Иногда, чтобы быть добрым, приходится быть жестоким (с) Терри ПратчеттКатегории: романтика
Пары: Витезслав/Ольга
Персонажи помимо пар: Хена, Гесер, Дункель, н.м.п.
Рейтинг: G (возможно PG, все таки вампиры упоминаются).
Предупреждение: АУ.
Размещение: Ради Бога, размещайте где угодно. Только, если не сложно, известите по EMAIL. (Если сложно, можете не извещать).
Содержание: Еще одна грустная история. (просто небольшая зарисовка на тему красивой любви)
Статус: закончен
От автора: Все права – у Сергея Лукьяненко.

Просто люди




Я закрою глаза, я забуду обиды
Я прощу даже то, что не стоит прощать
Приходите в мой дом, мои двери открыты
Буду песни Вам петь и вином угощать

Приходите в мой дом, мои двери открыты
Буду песни Вам петь и вином угощать

Буду песни Вам петь про судьбу и разлуку
Про веселую жизнь и нелепую смерть
И, как прежде, в глаза мы посмотрим друг другу
И конечно еще мне захочется спеть

И, как прежде, в глаза мы посмотрим друг другу
И конечно еще мне захочется спеть

И тогда я спою до слезы, до рассвета
Будет время дрожать на звенящей струне
А я буду Вам петь и надеяться где-то
Что не скажете худо никогда обо мне

А я буду Вам петь и надеяться где-то
Что не скажете худо никогда обо мне

Я закрою глаза, я обиды забуду
Я прощу все что можно и все что нельзя
Но другим никогда, видит Бог, я не буду
Если что-то не так, Вы простите меня

Но другим никогда, видит Бог, я не буду
Если что-то не так, Вы простите меня.



М. Круг, В. Циганова.



