Возлюби врага своего

Название: Возлюби врага своего
Автор: Guest
Бета: Alita
Адрес: guest0518@yandex.ru
Рейтинг: NC-17

Парринг: Завулон/Городецкий

Warning: смерть второстепенного персонажа
Краткое содержание: Любите своих врагов, на тот случай, что ваши друзья окажутся полными ублюдками (с).
Предупреждение: Все права на персонажей, идеи и сюжет Дозоров принадлежат автору трилогии Дозоров Сергею Лукьяненко.

Попытка романтики написанная для Морока и под его идейным руководством. С моей глубокой благодарностью автору "Вихрей Сумрака"

--------------------------------------------------------------------------------

Пролог

В темной квартире спала женщина. Длинные светлые волосы в беспорядке разметались по подушке, с губ время от времени срывались неразборчивые фразы: «Нет, Антон», «Дочка, не надо»… Скрипнул плохо смазанный дверной замок. Мужчина закрыл дверь за собой, снял ботинки и в одних носках прошел в кабинет. Переоделся в старые джинсы и футболку, и, стараясь не разбудить жену, бесшумно направился в кухню.

У двери спальни он остановился, прислушался. Тихий стон из-за двери заставил его поменять планы и проскользнуть в полуоткрытую дверь.

***

Свете опять снился кошмар. Уже третий раз в этом месяце. И предвидение тут было совсем не причем. Одно и то же начало: крыша, я и Надя повисли на карнизе, а Светлана стоит посередине. В первом сне пока она спасала Надю, я свалился. Во втором жена не успела даже сделать шаг в мою сторону, как порыв ветра унес меня вдаль. Надя выбралась сама. Все это мне рассказывала жена – мой график работы не позволял нам спать вместе. Сегодня у меня появился шанс увидеть кошмар своими глазами.

Щиты легко пропустили меня, опознав своего. Продолжение сериала: крыша, карниз. Светлана бежит к дочери, но та вдруг сама разжимает руки. На Надиной спине огромные белые крылья. Взмах, и я превращаюсь в смятую точку на асфальте. Я физически чуствую клубок эмоций спящей: боль, горе, и еще почему-то гордость. Света-во-сне кричит: «Надя, вернись!». Крылатое чудо возвращается. У ослепительно белых крыльев острые края. Взмах – и на теле появляются зияющие раны. Кровь хлещет почти фонтаном, окрашивая крылья алым, щелчок детской рукой и на крыше горка аккуратно порезаного человеческого мяса.

Я не стал ожидать окончания «мечты каннибала» и осторожно убрал чужие эмоции. Гордость и злость, беспомощность и боль, страх и отчаяние. Все, Светлые и Темные. Супруга повернулась на бок и уютно засопела. Больше ничего сегодня ей не приснится. По карнизу звенели капли дождя. Это сон, просто сон… Кого я обманываю? Великим волшебницам такие ужасы без причины не снятся. Я осторожно потянулся к спящему сознанию. «Надя» - подбрасываю ключевое слово. Радостные картины детской игры, бытовые сцены, инициация. Слишком много. Уточняю параметры поиска: Надя и Антон. И тут, черно-белый, с помехами появляется первый слайд.

Кабинет Гесера. Третий слой. Света что-то спрашивает, но слов не разобрать. И ответ Гесера:

– Тебе тяжело, я понимаю. Но Антон – необходимая жертва. Кто-то должен служить для Мессии спарринг-партнером. Маг первого уровня вчера бы уже умер. Надя становится все сильнее. Ей необходимо научиться рассчитывать силу удара, убеждать и подчинять. Я и Ольга слишком опытны. Наши рефлексы в случае опасности заставят нас убить ребенка. Городецкий подходит лучше всего. Отец не причинит вреда своему ребенку, а маг вне категорий сможет выжить достаточно долго. Надя успеет обучиться.

– Вы забрали у меня дочь, а теперь хотите забрать мужа? Во имя Светлого дела? – Света приняла угрожающую позу.

– Не волнуйся. Предначертано, что у тебя будут еще дети. И трое из них – Иные. Правда, уже не от Антона. Если тебе нужен ребенок, отправляйся в командировку. Твой сын от фон Кисселя будет магом вне категорий.

– Борис Игнатьевич, у Антона нет шансов?

– Нет. Он должен стать кровавым камнем в фундамент новой религии. Религии Света и счастья. И позаботься, чтобы твой муж не узнал об этом разговоре…

Я разорвал связь и очень осторожно покинул спальню, погрузив жену в глубокий сон. Надо было подумать, хорошенько подумать.

***

Видимо на мне стоит клеймо «профессиональная жертва». Шеф так упорно пытается меня подставить, что я невольно начинаю подозревать какую-то личную неприязнь. Но из двух вечных вопросов русской интеллигенции «Кто виноватъ?» и «Что делать?» второй сейчас намного актуальней.

Итак, дано. Из нашей дочери готовят Мессию.

Вместе с новой должностью и статусом я получил и более полный доступ к базам и архивам Ночного Дозора. И тут же воспользовался служебным положением для получения информации. Из документации по прошлым операциям «Иоанн», «Христос», «Магомет» (Будда был неинициированным, потенциально Темным магом) следовало: Мессию отличает огромный магический потенциал и абсолютная неразборчивость в средствах. Великая цель совершенно застит все остальное: семью, друзей, близких. Кроме того, никто из них долго не живет. Обычно маг выходит из-под контроля (считая себя живым богом) после чего ликвидируется. Способ ликвидации непонятен, моего допуска для получения этой информации было недостаточно.

Чтобы быстро создать из Абсолютного Иного, ребенка, Мессию, проще всего вынудить его или ее убить кого-нибудь из родителей. Светлана полезна как «станок для изготовления инструмента», а вот ершистый Городецкий – самая подходящая кандидатура. Но, «баба-Яга против» - для меня собственная шкура тоже имеет определенную ценность. А вот в необходимости еще одной Мессии я сильно сомневаюсь. Не зря мне так не хотелось инициировать Надю. К сожалению, события в Беслане напугали Светлану и жена согласилась на инициацию, беспокоясь о безопасности дочери. Теперь Гесер и Ольга стали Надиными учителями, а я – мальчиком для битья. Светлана же видела дочь лишь в редкие выходные дни.

Требуется: выжить и развалить аферу с Мессией.

Попытка лобовой атаки – разговор с Гесером или официальная жалоба Инквизиции закончится в лучшем случае полной коррекцией памяти и сознания, а в худшем – безвременной кончиной во имя Света. Максим – креатура Гесера, а Эдгар слишком слаб. Доказательств у меня практически нет. Когда-то Завулон сказал, что я мог бы стать его подчиненным. Надеюсь, Темный не ошибся.

Следующие два часа Антон Городецкий не отрывался от компьютера. Затем встал, подошел к старинному зеркалу и направил на него заклинание. Отраженный поток силы коснулся головы мага, Светлый беспомощно тряхнул головой, недоуменно посмотрел на часы и отправился на кухню – готовить себе и супруге завтрак.

***

Бесцельно слоняясь по гостиничному номеру египетского курорта, я никак не мог понять, что меня дернуло приехать именно сюда. Не слишком хороший сервис, изобилие соотечественников и жуткое пекло плохо вязались с его представлениями о нормальном отдыхе. Третий день отпуска – и весь полдень приходится проводить в номере, под прикрытием кондиционера. Я открыл любимый ноутбук, намереваясь с пользой провести время – пообщаться с коллегами по админскому цеху.

В ящике лежало письмо. От Антона Городецкого. С малоизвестного бесплатного почтового сервиса. Без прикрепленных файлов, просто текст. Поколебавшись несколько минут, я решил пойти навстречу неизвестному шутнику и открыл письмо.

На экране мигала комбинация цифр и букв. Шифровка? Неправильная кодировка? Я еще раз последовательно просмотрел 15 строк текста. И закрыл глаза, спасаясь от потока расшифрованной информации.

В те предрассветные часы я сумел закодировать опасные сведения. На бесплатном хостинге разместил программку, которая и должна была прислать мне письмо с ключом. Хорошо быть рабом привычек – в отпуске я всегда проверяю переписку с админами. Если бы я не обратился к ящику в течение месяца – письма ушли бы Завулону и Европейскому бюро Инквизиции. А потом я стер из памяти исходные данные, оставив постгипнотическое внушение: отпуск, Египет.

Оставленные великими магами древности пирамиды препятствовали Гесеру сканировать мое сознание. Несколько щелчков клавиатуры отправили письмо на личный ящик Завулона (страшно вспомнить, как мне пришлось добывать адрес). Надо ждать, и изображать беспечного туриста. О том, что будет, если мне не ответят, думать не хотелось.

