да еще и эта мерзкая Паркинсон!!! Ты знаешь, что она и Малфой
женятся? – после этого Гарри позволил себе немного расслабиться.
Если Джинни и невеста Малфоя успели обсудить свои матримониальные
планы, значит, они не подрались. А если они не подрались, то и не
поссорились. – Она же просто невыносима! Впрочем, они с Малфоем друг
друга стоят!!! Кто вообще додумался пригласить их на наш праздник?!
Ну, конечно, это же был их праздник. И как же Гарри забыл?
А он-то, наивный, думал, что это был праздник Министра и Джинни.
Они стоили друг друга не меньше, чем Малфой и Паркинсон.
Гарри еще раз вздохнул.
- Гарри, как ты мог! – Поттер встрепенулся и сел прямо. Интонация
голоса Джинни помогла ему вовремя понять, что на этот раз от него
хотят получить ответ. Точнее, извинения.
Гарри виновато улыбнулся и посмотрел на мисс Уизли, выдавив фразу:
- Прости, любимая, я не хотел.
Джинни довольно кивнула в ответ.
Монолог продолжился.
Гарри расслабился и, в пол уха слушая Джинни, уставился в окно.
Вечер обещал быть долгим.
За время, потребовавшееся для того, чтобы доехать от ресторана до
дома Джинни успела произнести фразу «как ты мог, Гарри?!» целых
двадцать восемь раз.
Десять раз – «кошмарный Малфой».
Пятнадцать раз – «мерзкая Паркинсон».
После чего гордо объявила, что хочет переночевать у мамы, к немалой
радости Гарри, уже мрачно подсчитывающего количество фраз,
произнесенных в будущем.

Гарри зашел в свой кабинет в своем же доме в лучших традициях
профессора Снейпа, громыхнув дверью о косяк, заставив дремавшую на
портрете миссис Блэк недовольно поморщиться.
- Что случилось? – Валбурга посмотрела на него пронизывающим получше
маггловского рентгена взглядом.
- Ничего, - Гарри прекрасно понимал, что отговориться стандартными
фразами не получится, но все же попытка пыткой не была.
- Да? Так и ничего? – женщина умильно улыбнулась, заставив молодого
аврора нервно передернуть плечами. Беллатрикс Блэк явно
позаимствовала улыбочку у двоюродной тетушки.
- Просто я поссорился с Джинни, - Гарри обреченно упал в кресло.
- Давно пора. Нашел из-за чего переживать, - Леди Блэк недоуменно
посмотрела на юношу.
- Точнее… это она со мной поссорилась. Но виноват, кажется, все-таки
был я…
- И в чем же? – в голосе миссис Блэк сквозило тщательно скрытое
любопытство.
- Я разговаривал с Малфоем, - Гарри чувствовал себя ужасно глупо,
обсуждая свои действия с портретом, но, за неимением психиатра, к
которому Поттеру в последнее время очень хотелось обратиться, и
миссис Блэк была не плоха.
- С Малфоем? – Валбурга расширившимися глазами смотрела на Гарри.
Кому как не ей, наслушавшейся воплей о юном Малфое от Поттера и,
особенно, от Уизли, было не знать, какие именно чувства он в них
вызывает. Надо ли говорить, что ничем добрым, чистым и светлым там и
не пахло? – И как же ты до этого докатился?
Гарри недовольно посмотрел на миссис Блэк, внимающую ему с жадным
любопытством, но все-таки ответил:
- Не знаю. Но мы с ним говорили. Причем довольно мирно… - молодой
человек задумчиво уставился в разожженный заботливым Добби камин.
- Странно… но уж лучше Малфой, чем Уизли! – женщина радостно
смотрела на молодого человека, и тот не к месту вспомнил давний
разговор, закончившийся его совершенным ступором.
- Я не буду встречаться с Малфоем!!! – в голосе юноши сквозит
настоящее отчаянье.
- Почему нет? Милый юноша, чистокровный, воспитанный, учтивый. И,
что самое главное, непохожий на твою полоумную невесту, - Валбурга
Блэк смотрит на Поттера, недоумевая, что тому еще надо.
- Откуда вы это знаете??? – от шока у Гарри натурально отпала
челюсть.
- Он в первую очередь Блэк. Как и его мать. А значит, он обязан быть
таким, - кажется, для миссис Блэк самым простым объяснением является
принадлежность к семье Блэков.
- У меня есть невеста!!!
- Кому и когда это мешало? – миссис Блэк недоуменно пожимает
плечами, заставляя Поттера застонать, осознавая свое совершенно
безвыходное положение. Эту женщину ему не переспорить никогда.
Кажется, он начинал понимать, почему Сириус сбежал из отчего дома…