Они познакомились осенним холодным утром. Она сидела в парке на скамейке и читала ничего не значащий легкомысленный роман. Кленовые листья тихо падали на дорожку, мягко шурша, ложились на скамейку, а несколько запутались даже в густых русых волосах красавицы, но она была слишком увлечена книгой и не торопилась стряхнуть с себя холодные всполохи осени.
Молодой мужчина медленно прогуливался по аллее. Казалось, он о чем-то грустит, как грустят поэты, обдумывая печальные романы или трагичные поэмы, посвященные их неразделенной любви. Его взгляд на секунду остановился на девушке, и он подошел к скамейке. Мужчина сразу понял, что перед ним неинициированная Светлая, - подмога Ночному дозору и враг для него по определению. Юное создание как раз засмеялось над какой-то шуткой, обнажив ровный ряд жемчужно-белых зубов.
- Можно мне присесть рядом с вами? – мягкий баритон как будто затягивал.
Девушка оторвалась от книги и посмотрела на мужчину серыми, как предгрозовое небо, пронизанное еще не сдавшимися стихии лучиками Солнца, глазами. Она улыбнулась ему. Незнакомец ей очень понравился. Он был высоким и стройным, она всегда таких любила. Его темно-каштановые волосы явно были аккуратно уложены, но лихой осенний ветер имел на прическу незнакомца свои виды, поэтому густая шевелюра мужчины сейчас была немного растрепана, что придавало ему особый романтический вид. Но главное, что притягивало красавицу в незнакомце, так это глаза. Большие, темно-зеленые, как сочный лесной мох, они светились умом и какой-то непередаваемой печалью. Девушка его сразу окрестила рыцарем осени – грустным и красивым.
- Мне будет очень приятно, если вы составите мне компанию, – ответила она.
Мужчина опустился рядом с девушкой и поцеловал ей руку, затянутую в темную тонкую перчатку.
- Как вас зовут? – он бы мог все о ней узнать, только посмотрев ее ауру, но он хотел слышать ее голос, красивый, как перезвон колокольчиков, свежий, как утренняя роса, нежный, как цветы подснежника.
- Ольга, - ответила она и вопросительно посмотрела на мужчину, сразу утонув в зеленом мареве его глаз. «Боже, он опьяняет не хуже абсента, это какой-то болезненный рай» - думала она, не отнимая руки от его губ.
- Витезслав, - ответил незнакомец, утопая в аромате ее духов. «А может от нее всегда так пахнет - свежестью и осенним пряным утром?» - думал он, как и любой вампир, прежде всего, запоминая запах.
- О, да вы иностранец? – она забавно сморщила носик и опять засмеялась, вызвав у него нежную улыбку. – Вы – венгр?
- Не угадали. Я…
- О, нет, я хочу сама догадаться! – перебила она. – Вы – чех?
- Да.
- Здорово, - засмеялась она, и сняв с себя огненно-красный лист, пристроила его у Витезслава за ухом, - всегда хотела познакомиться с чехом. – она вскочила с лавки, и книга упала на мокрую, усыпанную листьями, дорожку.
Витезслав наклонился и поднял пострадавший роман.
- О, оставьте, - махнула она рукой, - это глупая книга, она мне не понравилась. А сейчас я хочу гулять, - с этими словами Ольга потянула Витезслава за собой.
- Позвольте спросить? Как вы догадались, что я – чех? – на самом деле вампир понимал, что у потенциальной иной, даже у неинициированной, должна быть прекрасная интуиция.
- В вас есть что-то готичное, холодное, и в то же время, удивительно затягивающее, непередаваемое! – Ольга округлила глаза и состроила вампиру забавную рожицу.
- Всегда казалось, что по этикету, я вам должен говорить комплименты, а не наоборот? – рассмеялся Витезслав, а про себя подумал: «Она чувствует во мне вампира, от этого никуда не деться».
- К черту этикет, - взмахнула рукой девушка, а потом добавила, - Но вам никто не мешает сказать, как я красива, сейчас! – воскликнула она, но опять не дала вампиру и слова вставить, - Вы погрустнели, вам плохо?
- Мне? Но я только что смеялся! – изумился Витезслав.
- Смеялись, но погрустнели, в душе. Я всегда чувствую такие вещи. – Ольга подошла к вампиру поближе и прикоснулась рукой к его щеке. Кожа мужчины оказалась бархатной и слегка загорелой, - Вас что-то беспокоит?
- Нас всех всегда что-то беспокоит, - уклончиво ответил он, а потом резко сменил тему, - Но вы хотели услышать, как прекрасны? Что ж, моих слов не хватит, чтобы описать вашу красоту, но, думаю, попробовать стоит. В тебе есть внутреннее тепло, от которого растает даже самая холодная душа. Ты обладаешь удивительной легкостью, как утренний ветер, что уносит темноту ночи и дарит прохладу просыпающейся земле, в тебе есть сила, с которой ты уводишь за собой даже тех, кто считает себя хозяином жизни, - сказав это, Витезслав приблизился к девушке и прошептал ей на ухо, - Но главное, это твои глаза. Они сверкают подобно дамасской стали, вызывая трепет врагов и уважение друзей, они околдовывают любого мужчину, посмотревшего на тебя, и уже не отпускают никогда.
- Как необычно – прошептала она в ответ, а потом, изогнув бровь, спросила, - Ну а где же: «Ваши волосы, как спелая пшеница, глаза, как утреннее небо, губы, как лепестки роз?»
- Это не комплемент, - твердо сказал вампир.
- А что же тогда? – изумилась Ольга.
- Констатация факта, - усмехнулся Витезслав.
Она удивленно на него посмотрела и звонко рассмеялась, хватая его под руку и уводя вдаль по осенней аллее.

Они влюбились друг в друга сразу и окончательно. Вампир и Светлая волшебница. Но она не знала ничего о своем даре, а он боялся говорить о своем проклятье. Их жизнь была полна счастья, любви и цветов. Но никогда Витезслав не дарил Ольге розы, только лилии, гладиолусы и дельфиниумы.
- Почему ты мне даришь эти цветы, разве розы не прекрасней? – спрашивала она.
- Роз так много, они все одинаково капризны, в них нет оригинальности, только окраска, - отвечал он, - Но каждая лилия, пахнет по своему, каждый гладиолус имеет свое расположение цветков на стебле, каждый дельфиниум отличается от другого по размеру.
- Значит я – особенная? – спрашивала Ольга
- Да, ты отличаешься от всех.
- Это лучший комплимент из всех, что мне говорили.