***

Экскурсанты вялой цепочкой двигались от автобуса к пирамиде Хеопса. Я пристроился в самом конце, рассчитывая незаметно улизнуть внутри помещения. В своем послании Завулон категорически запретил использовать магию по дороге на явку.

Восхищаясь архитектурными способностями древних египтян, я едва не пропустил момент, когда из-за поворота, отмеченного табличкой «нет хода», мне помахала рука. На Темном не было даже паранджи, схватив меня за локоть, маг увлек меня в узкий темный коридор. Через десяток минут блуждания по переходам, мы оказались в круглой палате ритуального вида: алтарь, жертвенные чаши, по бокам горшки с какими-то зельями, зловещего вида крюки и кинжалы. Мой спутник указал мне на одну из каменных плит и сел напротив:

– Рассказывай, Городецкий.

Пересказ известных мне фактов оказался недолгим. Завулон неторопливо извлек из кармана футляр, надел очки и еще раз посмотрел на меня:

– И почему я должен тебе верить? Может, это очередная операция Гесера? Вовлечь меня в детские игры, а за это время провернуть очередную операцию?

Я несколько опешил. О методах доказательства я как-то не задумывался. Но терять мне было нечего:

– Я в твоей власти, Завулон. – Ненужная фраза. Я снял все щиты, амулет остался в столе московской квартиры. емный мог меня разделать сейчас, как бог черепаху. Но не стал.

– Покажи ваши тренировки с Надей, – мягко попросил маг, касаясь моей руки. По мере показа его лицо становилось все мрачнее и мрачнее. Мне эти воспоминания тоже радости не доставляли. Спарринги за последний месяц я смог вспомнить с большим трудом. Завулону пришлось подпитывать меня силой. Похоже, Гесер или Ольга пытались заблокировать эту информацию.

– Что еще тебе показать? – Грубо, но чувствовал я себя пропущенным через мясорубку.

– Достаточно. Ставь щиты на место. – Завулон раскурил сигару и вольготно расположился в каменном кресле. – У нас большие проблемы.

– Ты считаешь? – попытался я иронизировать. Руки тряслись, и сигарета упорно не желала зажигаться.

– Считаю. Гесер учит твою дочь высшей магии. Применение этих заклинаний запрещено вместе с Договором. Ибо действует не на одиночку, а сразу на толпу. И необратимо изменяет сознание человека или Иного. Никто, кроме Великих не сможет сопротивляться и остаться в живых. Даже ты ощущал себя после поединка изрядно помятым. – Завулон протянул мне булькающую фляжку.

Два глотка вернули способность к членораздельной речи Светлому магу:

– У тебя есть идеи?

– Пока не знаю. Через три дня у тебя должно появиться желание навестить пирамиду Аменхотепа. Получишь дальнейшие инструкции. – Завулон приблизился к стене и ласково погладил ритуальный кинжал.

***

Войдя в квартиру, я небрежно бросил ключи на столик и взял трубку заливающегося трелью телефона. Звонила Света, из Киева. Шеф отправил ее на стажировку к фон Кисселю пару недель назад, сразу после моего возвращения из отпуска.

Двигаться было тяжело, почти как больному с тяжелой формой остеохондроза. Последний спарринг дался мне с огромным трудом, сила Нади росла по экспоненте, а вот контроль оставлял желать лучшего. На отражение атак ушла большая часть моего резерва. Поэтому, взяв трубку я буркнул:

– Да, - без особого энтузиазма.

– Антон, – Поинтересовалась супруга, – ты не заболел?

– Нет, просто устал. В чем дело? – Я заподозрил что-то неладное.

– Антон, Борис Игнатьевич предложил мне продлить стажировку. – В голосе жены слышалась неуверенность. – Надолго, на год или на два. Мне соглашаться, как ты думаешь?

– Света, но как же мы? Надя?

– Наде сейчас учителя нужны больше родителей. – Волшебница явно повторяла слова Гесера. – Из-за нее шеф и предложил мне поработать в Киеве. У нас слишком много Высших магов, нарушено равновесие. Малейший конфликт – и появится Зеркало. А Надя еще совсем ребенок.

Я поморщился, вспоминая, как мне сегодня досталось от этого ребенка.

– Хорошо, ты в Киеве, я в Москве. Это уже не семья. Может, мне уехать с тобой? Уволиться из Дозора и забрать ребенка?

– Нет! – Панические нотки были слышны даже по межгороду. – Ты нужен Наде. Без тебя она не сможет стать Великой, ее уничтожит собственная сила.

– Света, но мы не сможем так жить. Я тоже живой человек.

– Антон, я понимаю. Ты молодой мужчина, не монах. Я не буду ревновать тебя к случайным подружкам. Да и сама не собираюсь надевать пояс верности – времена средневековья прошли, мы современные люди…

– Что ж… Это твое право. А кто будет тебя учить? Глава Ночного Дозора Киева? Как его зовут?

– Александр фон Киссель, Великий. Почти ровесник Гесера. Он уже начал мое обучение, Киев мирный город, свободного времени у него много… – Света искренне радовалась новому наставнику. Борис Игнатьевич ее вниманием так не баловал.

Жена что-то недоговаривала. Нет, магия ничего мне не говорила. Но невозможно прожить с кем-то столько лет и не выучить мелкие привычки партнера. Обычно волшебница немногословна, а вот чересчур подробные ответы маскируют ложь.

– Света, ты лжешь. – Иногда прямой подход наиболее эффективен.

– Антон, как ты смеешь?! В чем ты меня обвиняешь? – Возмущение тоже малость переиграно, неожиданно равнодушно отметил я про себя.

– Просто скажи правду. Всю, а не маленький кусочек. Почему ты хочешь остаться в Киеве?

– Городецкий, я не хотела тебя травмировать, но если ты такой упрямый… – обиженно протянула моя супруга, – я полюбила другого. У нас с тобой нет будущего, только Надя. Фон Киссель может дать мне гораздо больше, сам посмотри, ты же Высший. – Слегка презрительно бросила моя супруга, отлично зная, что провидец из меня намного хуже среднего. Но я все-таки ступил в Сумрак, раскручивая клубок вероятностей. И хотя моя судьба исчезала в тумане, жирная линия Светы обещала дом, детей и семейное счастье. С Александром фон Кисселем, главой Киевского Ночного Дозора.

– Вижу. – Сообщил я уже бывшей жене. – Что ж, желаю вам счастья.

Разговор оставил ощущение безотлагательности: я открыл сейф и достал три привезенных из Египта безделушки. Одел тяжелый витой браслет на запястье. И вспомнил полученные инструкции.

– Ты должен умереть. – С этого неприятного утверждения началась наша вторая встреча с Темным.

– Совсем? – удивился я.

– Это, конечно, старый трюк… – Протянул Завулон, –…но, представь: твоя супруга сообщила о разводе, ребенка насильно превращают в Мессию, – в этих условия твое развоплощение покажется вполне правдоподобным. Улики мы подбросим, завещание и предсмертное письмо Инквизиции отправишь по адресу Европейского бюро – расшевелить бюрократов. А тебя я спрячу в какую-нибудь берлогу.

– Я не уверен, что хочу забиться в берлогу. Надя – моя дочь. А Темные и Инквизиция чересчур любят принцип «Нет человека – нет проблемы». Найди вариант, при котором я останусь в Москве. – Лицо Темного во время моей патетической речи оставалось совершенно бесстрастным.

– Такой вариант есть, – спокойно ответил Завулон, - но тебе он не понравится еще больше.

– Хотелось бы составить собственное впечатление. – Запальчиво огрызнулся я на собеседника.

– Я могу легализовать тебя в Москве, но только в качестве любовника, – маг ехидно улыбнулся. – Ты все еще хочешь быть в курсе событий?

Пару минут я безмолвно смотрел на Темного, ожидая взрыва хохота. Ну или хотя бы признания в неудачной шутке. Потом задумался: вариант действительно близок к идеальному: замаскироваться под слабого Светлого и торчать под носом Гесера чересчур рискованно, новичок - Темный вряд ли сможет постоянно общаться с главой Дневного Дозора. Статус любовника – самый раз, и бродить в женском теле не придется. А мои комплексы никого не волнуют…

Я согласился. Удивленное лицо Завулона того стоило.

Как не странно, операция прошла точно по плану. Посещение банка и оформление завещания, отправка экспресс-почтой пакета в Инквизицию. Самым сложным оказался вопрос с родителями в Саратове. Мы надеялись, что Гесер сообщит им о моей гибели как можно мягче и позаботится о их здоровье. Имущество я тоже завещал им, развод со Светой шеф оформит задним числом – мою бывшую всегда волновали условности, а на момент разговора она уже была беременна.