Основатели Хогвартса наверняка обладали весьма своеобразным чувством
юмора.
А иначе как можно объяснить их страсть к странным и пугающим
(остальных) вещам. Таким, как исчезающие ступени, перемещающиеся
лестницы и двери. А уж про комнаты и говорить нечего.
Замок, казалось, задался целью свести представителей седьмых курсов
Гриффиндора и Слизерина в одном помещении, не гнушаясь никакими
средствами.
Если бы Гермиона не сказала, что в Истории Хогвартса нет ничего о
том, что Замок является одушевленным предметом, Гарри бы продолжал
думать, что каменная громада действует исключительно по своим,
довольно странным, умыслам.
Гермиона утверждала обратное.
Впрочем, поскольку правилом и девизом Гермионы было – «если этого
нет в книгах, то этого не существует», Поттер прекрасно понимал, что
она вполне может ошибаться.
Замок что-то замышлял.
Гарри был в этом совершенно уверен.
Иначе как объяснить то, что лестница перемещалась на другую сторону
каждый раз, когда кто-то из Гриффиндора и Слизерина оказывались там,
откуда они не могли бы выбраться никак, кроме как по этой самой
уехавшей лестнице?
Или как объяснить тот случай, когда они с Малфоем полтора часа
просидели в какой-то комнате, по причине того, что дверь решила
удалиться в неизвестном направлении, оставив после себя на память
только каменную кладку?
Или, когда Парвати и Панси оказались в совсем уж неудобном
положении, провалившись в соседние ступеньки?
Как подозревал Поттер, Замок сговорился со Шляпой.
А иначе как еще можно было объяснить то, что после очередной
призывающей к объединению и братанию песни гриффиндорцы стали
попадать в очень странные ситуации, непременно вместе со
слизеринцами?
К концу года несчастные, привыкшие к таким выкрутасам Замка,
представители враждующих факультетов могли уже вполне мирно
пережидать очередную каверзу, не пытаясь друг друга покалечить.
Можно сказать, что замок был счастлив…

- Как ты мог, Драко!!! – Малфой чувствовал, что еще один подобный
вопль, и он вполне сможет стать вдовцом, так и не успев жениться. Он
мрачно посмотрел на Панси. Панси намека не поняла.
Обычно он предпочитал уходить из комнаты во время очередного
приступа ревности будущей супруги, возвращаясь дня через два, когда
она понимала, что вполне может потерять перспективного жениха.
В этом отношении мисс Паркинсон всегда отличалась изрядной долей
понятливости.
Еще со школьных лет, когда она изо всех сил пыталась доказать Малфою
свою преданность, бегая за ним как собачонка.
Истинные чувства она начала показывать только после того, как
заимела солидное украшение на пальце.
Но сейчас по понятным причинам уйти Драко не мог.
Так что Панси, очевидно решив высказать все претензии, раз уж
представился такой удачный случай, произносила свой монолог.
Драко изо всех сил старался не зевать.
- Как ты мог бросить меня одну!
- Панси, я не виноват, что ты заболталась со своей теткой на тему,
какой цвет лучше выбрать для салфеток на свадьбу. Сама понимаешь,
слушать про это мне не хотелось.
- Но ты ушел с Поттером!!! – девушка, казалось, разве что ядом не
плевалась от возмущения.
- Я не ушел с Поттером. Я встретился с Поттером. Что не удивительно.
Это было его День Рождение, Панси.
- Но…
- Я не обязан обсуждать свои действия с тобой, милая.
Драко отвернулся к окну.
Панси обиженно молчала.
Ничего. У нее действительно нет никаких прав ничего с него
требовать.
Ни-ка-ких.