Они были вместе почти год. И это был самое радостное время как для вампира, так и для Светлой волшебницы. Витезслав перебрался в Москву, сам не особо разбирая, что наплел по этому поводу на работе. Дункель только рукой махнул: «Мол, черт с тобой, перебесишься - вернешься». Никто не трогал странную пару, только иногда, вечерами вампир грустил, и Ольга никак не могла понять, что происходит с любимым человеком. Он пытался скрыть свою печаль, но светлая волшебница всегда чувствовала, что на душе у чеха не спокойно.
- Что с тобой? Ты опять грустишь.
- Нет, я просто устал, - всегда отвечал он.
- У тебя глаза как будто потухшие, когда тебе плохо.
Витезслав вопросительно посмотрел на Ольгу.
- Да-да. Знаешь, когда ты счастлив, у тебя глаза переливаются всеми оттенками зеленого, как будто на мокрую траву светит Солнце. А когда ты грустишь, то темнеют, становятся как лесной мох во время ливня. И в них нечего нельзя разглядеть. – Ольга нежно провела рукой по щеке любовника, - Последнее время я вообще не знаю, о чем ты думаешь.
- Не о чем, - ответил вампир и закрыл глаза. Как он мог ей рассказать, кто он на самом деле. Ольга сразу его выгнала бы, но не в этом была основная причина страха Витезслава, он слишком боялся сделать ей больно.
- Хорошо, я не буду больше тебя расспрашивать, - тихо ответила она и мягко обняла его за плечи, - ты только не грусти, я не люблю, когда у тебя темные глаза.
- Не буду, - ответил он, и нежно поцеловал ее руку.