Вернувшись в квартиру, я отключил все электроприборы, оставил прощальное письмо. В карманы одежды положил запасные ключи, кредитки на предъявителя, документы на имя Анджея Гродского. Жальче всего было оставлять ноутбук, но взять его с собой я не рискнул.

***

В квартире было тихо. Суетившийся мужчина с серебряным браслетом на запястье положил в карман глиняный кувшинчик и разломил странного вида языческую фигуру. Взметнувшийся вихрь силы привел в негодность все амулеты и следящие устройства инквизиции, сбил настройку отключенного телевизора и заставил всех котов в доме взвыть в голос. А мужчина тихо проник в соседнюю квартиру, выпил содержимое кувшинчика. Спустя пять минут к ожидающему такси вышел юноша лет 20-25, с длинными светло-рыжими волосами и аурой очень слабого, неинициированного Иного. Очень привлекательный юноша, надо заметить. С массивным браслетом на запястье.

В Шереметьево незнакомец взял билет до Минска. Его багаж ждал в камере хранения.

***

Я сидел у стойки бара в ночном клубе с неромантическим названием «Беловежская пуща». Именно в этом заведении меня планировал «снять» Завулон. До встречи оставалось четверть часа, когда со мной решила пообщаться местная «жрица любви». Сохранение конспирации запрещало использовать мне даже простенький морок, и пришлось словесно отбиваться от домогательств профессионалки:

– Пани, жаль, но я не заинтересован вами сегодня. – Все-таки насколько мы отвыкаем от нормального человеческого общения. В ответ я получил вполне закономерное:

– Так бы и сказал, что пошла вон, курва. А то еще издевается, пани называет, Пилсудский недобитый.

В дальнем углу зашевелился сутенер обиженной дамы. Я уже начал глазами искать подходящее оружие, но тут вошел Завулон вместе с пшеничноусым коллегой. Моя легенда подразумевала, что Иной я еще не инициированный, поэтому даже на мгновение скользнуть в Сумрак и проверить спутника главы Дневного Дозора было весьма опасно. Стерва уже перешла от оскорблений к действиям:

– Молчишь, сволочь?! – и явно собралась наградить меня пощечиной. Завулон приблизился к стойке и бросил:

– Пошла вон, дура.

Проститутку как ветром смело. И компания сутенера с телохранителем также собралась на выход. Маг повернулся к коллеге:

– Раньше здесь такой швали не было.

– Что поделать, молодежь борзеет, приличных заведений почти не осталось. – Откликнулся собеседник, и обратился уже ко мне, – молодой человек, с вами все в порядке?

– Да, благодарствую панове. Я тильки растерялся. В нашей Ряске женщины не такие … падшие. – Я озвучивал историю о провинциале, выбравшемся в столицу на людей посмотреть и себя показать.

– Поскольку я в некотором роде старожил этого города, позвольте компенсировать неуютный прием. Прошу. – Пшеничноусый жестом пригласил нас к столу у окна.

***

Завулон оторвал верхнюю пуговицу моей рубашки. Еще раз критически оглядел композицию – полусонный, расслабленный, с влажными после душа волосами симпатичный юноша, по ауре – недавно инициированный слабенький Темный маг где-то шестого уровня. Остался доволен результатами осмотра и открыл дверь номера:

– Анджей, идем завтракать.

– Да, пан Артур. – Я старался не выбиваться из роли даже наедине. Изменение внешности далось мне с некоторым трудом, сложно было привыкнуть к тому, что новое тело выше и стройнее. Где Завулон раскопал ритуал, который использует генетическую память, я так и не понял. Но один из моих дальних предков выглядел именно так. Темный долго выбирал самого красивого – не хотел портить свою репутацию эстета. Самое смешное, что мой пра-пра-пра-пра дедушка действительно был Иным. И мог бы стать Темным при инициации. Ритуал скреплялся браслетом на левом запястье (да, я стал похож на новогоднюю елку со всеми этими украшениями). Для возврата к исходному телу и силе Высшего Светлого достаточно было его сломать. Но я отвлекся. Мы уже пришли в ресторан, где нас ждал вчерашний спутник Завулона – Великий Дракон, глава Дневного Дозора Минска.

– Доброе утро! Как спалось, коллеги? – жизнерадостно поинтересовался «старожил».

Я слегка покраснел. Подразумевалось, что мою инициацию Артур провел как положено у Темных – в койке. На практике я просто снял один из амулетов, конспирирующих меня как неинициированного.

– Хорошо, пан. – Вежливо ответил я.

– Анджей, прекращай всех называть панами. У Темных это не принято. – Сделал мне замечание Артур. – Великий, как ты смотришь на то, что я заберу это чудо, – кивок в мою сторону, – в Москву??

– Нормально. Как маг он для Дозора ценности не представляет. Понравился? – Глава Минских Темных немного ехидно улыбнулся.

– Понравился. Неопытен, конечно, но это дело наживное. Научу. Но какое тело… – Мечтательно протянул Завулон.

У меня от смущения покраснели даже кончики ушей. При том, что в номере Темного я спал на диване в гостиной. Но Артур с таким убеждением описывал мою несуществующую сексуальную привлекательность … даже я поверил.

***

В Москву мы отправились поездом. Я догадывался, что одной из причин такого нетипичного выбора транспорта было желание Завулона снабдить меня очередным набором инструкций, но это не мешало радоваться кратковременной передышке.

Спальный вагон пустовал, заняты оказались всего два купе. Молодожены в свадебном путешествии и я с Завулоном. Тоже своего рода свадебное путешествие.

Мой спутник, кинув дипломат на полку, отбыл в неизвестном направлении, оставив меня наедине со своими мыслями. Проводник принес чай, на удивление прилично заваренный.

Я механически прихлебывал чай и занимался пустым пережевыванием жвачки – пытался понять, кто же все-таки виноват в сложившейся ситуации. Прятать голову в песок было поздно – то, что я сделал, называется предательством. Предательством дела Света, бывшего учителя Гесера, возможно Светланы и Нади. Бесчестный, подлый поступок. Вместо того, чтобы прийти со своими сомнениями к старшим товарищам, получить разъяснения и выполнить свой долг, я бросился спасать собственную шкуру. И пошел на сделку, точнее сговор с Темными, с Завулоном. По всем законам жанра мне полагалось пустить себе пулю в лоб. Та часть моего сознания, которую воспитали в духе Света, буквально кричала от возмущения.

Но делу Света малость не повезло. В отличие от Нади инициировали меня во вполне разумном возрасте – 24 года. И принимать на веру все лозунги, которыми нас потчевали, я не спешил. Мне довелось жить в интересное время: «Не верь, не бойся, не проси» лежало фундаментом ниже всех призывов к общему благу. Реморализация может заставить человека поступать согласно собственной морали и этике. Но что поделать, если право на выбор – неотъемлемая часть этой морали?

– Есть хочешь? – Завулон, оказывается, успел посетить вагон-ресторан.

– Хочу, – я отодвинул чашки, освобождая место для принесенной закуски. Некоторое время мы молча жевали, затем Артур слегка разогрел остывший чай и очистил стол. Поставил сферу заглушения.

– Анджей, послушай меня внимательно. Ситуация в Москве сейчас следующая: твое исчезновение подтверждено, свидетельство о смерти выписано. Похорон не будет, квартиру пока законсервировали, деньги передали твоим родителям. Мой человек в Саратове навел справки – о смерти им не сообщали, вместо этого слегка скорректировали память. Они считают, что ты в длительной командировке где-то в Алжире, холост, детей нет, а деньги – премия за работу. По фактам, изложенным в твоем письме Инквизиция начала расследование. Надя отправлена в Прагу, Дункель нашел в своем складе какую-то побрякушку, полностью блокирующую ее магические способности. В Москве работает комиссия Инквизиции – Максим, Эдгар и Хена. От Хены держись подальше – оборотень-Старший скорее всего может увидеть через маскировку. Работают они медленно, обвинение пока никому не предъявлено. По прибытии я намерен добиваться замены Максима как лица заинтересованного. Не зря его Гесер отдал Инквизиции, ох не зря. Понятно? Вопросы есть?

– Где мы будем жить? В здании Дневного Дозора?

– С какой стати? Я на работе не живу, у меня дом есть. Небольшой, по Рублевке.

В этот момент поезд дернулся, и несколько капель чая попали на безукоризненный серый костюм Темного. Тот поморщился и принял сумеречный облик. Не полный, семь с лишним метров роста, конечно, а с сохранением габаритных размеров. Я недоуменно посмотрел на обнаженного демона:

– Зачем?