Глава 10


- Знаешь, на первом курсе я тебя терпеть не мог, - «сенсационное»
признание вырывается само собой.
Ответом ему была чуть приподнятая в изумлении, так что она скрылась
за светлыми волосами, бровь:
- Только на первом? А я-то наивно предполагал, что занимал твои
мысли все семь лет обучения. Неужели я ошибался? – в голосе слышится
тщательно скрываемая насмешка.
Его собеседник заметно смутился:
- Нет. Просто я терпеть тебя не мог только на первом курсе. Потом ты
стал казаться мне просто невыносимым!
- Хороший комплимент! – восклицает светловолосый.
- Ну… какой есть… - протягивает Гарри.
- Нда… магглы просто ужасные воспитатели, - усмехается Драко. За что
и получает шутливый подзатыльник и укоризненно-довольный взгляд.

Гарри полжизни провел в мечте о пробуждении без криков и воплей. И
без грохота.
Но, если он намеривался жениться на Джинни, с мечтой, кажется,
приходиться распрощаться навсегда. Юная мисс Уизли была из той
категории людей, которая не признавала покой ни в каком из его
проявлениях. Видимо, это качество было у каждого члена ее семьи, за
исключением Артура.
Поэтому, проснувшись от грохота упавшего стула, Гарри не слишком
удивился. Он тяжело вздохнул и открыл глаза:
- Джинни?
- Это не Джинни, - раздался радостный голос за дверью. – Не прячься,
Гарри. Моя милая сестрица собирается дуться на тебя еще, по меньшей
мере, дня два, так что ты в безопасности.
Поттер с легкостью узнал голос Билла Уизли.
- Точно в безопасности? – скептически поинтересовался он.
- В абсолютной! – уверенно донеслось из-за двери. – Выходите,
господин Глава Аврората.
- Сейчас. Иди пока вниз, Билл. Добби приготовит тебе кофе.
- Ладно, - согласился голос.
Гарри героически вылез из кровати, посмотрел на часы, пробормотал
что-то о садистах, которые будят честных людей в семь часов утра, и
обреченно побрел в ванную комнату, смывать остатки сна.
Когда, через десять минут, он спустился в гостиную, его встретил
одуряющий запах кофе и Билл, вольготно развалившийся в кресле возле
камина.
Поттер хмыкнул и сел в кресло напротив, стащив с подноса чашку с
живительным напитком:
- Я думал, ты в Египте.
Билл, всегда требующий от Гарри, обладающего впечатляющим шилом в
одном месте, не дающим ему усидеть на месте, соблюдения ритуала
вкушения кофе, укоризненно посмотрел на него, но все же ответил:
- Только что оттуда. Моя милая Флер решила, что наш ребенок должен
родиться непременно в Англии. А убедить в чем-то женщину, а уж тем
более вейлу, не представляется мне реальностью. Поэтому я очнуться
не успел, как оказался в заботливых объятиях мамы.
- От которых ты и поспешил сбежать ко мне? – закончил страдальческий
монолог мужчины Гарри.
Тот согласно кивнул:
- Ну да. Знаешь, я очень люблю маму. Но чувствовать себя пятилеткой,
недавно научившейся самостоятельно завязывать шнурки, мне совсем не
нравится.
- Понимаю… Как там Флер?
- Как всегда очаровательна, - тепло улыбнулся мужчина.
Гарри почувствовал легкий укол зависти. Как бы не ругался Билл на
свою прекрасную фею, он не представлял себе жизни без ее
присутствия. Она для него была всем. Гарри даже не представлял, как
такое может быть возможно. И чувствовал, что вряд ли когда-нибудь
будет представлять.
- А как твоя работа?
Билл хмыкнул:
- Тоже не лишена определенной доли очарования.
Гарри рассмеялся, а мужчина продолжил:
- Но до романтичного ореола героического служащего Аврората ей
далеко.
- Не так уж романтично.
Билл с недоверием посмотрел на Поттера:
- Гарри, ты меня поражаешь. Да ты у нас самая романтическая фигура
последнего столетия. С тобой может посоревноваться разве что Малфой.