Но все когда-нибудь кончается, и счастье не бывает вечным. В этот день у Витезслава было очень плохое предчувствие, его грызла мучительная тоска, как будто он потерял очень дорого человека. Вечером чувство только усилилось, и поэтому вампир не удивился, когда, возвращаясь домой, почувствовал присутствие Пресветлого. Он подошел к их с Ольгой квартире и увидел, что дверь открыта, но войти он не мог, разрешения не было.
- Входи, - проговорили жестоко, в этом холодном приказе голос его Ольги почти не угадывался.
- Ну здравствуйте, Пресветлый Гесер, Ольга, - Витезслав вдруг понял, что не знает, как дальше себя вести.
- Я думаю, тебе есть, что сказать в свое оправдание? – насмешливо спросил Гесер.
- Оправдание? – шепотом переспросил Витезслав, - Оля, разве мне есть, за что оправдываться?
- Для вас, господин инквизитор, я – Ольга, - сухо произнесла девушка, - думаю, вам следует подумать и разъяснить Великому причины вашего поведения.
Витезслав прислонился к стене и прикрыл глаза, ему было абсолютно все равно, что с ним будет дальше. Внутри у вампира было пусто, он понял, что потерял Ольгу, и осознание этого приносило дикую боль, сводя инквизитора с ума.
- Я не совсем понимаю… - выдавил из себя он.
- Что ж, тогда я вам все объясню, - спокойно сказал Гесер, по хозяйски опускаясь в любимое кресло вампира, - Зачем, вы, господин инквизитор, обманом соблазнили потенциальную светлую?
Витезслав не знал, что отвечать, как доказать, что он не обманывал, а просто полюбил. Именно полюбил, не влюбился, был рядом с не просто понравившейся женщиной, а именно с любимой. Он и не хотел подыскивать слова, ему уже было все равно, боль затопила сознание вампира настолько, что он не совсем понимал, о чем его спрашивают.
Но инквизитора спас неожиданно открывшийся портал. Из него вышли двое его коллег – Хена и Марк. Марка вампир знал очень плохо: во-первых – высокий рыжеволосый маг был Светлым, во-вторых, предпочитал общаться с оборотнями, хотя никто не знал почему. Рыжий вообще был загадкой для всех. Он терпеть не мог серый и белый цвета. Увидеть его в такой одежде было просто нереально. Предпочитал же он ходить в черном или темно-зеленом. За что-то терпеть не мог Гесера и Завулона, хотя те сами не знали, за что, а может, Марк и сам не понимал этого. И у него была одна жутко раздражающая привычка, очень странная для мага, он полагался только на свои чувства и никогда на логику. Работать с ним соглашался только Хена, остальные боялись до дрожи в коленках.
- Пресветлый, вы перегибаете палку, - дернул бровью Марк.
Гесер заметно струхнул, когда услышал в голосе Марка стальные нотки, но все таки решил похрабриться.
- И в чем же, господин инквизитор?
- Не думаю, что наш коллега хотел причинить вред потенциальной светлой.
- Да ну? – усмехнулся Гесер, - У вас есть доказательства?
- Это доказательство стоит рядом с тобой, разуй глаза! – буркнул Хена, - Если бы Витезслав хотел что-то сделать Ольге, он бы уже сделал. Но ваша волшебница жива и здорова, чего не скажешь о нем, - при этом в голосе оборотня проскользнуло что-то вроде сочувствия к вампиру.
- Не слишком убедительно, Старший, - ответил Гесер, но уверенности в его голосе поубавилось.
- Убедить? – спросил Марк. Безумная усмешка играла на лице инквизитора, лихорадочный блеск затопил большие серые глаза.
- Ты не посмеешь, тебя же развоплотят, - крикнул кто-то из подчиненных Гесера, которых вампир и не заметил сразу.
- Ну да, только вашему шефу это уже будет глубоко фиолетово. – легко парировал маг и запустил каким-то белым шаром в одного из Светлых. Тот пискнул, когда маленькая комета обожгла ему ухо.
- Марк, перестань, - поморщился Хена, - Гесер, если у тебя нет к нам претензий, то мы уходим.
Пресветлый хотел было что-то сказать инквизиторам, но, посмотрев на вампира, передумал.
- Ладно, вы меня убедили. Уходите.
Хена кивнул:
- Пойдем, Витезслав.
Вампир оторвался от стены и глухо произнес:
- Я вернусь позже, мне нужно пройтись.
- Понимаю, - ответил Хена, и махнул рыжему магу, - пойдем, Марк, а ни то из дозорных кто-нибудь от инфаркта скончается, нам то все равно, но визгу будет. Не будем портить себе нервы лишний раз.
Марк еще раз угрожающе хмыкнул на светлых и оба инквизитора исчезли в портале.
Витезслав несколько секунд смотрел в одну точку, а потом подошел к выходу. В дверях он обернулся:
- Возвращаю тебе приглашение войти, - тихо сказал он Ольге.
Светлая волшебница подошла к чеху и злобно сверкнула на него глазами.
- И не вздумай даже к этому дому подходить. Как же ты мне противен. Ты – хладнокровный убийца. Ты просто не способен любить, тебе это не дано. Для тебя все люди – пища. Убирайся! – все это девушка сказала ненавидящим шепотом, причинявшим еще большую боль вампиру, но он ей ничего не ответил, зная – она его никогда не простит и не поймет.
- Прощай, - сказал он и закрыл за собой дверь.

Практически сразу после знакомства за Ольгой начал ухаживать Гесер. Однажды утром он пришел к ней с огромным букетом роз, и, нежно поцеловав, начал нашептывать девушке комплименты. Ольга не расслышала и половины, но она точно знала, что там было сравнение ее глаз с небом, волос с пшеницей, и губ с лепестками роз. И эти слова всегда вызывали легкую грусть Великой. А увядающие на следующий день капризные розы приносили воспоминания о цветах, которые дарил ей Витезслав. Они неделями стояли в вазе свежими и живыми.


Шло время, Витезслав как-то пережил потерю Ольги и успокоился. Но тут произошли события, поставившие на уши не только Дозоры, но и Инквизицию. Потом это дело назвали «Грандиозной провокацией». Провоцировали Гесера, пострадала Ольга, а Пресветлый, как всегда, выкрутился. Но девушке грозило развоплощение.
Этим делом занимались почти все инквизиторы, но Витезслав оставался в стороне, ему никого не хотелось видеть, и начальство считало это правильным, слишком уж заинтересован был вампир в исходе дела. Ситуацию изменил оборотень-смилодон. Он насильно втянул в эти разборки Витезслава. Подобное решение вызвало небольшую смуту в кругах инквизиторов. Многие считали, что это непрофессионально и глупо, но спорить со старшим не стал даже Дункель.