– Пижаму с тапочками я не взял. Костюм пачкать и мять не собираюсь. Так что привыкай – дома я часто так хожу…

Вообще-то меня смущала не столько сама демоническая форма главы Дозора, сколько его нагота. Но просить демона надеть набедренную повязку… Завулон громко расхохотался. На мой недоуменный взгляд бросил:

– Я устанавливал твои щиты. И поверхностные мысли мне вполне доступны. Мой облик вызывал различные реакции, но ты первый захотел меня одеть…

Постаравшись загнать непослушные мысли подальше, я все-таки рискнул спросить:

– В чем будут состоять мои обязанности?

Артур недоуменно посмотрел на меня:

– Обязанность любовника – ублажать хозяина в постели. В доме есть кухарка, прачка, горничная и экономка. Так что ничего трудоемкого. Потискаю тебя несколько раз на публике для достоверности и все.

Я представил картину «потискаю», добавив для достоверности информацию о сексуальных привычках Завулона. Стало страшно. Здоровенный демон с огромным членом, кнуты, цепи и другой подручный инструмент. Захотелось домой, к маме… Насмешливый голос Темного отвлек меня от печальных дум.

– Тьма, Антон, у тебя и воображение. Только порнофильмы снимать. Потискаю – значит потискаю. Иди сюда, покажу.

Мой протестующий вопль утонул в сфере заглушения. Завулон посадил меня боком к себе на колени, прижал одной рукой к широкой чешуйчатой груди, а другой стал «тискать».

Нет, я, конечно, пытался вырываться. Касания демона не были угрожающими, но хватка такая, что покинуть свой насест я не смог. Убедившись, что бежать все равно некуда, а калечить меня вроде бы никто не собирается, я немного успокоился. Наклонил голову на чешуйчатое плечо и постарался расслабиться и не вздрагивать от каждой ласки.

Большая теплая лапа гладила меня по плечу и спине, ерошила волосы и массировала затылок. Завулон мурлыкал вполголоса какую-то мелодию, сильно похожую на колыбельную. Четверо бессонных суток не прошли для меня даром – я банально удрых на своей живой подушке.

– Да, так мне еще не хамили… Не уважать Великого мага до такой степени, чтобы использовать его как подушку. Наглый ты, Анджей. Слишком наглый.

Я сел на полке и осторожно открыл левый глаз. Возмущенная тирада произносилась явно для проформы – Завулон улыбался. Во всяком случае, хотелось бы надеяться, что эта демонстрация клыков у демонов означает улыбку, а не проявление здорового аппетита. Жизнерадостно потянувшись, я тут же нырнул обратно под плед. Кто-то заботливо раздел меня догола, перед тем, как уложить в койку. Ну почему у меня нет демонического облика? Быстро натянув под одеялом джинсы (проблему исчезновения нижнего белья в неизвестном направлении я предпочел замять) и, ополоснув лицо в умывальнике, я направился к удобствам общего пользования – до прибытия оставалось около часа.

***

Эдгар нервно мерил шагами гостиную своей московской квартиры. Происходящее в городе ему совершенно не нравилось. Все было слишком … благополучно. Предчувствие беды при этом день ото дня становилось только сильнее.

Инициация Светлой Мессии вызвала у него подозрения сразу. Но формальных поводов для протеста не возникало. До самоубийства Городецкого. Именно самоубийства. Добровольное развоплощение для Светлых – признание собственной вины. Антон же попал, если судить по отправленному им сообщению, в безвыходную ситуацию. И предпочел уйти сам, уберечь дочь от греха отцеубийства. Эдгару было немного жаль этого странного Светлого, ставшего Высшим магом, но ухитрившегося, несмотря ни на что, остаться человеком.

Конечно, Европейское бюро выслало дознавателя. Не поскупилось на Хену, Старшего. Вот только Хена – оборотень, не маг. А у Гесера масса способов заметать следы и пудрить мозги. Да и поведение Максима настораживало – Эдгар не выходил из квартиры без защитных амулетов.



Если проводить аналогии с человеческим правосудием, то Инквизиция – это арбитраж. Обвинителем в этой истории должен выступать Завулон. Но Великий Темный занимался мелкими разборками и, казалось, тихо ждал решения дознавателей – для него, в общем-то, нехарактерное поведение. В Дневном Дозоре по коридорам шуршали, что из Минска глава Дозора привез нового любовника, красивого мальчика лет двадцати. Эдгар знал Завулона почти столетие – маг никогда не позволял своей личной жизни влиять на работу.

А Гесер не унимался. Он требовал вернуть Надю в Москву, поскольку в таком раннем возрасте разлука с учителями и родителями, постоянное общение с Темными магами могло оказать на ребенка травмирующее воздействие. Проще говоря, дочь Городецкого рисковала остаться обычной волшебницей вне категорий вместо Мессии Света. Максим поддерживал требования главы Ночного Дозора, Хена пока отмалчивался, а Эдгар банально не знал, что делать. Поэтому и договорился сегодня о приватной встрече с Завулоном.

***

Единственное, что не получилось учесть в наших планах – скуку. Разгуливать по городу без Артура я не рисковал, глава Дневного Дозора проводил большую часть времени на работе, а я банально скучал в огромном особняке. Одна радость – ноутбук мне подарили на второй день возвращения. Лезть в сеть Ночного Дозора я не стал – еще засечет Толик покойничка, накроется наша операция медным тазом.

Наслаждаться новой игрушкой мне мешали нервы. Инквизиция очень медленно изучала материалы дела, Надя по-прежнему была в Праге, а Света оставалась в Киеве. Ей запретили возвращаться в Москву до особого распоряжения. Гесер с Ольгой успешно изображали святую невинность. Количество мелких происшествий, в первую очередь нарушения режима низшими Темными постоянно возрастало. Как будто столица снова готовилась принять какой-то мощный артефакт. Завулон меня успокоил, сообщив, что подобный рост активности есть просто восстановление равновесия – слишком много до недавнего времени пребывало в Москве Великих Светлых.

Возвращался Артур поздним вечером, реже – ночью. Один. Мы ужинали дома или ехали в один из ресторанов. Иногда к нам присоединялись Юра или Николай, один раз – Лемешева. В моем присутствии дела почти не обсуждали.

Конечно, походы в ресторан не обходились без курьезов. Своеобразным экзаменом на «вживание в роль любовника» должен был стать ужин с Юрой – Темным вне категорий, весьма загадочного возраста. Юра в Дозоре имел репутацию редкого пофигиста, кроме драк его мало что волновало. Чтобы подчеркнуть мой текущий статус, я влез в обтягивающие кожаные штаны, в сочетании с тонкой, узорной рубашкой…зрелище весьма непристойное.

– Юра, проходи, – Завулон подозвал сквозь Сумрак Темного. Мы сидели за угловым столиком уютного загородного ресторана и изучали меню.

Вновь пришедший что-то неразборчиво буркнул и уткнулся в меню. Подозвал официанта и сделал заказ, лишь потом поднял глаза на мою удивленную такими манерами физиономию.

– А это кто? Что за чудо в перьях ты выкопал, Артур? – Лениво поинтересовался Темный.

– Юноша. Очень способный юноша. – Завулон многозначительно погладил меня по заднице. – Что тебя удивляет?

– Ты же последние триста лет ведьмочек предпочитал?

– Триста лет – не срок. Каждые пятьсот лет с ведьмочек надо переключаться. – Потрепав мой затянутый в кожу член, глава Дневного Дозора обозначил, на что именно надо переключаться.

Тут на мое счастье принесли ужин. Поедание пищи временно отвлекло Артура от касания различных частей моего тела. Но все хорошее (и ужин в том числе) когда-нибудь заканчивается. Вместо отвлекающего морока Завулон поставил купол посерьезней, и Темные перешли к обсуждению какого-то проекта по оборотням. Меня же привычным жестом водрузили на колени, тиская по ходу дела.

Тут-то я и пожалел, что мой «спонсор» не в демоническом обличии. Если касания демона меня в основном пугали, то прикосновения мужчины…оказывали несколько иное воздействие. Я краснел, прятал лицо на плече Завулона, но настойчивые руки довели меня до предела возбуждения. Рискнуть и использовать на себе успокаивающее заклинание? Но совсем молодому и слабому Темному его и знать-то не полагается. Небрежное касание внутренней части бедра вызвало невольный стон. Полная потеря самоконтроля, я же сейчас просто в штаны кончу!

– Извините, мне надо выйти. – Я соскочил с колен Завулона и не очень изящной походкой направился в уборную. Заперся в кабинке, стянул орудия пытки, по недоразумению названные брюками. Пары движений мне хватило, чтобы брызнула белесая струйка. Отлил, застегнулся, в очередной раз пожалев об отсутствии нижнего белья. В умывальнике вымыл руки и вернулся к своему столику. Демонстративно сел на стул. Впрочем, разговор скоро закончился, и мы вернулись домой. Артур, наверное, все понял, ибо больше до такой степени меня не заводил. А я перед совместными выходами старался проводить некоторое дополнительное время в душе.