Поттер ошарашено посмотрел на Уизли. Упоминания о Малфое начинали
его напрягать.
- Гарри? У тебя такой вид, будто я только что сказал, что мир завтра
рухнет. Гарри?!
- А? Да нет, Билл, я в полном порядке. Просто ты вогнал меня в
ступор.
- Какие мы нежные стали, - усмехнулся мужчина, успокоившись.
- Издержки профессии, - насмешливо произнес Гарри. – Нервы ни к
черту стали.
Билл рассмеялся:
- Думаю, что профессия тут ни при чем. Скорее это издержки
проживания с моей сестрой.
- Почему ты так думаешь? – с любопытством поинтересовался Гарри.
- Джинни из очаровательного ребенка превратилась в невыносимую
молодую девушку, - нахмурился Билл. – Не знаю, как мы умудрились
упустить эту трансформацию…
- Она просто… - начал Гарри.
- Не нужно. Я прекрасно знаю, каким поистине ангельским терпением
нужно обладать, чтобы терпеть ее столько лет, - Билл уныло покачал
головой, а потом внимательно посмотрел на Поттера:
- Гарри, ты точно уверен, что хочешь провести с ней всю свою жизнь?
Вся жизнь – это долгий срок, за который многое может измениться. Вот
только Джинни уже изменилась. Скажи мне честно, Гарри.
Поттер тяжело вздохнул:
- Я не знаю, Билл. Я любил умную, красивую, добрую девушку. Хорошего
друга и прекрасного собеседника. Я не понимаю, в какой момент вещи
ей стали дороже людей. Тоже не понимаю. Видимо, я его, как и все
вокруг, упустил…
Билл взмахнул палочкой, подогревая остывший кофе, и нахмурился:
- Гарри, я знаю насколько у тебя развито чувство долга. Ты
чувствуешь ответственность за Джинни. Перед ней, перед нами, перед
собой. Но это не повод ломать собственную жизнь. Сделать и жалеть не
всегда лучше.
- Билл… я… я настолько запутался, что не понимаю собственных чувств.
Да и вообще, - парень горько усмехнулся, - я в последнее время мало
что понимаю. Я даже с собственными снами разобраться не могу.
Билл допил кофе и поставил чашку на столик:
- Гарри, запутаться – это вполне обычное состояние для человека.
Главное – распутаться до того момента, как натворишь что-то совсем
уж непоправимое. Не думай о нас, Гарри. Лично я давно уже считаю
тебя братом и мое отношение не изменится никогда. Не зависимо от
того, женишься ты на моей сестре или нет. Я уверен, что так думают
все. Поэтому не волнуйся по этому поводу. Я думаю, что тебе сейчас
лучше уехать и разобраться со всем. И с чувствами, и со снами.
- Но куда я поеду, Билл? Да и как я могу бросить свою работу?
- Гарри, ты не был в отпуске со дня… - мужчина задумывается на
несколько секунд, - даже не так. Ты вообще никогда не был в отпуске!
Пора бы уже начинать вводить эту замечательную традицию. В конце-то
концов, министерство не рухнет, если ты две недели не будешь
появляться в его стенах.
Гарри нахмурился:
- Предположим… Но куда я поеду?
- Мерлин, Гарри, ты что совсем не умеешь отдыхать?
Поттер отрицательно покачал головой.
- Я так и думал. Куда тебе хотелось бы поехать? Неужели у тебя нет
мечты?
Гарри задумался:
- Я… мне всегда хотелось увидеть море…
- Так это же не проблема, - улыбнулся Билл. – У родителей Флер есть
маленький домик на самом берегу моря. Они сейчас в Японии,
наслаждаются изучением их культуры. Малышка Габи же в Германии, учит
немецкий в лагере. Никто не будет против, если ты поживешь там.
Думаю, что Флер собственноручно тебя туда отведет, если ты посмеешь
отказаться.
- Почему? – недоуменно спросил Гарри.
- Потому что она за тебя тоже волнуется. У тебя вообще поразительная
способность вызывать у всех родственные чувства, - улыбнулся Билл.
- Кхм… Хорошо. Я согласен.
- Вот и замечательно! – радостно воскликнул Билл.
Гарри задумчиво смотрел в свою чашку. Он не слышал, как Билл встал с
кресла и тихо вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Гарри очнулся только через полчаса. С вполне сформировавшимся
решением. Причем, с очень гриффиндорским решением.
Он сумел уладить все свои дела на работе до конца дня. Деннис был в
ужасе от того факта, что его обожаемый шеф, ни разу за весь срок
работы в Министерстве не взявший ни одного отпуска, покидает их на
целых две недели. Тонкс напротив была счастлива. Она, к искреннему
шоку Гарри, нежно потрепала его по волосам и сказала, что ему давно
пора развеяться, а то милый мальчик уже напоминает по своей
бледности привидение. Причем очень нездоровое привидение.
Весь остальной Аврорат пребывал в перманентном состоянии ужаса от
предполагаемого отъезда мистера Поттера.
Гарри же был в предвкушении.
Джинни пока ничего об этом не знала.