Сегодня, мы ужинали с Эдгаром. Завулон даже пригласил бывшего подчиненного в гости.

***

– Завулон, может нам стоит пообщаться без свидетелей? – Инквизитор, после ужина настроенный весьма благодушно, махнул рукой в мою сторону.

– Не стоит. Пусть юноша слушает. Лишнего он сказать все равно не сможет… – усмехнулся Артур.

После ужина в кабинет подали коньяк и сигары. Эдгар чопорно, с прямой спиной сидел в кресле с бокалом, глава Дневного Дозора вальяжно растянулся на диване. Я, было примостился в углу на стуле, но небрежный жест Темного левитировал меня на диван. Голову я положил на плечо Артура, стараясь по возможности не выпадать из роли. Длинные, распущенные волосы удачно скрывали мое лицо от взора Инквизитора.

– Тебе виднее, Великий, – в голосе мелькнул оттенок неодобрения, – Гесер что-то темнит.– Нечаянно скаламбурил Эдгар.

– И это заставило тебя нарушить правила и прийти ко мне с амулетом Гроссмайстера?

– Да, Темнейший. Я не верю Максиму. Гесер, ради своей Мессии, не колеблясь, отправит договор в утилизатор. Царство Божье на земле меня не устраивает – в аду намного лучше компания.

Завулон тщательно срезал кончик сигары, не найдя зажигалки прикурил от язычка пламени на ладони:

– Эдгар, что ты предлагаешь? У тебя есть план или хотя бы идея? Зачем ты пришел ко мне?

– Надо нейтрализовать Гесера. – Пустой бокал опустился на столик.

– Уважаемый инквизитор, я не одну сотню лет пытаюсь, как вы дипломатично выразились, «нейтрализовать» Бориса. Единственное, что я еще не пробовал – вызвать его на дуэль. Вы это предлагаете? – Язвительная ирония Артура отскочила от невозмутимого прибалта, как мячик от стенки.

– Если не будет другого выхода. Но неужели глава Дневного Дозора не в состоянии организовать провокацию? Светлого надо вывести из игры на несколько часов, максимум – сутки. За это время Хена успеет собрать улики, скрытые тибетцем.

– И что я получу? Кроме головной боли и предупреждения от твоего начальства? – Вопрос Завулона застал Эдгара врасплох. Я дернулся, испугавшись, что Артур откажется от звучавшего вполне разумно предложения.

– Что, малыш, скучно? Ничего, мы скоро закончим и ночь в твоем полном распоряжении, – иллюстрируя эти слова, губы Артура коснулись моей шеи, окурок сигары исчез, и пахнущая табачным дымом рука отодвинула занавес волос, погладила по щеке и расстегнула верхние пуговицы летней рубашки.

Я порадовался, что в полутьме кабинета не видно сразу вспыхнувших румянцем скул. Эдгар задумался, рассеяно глядя на наши забавы. А мой «любовник» продолжил издевательство.

Когтем царапнул ключицу, обнял за плечи. Я невольно развел ноги немного шире, пытаясь удержать равновесие. Пуговицы расстегнулись сами, рука Артура провела по груди, поочередно сжала соски. Я почувствовал, что дрожу, внизу живота появилось знакомое тепло. Слишком молодое, перенасыщенное гормонами тело не могло не реагировать. Эдгар опомнился первым:

– Завулон! Давай вернемся к нашей проблеме. Мальчика трахнуть ты всегда успеешь.

– Пока это только твоя проблема, Инквизитор. – Глава Дозора взял бокал. Я надеялся, что мой разочарованный вздох будет истолкован как негодование.

***

Ласу не везло с начала смены. Оборотень, вроде бы застигнутый на месте преступления, имел лицензию и пригрозил пожаловаться на самоуправство Светлых Завулону. Гесер, временно выступающий в качестве учителя, прочитал нотацию о необходимости соблюдать корректность при задержании Темных, не давая им повода для провокаций. И, встретив на Малой Дмитриевской дорожку вампирьей тропы, дозорный с трудом удержался от искушения повернуть в другую сторону.

Вампир звал жертву. Подросток, с примесью южной крови, смуглый и черноглазый охотился на девчушку лет десяти. Непонятно, что девочка вообще делала на улице в это время суток без родителей. Между вампиром и жертвой метров сто, но с ним в одиночку Лас справиться вряд ли смог.

– Борис Игнатьевич! – Посылая зов сквозь сумрак, дозорный молился всем богам, чтобы шеф не прибил его собственноручно. После смерти Городецкого и без того непростой характер великого тибетца стал совершенно невыносимым.

Вампир насторожился, уловив возмущения сумрака. Но голод оказался сильнее – зов продолжал притягивать ребенка. Гесер не отвечал. Лас приготовился вступить в заведомо безнадежную схватку, когда на втором слое открылся Светлый портал. Посадив любовницу на пражский рейс, Пресветлый пришел на помощь незадачливому ученику.

– Ночной Дозор! Выйди из Сумрака! – Приказ Великого буквально вышвырнул горе-охотника в реальность. – Предъявить регистрацию!

– Какая регистрация, папаша, совсем очумел что ли? Я тебе сейчас глотку перегрызу. – Пацан двигался очень быстро, но Гесер ушел слоем ниже и ударил вампира знаком Атон – отрицания неживого. Подросток взвыл от боли, но вытащил нож и снова бросился на Бориса Игнатьевича.

В этот момент из переулка показалась гуляющая парочка. Лас бросил морок – но заклинание отскочило от случайных прохожих. Только случайных ли? Дозорный узнал в высоком темноволосом мужчине главу Дневного Дозора. Но первым в схватку вмешался его спутник.

– Нет! – Молодого вампира закрыл слабый щит. – Он имеет право на суд Инквизиции!

– Завулон, отзови своего щенка, а то и ему достанется. Вампиреныш не зарегистрирован, и охотился без лицензии. Ночной Дозор имеет право развоплотить нарушителя на месте. – Гесер был в ярости. Ослепительно белые крылья сумеречной формы Светлого резали глаза.

– Пресветлый, мальчик не совершил ни одного убийства. – Завулон бросил какое-то неведомое Ласу заклятье, и серая аура вампира вспыхнула зелеными проблесками. Он необучен и не призван к Договору. Дневной Дозор берет его под свою защиту.

– Так приди и возьми! – Таким шефа Лас никогда еще не видел.

Спутник Завулона резким движением выдернул мальчишку из Сумрака и убрал к себе за спину. Именно в этот момент на Темных Гесер обрушил свою любимую огненную змею. «Хана детям» – подумал Лас, но щит Завулона выдержал удар. Главы Дозоров решили устроить драку без правил.

Пара заклятий просвистела в опасной близости от Светлого. Бой шел как минимум на четырех слоях сумрака. Чья-то рука выдернула его в реальность и затащила за груды строительного мусора.

– Уйди с дороги. Они нас затопчут и не заметят. – Бросил Темный маг.

– Надо вызвать подкрепление. – Ошеломленный Лас полез за телефоном, который у него тут же отобрали.

– Чтобы бойня стала глобальной? Лучше я Эдгару позвоню, может Инквизиция прекратит это безобразие. – Заметил маг, пригибая к земле товарищей по несчастью. Над их головами просвистело нечто, смахивающее на шаровую молнию. – Держи вампира. – Маг передал Ласу конец цепочки-амулета, связавшего малолетнего нарушителя.

Эдгар появился вместе с неизвестным Темным, без порталов и прочих эффектов. Инквизиторы возникли на месте схватки. К этому моменту силы магов были на исходе. И тут Гесер ударил.

***

Интересно, кто больше может выпить – Лайк или Семен? Потасовка Великих закончилась самым поганым образом – и Завулон, и Гесер полностью лишились силы, более того, Темному пришлось залечить немало ожогов. И все из-за моего упрямства. Влез, как мальчишка, вступился за вампира. И вместо хорошо запланированной провокации (ради которой Лайк, глава Киевского Дневного Дозора и прибыл) получилась спонтанная схватка с нерадостными последствиями. На завтра назначен Трибунал Инквизиции, и вряд ли поддержка Эдгара в этих обстоятельствах сможет сыграть решающую роль. Завулона не слишком любят Инквизиторы, получить разрешение на восстановление сил ему будет очень непросто. Лайк остался для подстраховки – в Москве должен быть хоть один Великий Темный.

Мы пили втроем в кабинете нашего дома. Я продолжал находиться в чужом теле, хотя завтра маскарад неизбежно закончится. Не выходя из роли, мы сидели с Завулоном обнявшись, занимая хозяйское кресло. Лайк развалился на диване, напротив.

– Н-да, Артур, ты здорово влип. На тебя не похоже. Кто тебя дернул сцепиться с Гесером?

– Хрен знает. Достал меня этот … Светлый. Мессия его дурацкая, гарем волшебниц развел. Если у него свои подчиненные развоплотиться готовы, что нам, несчастным Темным делать? – Жалобно спросил Завулон, расстегивая на моей рубашке последнюю пуговицу.

– Ты из-за мальчика с катушек слетел? – Лайк махнул рукой в мою сторону, чтобы уточнить, о каком мальчике шла речь. – Совсем после Алисы свихнулся, старый пень?

– Может и из-за мальчика… Надоело спускать Светлым разнообразные выбрыки. У тебя в Киеве тишь да гладь, вы с братцем друг друга не обидите. А тут Высший на Высшим сидит, да Великим погоняет. Был Саушкин – и того не стало. С кадрами совсем плохо. – Артур был нетипично многословен и откровенен. Впрочем, учитывая, что из ящика марочного коньяка осталось три бутылки, неудивительно.

Я разлил очередную бутылку и протянул бокал хозяину дома.

– Прозит! – Провозгласил вместо тоста Тавискарон.

– Прозит. – Вяло откликнулся Артур. Я бросил пить после второй бутылки, и теперь лишь наблюдал за своеобразной алкогольной дуэлью старших.

– У тебя гитара есть в этом сарае? – Неожиданно поинтересовался киевлянин. – Споем, вспомним молодость?

– Анджей, принеси гостю гитару. Шкаф у окна в гостевой спальне.

Доставив запрошенный инструмент, я вернулся на свое законное место.

Лайк негромко пел что-то не по-русски, какую-то старинную балладу.

Завулон рассеяно погладил меня по голове, стащил рубашку. В доме было тепло, даже немного душно, так что я не возражал. Наоборот, потерся щекой о подвернувшееся плечо. Старший маг лениво когтил мою обнаженную спину, оставляя длинные, но мелкие царапины, сразу же заживающие. И не боялся ведь испортить свой хищный маникюр. Своеобразное ощущение, но скорее приятное. Тонкие летние джинсы совершенно не скрывали моего состояния – тело настойчиво требовало продолжения банкета. Так что, покосившись на занятого гитарой киевлянина, я бесцеремонно переместил свободную руку соседа на свое бедро. Коварный Темный, слегка погладив мои колени, небрежно положил руку в район молнии на брюках и замер, прислушиваясь к мелодии. Я прикусил губу, давя невольный стон, и заерзал, стараясь не очень откровенно двигать бедрами. В тот момент меня можно было трахнуть на глазах у Тавискарона. Последний отложил гитару и поинтересовался у хозяина дома:

– В спальню пойдете, или здесь втроем расслабимся?

Завулон пощекотал меня под подбородком, спрашивая. Кровь, конечно, давно покинула мою голову, но какие-то остатки разума заставили меня ответить:

– В спальню.

– В спальню так в спальню. – Одобрил Артур, и повернулся к Лайку, – юноша еще стесняется…

– Спокойной ночи. – Невозмутимо отозвался киевлянин. – Не забудь, что завтра Трибунал.

***

Дверь спальни закрылась с негромким скрипом. Люстра светила вполнакала и наши фигуры отбрасывали причудливые тени. Незнакомое, колючее чувство предвкушения ворочалось в животе. Я буквально кожей чувствовал близость Артура, горьковатый, едва заметный запах парфюма и коньяка. Представление закончилось, и холодный душ ждал своего постоянного клиента. Я никак не мог выбрать: уйти или … Последняя ночь Анджея в этом доме. Черт побери, я доверил Завулону жизнь: свою и дочери. По моей вине маг остался пустышкой. Почему мне так сложно сделать шаг навстречу? Это даже не мое тело. Я облизал пересохшие губы и тихо спросил:

– Ты меня хочешь?

– Да. А ты? – Честный ответ. И нечестный вопрос. Можно ли хотеть кофе, если ты никогда его не пробовал?

– Не знаю. – Я нервно теребил кнопку на джинсах.

Одна рука Завулона легла мне на плечо, а вторая нежно приподняла подбородок. Глаза в глаза. Видимо, маг не увидел отказа, ибо спустя мгновенье я оказался припечатан к стене, а чужие губы потребовали моего рта. Щетина немного царапала подбородок, пряжка брючного ремня грозила оставить печать на животе, непривычная активность партнера слегка пугала, но все эти ощущения были смыты жаркой волной нахлынувшего возбуждения.

Я неловко ухватился за плечо Артура, боясь потерять равновесие. Хищный язык, пересчитав мои зубы, неожиданно лизнул в нос. Немного опешив, я спрятал лицо на груди мага. Пуговицы мешали, и отгрызть верхнюю показалось мне замечательной идеей. Удивленный Завулон поинтересовался:

– Антон, ты чего? Вроде бы ужином тебя кормили?

Не удостоив его ответом, я, наконец, сладил с верхней пуговицей. Потеряв терпение, потянул рубашку сильнее и остальные посыпались на пол. Потерся щекой о гладкую грудь. Артур перебирал мои длинные волосы, позволяя мне неловко исследовать его тело. Немного странно было ощущать мускулы вместо молочных желез, но различия оказались не так велики. Очертил ногтем круг у левого соска, подразнил языком правый, руками массируя спину мага. Завулон рывком прижал меня к себе, скользнув ногой по затянутой в джинсы восставшей плоти. Поцеловал, властно и грубо. Я подался навстречу, как будто хотел слиться с чужим телом. Отпустив мои губы, маг переключился на шею и ключицу, явно пытаясь оставить засос. Пытаясь облегчить нестерпимое возбуждение, я активно терся о бедро Темного промежностью.

– Ш-шш. – Устойчивый захват на талии прервал мои поползновения в области активного петтинга. Бедро переместилось вне пределов досягаемости. – Мои старые кости отказываются заниматься сексом у стены или на полу. Тем более, кровать рядом.

Не разжимая рук, маг направлял меня в сторону упомянутого предмета мебели до тех пор, пока я не оказался сидящим на крае одеяла. Легкий толчок опрокинул меня на спину, ловкие руки избавили от остатков одежды. Ускользнувшая было неловкость, вернулась с новыми силами, я стыдливо прикрылся пледом. Завулон спокойно разделся, аккуратно сложив одежду на стул и сел рядом, но не прикасаясь ко мне.

– Испугался? Или опять мучаешься угрызениями совести? – Чуть насмешливо спросил Темный.

– Мы не должны… не можем… – Я никак не мог сформулировать причину своего поведения. – Мы не можем быть вовлечены. Завтра…уже сегодня Трибунал, Инквизиция может аннулировать показания под предлогом личной заинтересованности.

Артур отодвинулся от меня, нашарил мои джинсы и резко бросил:

– Одевайся! – А на мой недоуменный взгляд рассержено выдал, – ты идиот или притворяешься? Какое дело Инквизиции до чужих коек?

– Но…супруги же не дают показания против… – Вспомнил я с трудом усвоенные во время Трибунала Игоря юридические нормы…

– Светлый идиот…– с некоторым облегчением выдал Завулон. – Начитавшийся человеческих книг и старых законов. Чушь все это, поверь мне, Инквизиции на подобные шалости наплевать. Как-нибудь на досуге расскажу, как в ее камерах в свое время Шагрон развлекался с вашим Семеном.

Я неуверенно откинул одеяло и потянулся к старшему магу.

– Прости… Наверно я действительно боюсь.

– Что ж, по крайней мере, честно. Знаешь, за что вас не любят Темные? За привычку прикрывать свое «не хочу», «боюсь», «не знаю» высокими идеалами и служебной необходимостью. – Маг растянулся на кровати и помог мне улечься рядом. Я все-таки набросил сверху плед, под его прикрытием обвил Завулона всем телом и прижался лбом к худому плечу.

Какое-то время мы просто лежали обнявшись. Эмоциональная встряска слегка приглушила потребности организма, но ненадолго. Вскоре впалый живот Завулона вновь ощутил мою вздыбленную плоть, да и в районе моего бедра наблюдалась подозрительная активность:

– Развернись – Предложил Темный, выпутывая меня из одеяла.

Я повернулся на другой бок. Член мага уютно устроился в ложбине моих ягодиц, уверенная рука дразнила мой плачущий орган, время от времени перекатывая яички и слегка касаясь чувствительной уздечки. Меня буквально трясло от возбуждения, не исключено, что пару раз я даже застонал в голос. Но все-таки основной инстинкт – это страх. Когда головка члена Завулона уперлась в анальное отверстие моего тела, я позорно сжался и откатился в сторону:

– Не надо. Пожалуйста, не надо – голосом перепуганного ребенка умолял я Темного.

Артур встал, закрыл дверь и выключил свет. Я свернулся в клубок и приготовил подушку для самообороны, но он всего лишь зажег пять свечей по стенам комнаты и что-то извлек из шкафа.

– Успокойся. – Маг снова лег рядом и развернул мое тело к себе лицом. – Отдай подушку. – После короткой борьбы я расстался со своим оружием. – Раз ты такой нервный, будешь сверху. Поищи в шаблоне инструкции. – Артур протянул мне тюбик со смазкой и перевернулся на живот, подложив подушку под бедра.

Как ни странно, в шаблоне инструкции действительно присутствовали. Почему я понятия не имел о них раньше – не знаю. Распечатав тюбик, я подготовил партнера, нанес смазку на рабочий инструмент и прошептал простенькое заклинание, то самое, которое должно препятствовать преждевременному завершению процесса.

Последующие минуты сложно описать – хороший секс не требует комментариев. Заклинание гарантировало одновременный оргазм, но я не ждал, что вместе со спермой сквозь меня хлынет поток силы с нижних слоев сумрака. Темной силы. Я даже испугался за благополучие Завулона, но маг лишь сыто щурился в ответ на мои вопросы.

– Все хорошо. Все более чем хорошо. Спи. – Последнее слово было подкреплено силой. Мимолетно удивившись, я провалился в глубокий, безмятежный сон.

***

Утро оказалось более чем сумбурным. Заседание Трибунала было перенесено Инквизицией на вечернее время. Пока Завулон плескался в душе, я общался в столовой с нашим гостем в качестве Антона Городецкого. Действительно, глупо было бы преображаться публично и щеголять потом слишком длинными брюками и узкой рубахой.

– Да, то тело выглядело намного лучше. Надеюсь, что в постели ты имел более привлекательный облик? – «Тактично» поинтересовался Лайк.

– Мне кажется, это не совсем твое дело…– осторожно схамил я магу.

– Ну как сказать… Хотя, ты прав – когда дело касается восстановления силы внешность особого значения не имеет. Всегда можно отвернуться. – Спокойно парировал маг, левитируя кофейник.

Я последовал примеру старшего товарища, соорудив несколько кривых бутербродов и кружку кофе. «…касается восстановления силы» упорно крутилось в голове. Завулон вернул себе силу, но как? И действительно ли наше общение имело к этому отношение? Я закрыл глаза и еще раз вспомнил прошедшую ночь. Уже как аналитик. Пять свечей – пентаграмма? Поток силы – откуда и почему? Мне не хватало информации. А Лайк, похоже, был согласен ей поделиться.

– Для пользы дела Завулон мог и подчиненного мобилизовать. – Дожевывая последний бутерброд бросил я в воздух.

Лайк посмотрел на меня как на идиота, улыбнулся и коротко ответил:

– Не мог.

После чего демонстративно закрылся газетой.

Я допил кофе, взмахом руки отправил грязную посуду на кухню и решил заглянуть в библиотеку. Ничего особо секретного Артур там не держал, но сборник Инквизиции: «Методические рекомендации по процедурам восстановления» я где-то видел.

***

Максим нервничал. Вероятность того, что их с Гесером гениальный план развалится, как песочный замок стремительно приближалась к единице. Шесть лет ожидания и четыре года прикрытия Светлой Мессии от недремлющего ока Инквизиции. Отказ от мелкой дичи, ради того, чтобы поставить всех Темных на колени. И опять поперек дороги стал Городецкий. Инквизитор не любил этого Светлого. В нем было слишком много Тьмы, и в другое время он бы с удовольствием воткнул ему в сердце верный кинжал.

Коллеги-Инквизиторы кидали на него косые взгляды – посмертное послание всколыхнуло все Европейское бюро. Хена что-то вынюхивал в офисе Ночного Дозора, а Эдгар сторонился, как от прокаженного. Неизвестность натягивала нервы тугими струнами. Даже позвонить Гесеру сейчас немыслимо. Измученный неопределенностью маг в который раз нырнул в Сумрак, заново отслеживая вероятностные линии. Но картина внезапно резко изменилась. Узел Судьбы, и исчезнувшая нить. Максим злобно ощерился:

– Ты жив, Городецкий? Это поправимо.

Бредущий по Чистопрудному бульвару Антон Городецкий не догадывался о кровожадных планах Светлого Инквизитора. Впрочем, скажи ему кто о грозящей опасности, маг пожал бы плечами и пошел дальше. Последнее в череде «маленьких расчетливых предательств» оказалось той соломиной из пословицы, что сломала спину верблюду.

***

Есть такая замечательная русская поговорка «Пока толстый сохнет, худой сдохнет». Так вот, как популярно разъясняла инквизиторская методичка – Великий – это толстый из пословицы. Великий маг от Высшего отличается не объемом силы, которая ему доступна для использования, а лишь способностью создавать в ауре ее (силы) резервы.

Представьте себе упитанного гражданина, в процессе деятельности полностью истощившего питательные вещества. Спустя некоторое время организм начнет расщеплять клетки жира, снабжая тело столь необходимыми калориями. Капсулированная сила Великих магов тоже возвращается в свое исходное состояние. Но для запуска этого процесса необходим спусковой механизм. И этим самым механизмом является половой акт с желающим магом-девственником для мага, и рождение ребенка для волшебницы. Может, конечно, есть и другие способы, но в методичке они указаны не были. Причем основная проблема в том, что желать девственник должен не восстановления сил коллеге, а именно секса. И использовать привороты и зелья нельзя – нарушение чистоты процесса приводило к весьма печальным последствиям для обоих участников.

Моя наивность не простиралась до такой степени, чтобы поверить в случайность происшедшего. Глупо, наверное, ожидать чего-то другого от Темного, но… Черт, все логично. Я получил, что просил: секс и вернувшуюся силу Завулона. Только вот потребности и желания – разные вещи. Когда ребенок просит в подарок на день рождения двухколесный велосипед, тот ему нужен не сам по себе. Кто-то любит крутить педали, другой хочет ощутить ветер в лицо, для третьего это пропуск в компанию велосипедистов, а четвертый хочет, чтобы ему завидовали приятели. Велосипед – желание. Хорошая мать понимает, чего на самом деле хочет ребенок. Взрослый человек вроде бы должен разбираться в собственных потребностях. Как бы не так!

Можно использовать Темную силу. Можно замаскировать ауру. Но эмоциональную потребность любить и быть любимым – как сын, как муж, как друг – ампутировать можно только вместе с головой. Я переключился. На того, кто был рядом, на Великого Темного, главу Московского Дневного Дозора. И хотел я лишь одного: услышать «люблю тебя». Завулон использовал меня на все сто. Завидная эффективность. Я его понимаю. И прощать его не за что – взял предложенное. Только вот глупое сердце никак не хочет внять аргументам разума. И почему-то болит…

Фонтан был выключен, в мутной воде плавали опавшие листья. До заседания Трибунала оставалось два часа. Я ушел из особняка Завулона не прощаясь, с пустыми руками, лишь в кармане случайно нашлось пятьсот рублей. Удержать меня никто не пытался. Бессмертие Иного казалось издевательством Судьбы: зачем жить тому, кто никому не нужен?

***

Все мы существа привычки. Именно привычка не использовать магию спасла меня в тот момент, когда неведомое заклинание – не Темное и не Светлое, подсекало меня сзади. Уйдя банальным перекатом, я сумел выполнить подсечку и уронить Максима в грязную лужу. Не мудрствуя лукаво, врезал со всей дури ботинком по яйцам и лишь затем шарахнул фризом незадачливого убийцу. Начни я ставить щиты – и Инквизиторские трюки оставили бы от меня лишь труп Светлого мага. Но это я узнал несколько позже.

В этот момент меня заботила другая проблема – куда деть тело. Идею замаскировать и бросить в фонтан до лучших времен я с некоторым сожалением отверг. Ссориться с Инквизицией накануне Трибунала неблагоразумно. А звонить Эдгару и подробно объяснять дотошному прибалту историю своего воскрешения – не хотелось до зубовного скрежета.

«Есть такое слово - надо» – напомнил я собственной совести и потянулся за мобильником. Умный аппарат выбрал именно этот момент, чтобы залиться трелью.

– Жди на месте, мы сейчас будем. – Акцент лучше номера говорил о собеседнике.

Из открывшегося Темного портала вышел Эдгар и еще двое незнакомых Инквизиторов.

– Насколько я понимаю, это – презрительный тычок в бок Максима, - Ваш бывший коллега? – Вопрос невзрачного Инквизитора был обращен к Эдгару.

–Это Максим, сотрудник Инквизиции в Москве… – удивленно протянул Эдгар – Почему бывший?

– Иной, Городецкий, вы согласны пойти с нами и ответить на несколько вопросов до Трибунала? – Не отвечая на вопрос Эдгара, поинтересовался невзрачный.

Я молча кивнул головой. Идти мне было некуда.

– Озхар, портал. – Распорядился он.

***

Инквизиция проявила чудеса гуманизма – меня просушили, вычистили и дали горячего чаю. С сахаром. Главный из Инквизиторов, Хена, исчез по своим загадочным делам, Эдгар возился с Максимом в соседней комнате. Озхар же явно сам недавно оказался замешанным в эту историю, и лихорадочно перелистывал документы, пытаясь сформулировать вопросы:

– Иной, назовите ваше имя, возраст, ранг и должность.

– Антон Сергеевич Городецкий, 32 года, вне категорий, безработный. Последнее место работы – заместитель по кадрам Ночного Дозора г.Москвы. Уволен по причине смерти. – Бюрократический ритуал имеет свою прелесть. Лгать – бессмысленно. Так что я настроился максимально точно ответить на вопросы Инквизитора.

К моему удивлению, наш маленький спектакль с похоронами Озхара почти не интересовал. Зато о тренировках Нади маг выспросил все подробности, заставил несколько раз формировать образы каждого эпизода. Наконец, маг перешел к столкновению с Максимом. Мы долго и безуспешно бились над попыткой определить по моим воспоминаниям брошенное заклинание. Наконец, Инквизитор сжалился и снабдил меня еще одной кружкой вполне приличного чая. Пока я отдыхал, мой дознаватель продолжал заполнять разнообразные бумаги. А старый, треснутый репродуктор вдруг ожил и огласил комнатушку хриплым баритоном Галича:

…И все-таки я, рискуя прослыть

Шутом, дураком, паяцем,

И ночью, и днем твержу об одном -

Не надо, люди, бояться!

Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,

Не бойтесь мора и глада,

А бойтесь единственно только того,

Кто скажет: "Я знаю, как надо!"

Кто скажет: "Идите, люди, за мной,

Я вас научу, как надо!"

И, рассыпавшись мелким бесом,

И поклявшись вам всем в любви,

Он пройдет по земле железом

И затопит ее в крови.

И наврет он такие враки,

И такой наплетет рассказ,

Что не раз тот рассказ в бараке

Вы помянете в горький час.

Слезы крови не солонее,

Дорогой товар, даровой!

Прет история - Саломея

С Иоанновой головой.

Земля - зола и вода - смола,

И некуда, вроде, податься,

Неисповедимы дороги зла,

Но не надо, люди, бояться!

Не бойтесь золы, не бойтесь хулы,

Не бойтесь пекла и ада,

А бойтесь единственно только того,

Кто скажет: "Я знаю, как надо!"

Кто скажет: "Всем, кто пойдет за мной,

Рай на земле - награда ".

…

Косой взгляд Озхара заткнул репродуктор. Папка с бумагами испарилась, маг встал и произнес только:

– Нам пора.

***

Пыльный чердак МГУ по случаю визита боссов Инквизиции оказался вычищен. Мой спутник указал мне место на краю серого клина. Ни рыбы, ни мясо ты, господин Городецкий. Завулон и Лайк мое присутствие просто игнорировали, Гесер и Ольга метали молнии и громы, и только Надя хотела поздороваться с папой. Опекун, маг с неподвижным взглядом в инквизиторском балахоне удержал мою дочь небрежным жестом.

– Именем Договора...

Из группы Инквизиторов вышел единственный, не носивший серого плаща. Озхар, мой дознаватель.

– Мы – Иные. Мы служим разным силам... Слова договора в который раз звучали в этой невзрачной комнате. Но повторение не всегда гарантирует усвоение пройденного.

– Сегодня трибунал Инквизиции должен разбирать иск Дневного Дозора города Москвы, Россия, к Ночному Дозору города Москвы, Россия, – сообщил Озхар, когда Договор был прочитан. – Встречный иск также входит в данное разбирательство. Предметом его является нарушение Ночным Дозором Москвы положений Договора (приложение 17-б, о запрещении высшей магии массового, необратимого действия). – Инквизитор закончил чтение и распорядился:

– Пресветлый Гесер, войдите в круг обвинения.

– Я протестую – Ольга, адвокат Ночного Дозора, встала за конторку защитника. – Обвинение было построено на посмертном свидетельстве господина Городецкого. Как мы видим, указанный господин жив и здоров, а его обвинения – клевета.

– Протест отклонен. – Инквизитор повторил, – Светлый Гесер, войдите в круг обвинения. Ваш отказ будет трактоваться как признание вины.

Борис Игнатьевич с явной неохотой занял цент решетчатого круга. Небольшого, около метра в диаметре – Москва не Прага.

– Так как материалы по данному делу весьма противоречивы, то разбирательство объявляю открытым. Слово обвинению.

Представителем обвинения оказался Лайк – Завулон явно хотел соблюсти видимость беспристрастности.

– Я прошу вызвать в качестве свидетеля обвинения Антона Городецкого, Иного, Светлого. – Начал Лайк. Его просьба вызвала момент замешательства среди Инквизиторов в балахонах, но после мысленного совещания Озхар кивнул мне на конторку свидетеля.

– Светлый Городецкий, перечислите, пожалуйста те заклинания, которые использовала Светлая Надежда Городецкая при обучении.

Я без запинки перечислил 27 основных заклинаний и 9 заклинаний массовой магии, как я ее называл. За последнее время этот список у меня уже в зубах навяз.

– Какие из заклинаний успешно освоила Светлая Мессия?

– Все. На момент моей мнимой смерти Надя могла выполнить все эти заклинания. На уровне Силы, предельном для моих щитов.– Я дал развернутый ответ, дабы ускорить не слишком приятную процедуру.

Зал потрясенно замер. Эдгар даже тихо прошептал «Он сошел с ума»…Интересно, о ком говорил прибалт: о Гесере или обо мне?

Насладившись впечатлением, Лайк обратился к Озхару:

– У обвинения больше нет вопросов к этому свидетелю.

Ведущий процесс Инквизитор поинтересовался у Ольги:

– Защита будет проводить перекрестный допрос?

– Да. – Мгновенный ответ не сулил мне ничего хорошего.

– Приступайте.

– Господин Городецкий, вы самостоятельно имитировали собственную гибель? – Обращение «господин» придавало вопросу издевательский оттенок, хотя голос Светлой волшебницы оставался бесстрастным.

– Нет.

– Чьей помощью вы воспользовались?

– Протестую. Вопрос не имеет отношения к делу. – Лайк выступил в мою (или Завулона?) защиту.

– Уважаемые Инквизиторы, защита намерена доказать, что показания Городецкого по данному вопросу недостоверны, а сам он находится под посторонним влиянием. – Объяснение Ольги видимо удовлетворило Инквизицию, ибо Озхар после краткого мысленного совещания бросил:

– Протест отклонен. Антон Городецкий, ответьте на заданный вопрос.

– Я воспользовался помощью главы Дневного Дозора города Москвы, Великого мага Завулона. – Ольга практически загнала меня в ловушку.

– Пытались ли Вы, господин Городецкий, обсудить создавшуюся ситуацию с вашим непосредственным начальством?

– Нет, поскольку…

– Простого «нет» достаточно. Ваши мотивы и предположения нас не интересуют.

– Пытались ли вы обсудить ситуацию с представителями Инквизиции?

– Нет, но… – Ловушка захлопнулась

– Уважаемый Трибунал, мы видим, что господин Городецкий фактически является в лучшем случае агентом влияния Дневного Дозора, а в худшем – обычным предателем. Сложно судить, какие обстоятельства толкнули Светлого мага на эту скользкую дорожку…

– Вам не было предоставлено слово для выступления, Светлая Ольга. Мы еще не закончили разбирательство. У вас есть еще вопросы к свидетелю? – Озхар оборвал тираду.

– Нет.

– Тавискарон, у вас есть еще вопросы к свидетелю?

– Есть. – Кивок Инквизитору.

– Антон, кто был инициатором вашей первой встречи с Завулоном?

– Я.

– Что препятствовало тебе обратиться к Гесеру?

– Я подозревал его, небезосновательно, как выяснилось, в регулярном вмешательстве в свое сознание и сознание Светланы.

– Что помешало тебе без имитации смерти обратиться к помощи Инквизиции?

– Максим. Он пытался меня убить. Я не верил ему.

– У обвинения больше нет вопросов. – Удовлетворенно завершил допрос Лайк.

Инквизиторы некоторое время совещались, потом Хена и Озхар поменялись местами и Старший обратился к собравшимся.

Собранных улик явно недостаточно для вынесения справедливог