- Ну и? Что-нибудь нашли, что поможет Ольге избежать развоплощения? – спросил «Совиная голова».
- Ольгу явно спровоцировали, - ответил вампир.
- Не думаю, что подобный ответ удовлетворит темных.
- Ольга еще слишком молода, она себя полностью не контролирует. А тут еще нападение и травля любимого человека, - Витезслав сказал фразу очень быстро, чтобы никто не заметил дрожи в его голосе. Но, конечно, и Дункель и Хена все поняли. Оборотень наконец-то перестал гипнотизировать камин и, повернувшись к коллегам, сказал:
- Дункель, если бы мы развоплощали всех Великих, которые в момент душевного расстройства устроили небольшой апокалипсис, то у нас сейчас не было бы магов выше третьего уровня.
Витезслав с удивление посмотрел на оборотня. Он не совсем понимал, почему Хена принял сторону светлых в этом вопросе, но был ему очень благодарен.
- И что ты предлагаешь, Старший?
- Ты сам прекрасно знаешь, что. Лишим ее возможности быть человеком. Лет эдак на семьдесят-восемьдесят. Пускай подумает о своем поведении.
Вампир прикрыл глаза, умом он понимал, что это намного лучше развоплощения, но сердцем все равно жалел Ольгу.
- Думаю, Завулон будет не доволен приговором, - пробормотал Дункель.
- И Гесер тоже, - с усмешкой сказал Хена.
- Да, и Гесер, - согласился «Совиная голова».
- Ну и плюнь на них. Тебе до их мнения дела быть не должно, - парировал Хена.

Ольга выслушала приговор с гордо поднятой головой. Вампир же очень удивился, когда увидел волшебницу на трибунале. Она разительно отличалась от той шутливой веселой девушки, в которую он так сильно и опрометчиво влюбился. Теперь же это была Великая Светлая, с холодным взглядом, с прямой, как стальной стержень, спиной. Казалось, она была готова драться насмерть за идеи Света , а может так оно и было на самом деле. Витезлав не понимал в тот момент, что ему было больней от этого приговора, чем Великой. Она то была уверена, что страдает за правду, за вечное дело Света, и даже была рада этому. А он страдал за нее, за любимого ему человека, и это ломало и без того вывернутое наизнанку сознание вампира.
Но тут она рассмотрела в толпе Иных Витезслава, и ее взгляд стал ледяным, а вампир почувствовал, как его пронзает холодный меч из дамасской стали.


Прошли годы. Ольга вернулась в свое человеческое обличье, все обвинения с Великой были сняты, и теперь она могла радоваться жизни, служить Свету, любить Гесера, и просто быть счастливой. Но что-то тянуло волшебницу в осенние пасмурные дни в парк, к скамейке, где она встретила вампира. И однажды они встретились на аллее, куда так весело уходили вдвоем почти сто лет назад.
- Что ты тут делаешь? – беззлобно спросила она.
Витезслав пожал плечами:
- Сам не знаю, просто потянуло сюда, да так, что справиться с собой не смог.
- Бывает, - тихо ответила она, - но я рада, что ты пришел. Я скучала.
Они вместе сели на скамейку, и Ольга нежно провела рукой по его слегка загорелой щеке. Витеслав прикрыл глаза и вдохнул ее аромат, такой нежный и знакомый.
- Я тоже скучал по тебе.
- Я сделала столько ошибок в жизни, но теперь я знаю, что мне нужно. Я уйду из Дозора в инквизицию, и мы будем вместе. Я смирюсь с тем, что тебе нужно убивать, чтобы жить. Я…
- Оля, мы и вправду во многом ошиблись, но не надо продолжать ошибаться дальше. Ты сказала, что уйдешь из Дозора. Ты это сделаешь из-за меня?
- Конечно, меня просто не поймут, если я уйду от Гесера к тебе, а в Инквизиции всем все равно…
- Нет. Не уходи из Дозора. В конце концов, ты возненавидишь меня. Ты не должна мириться, с тем, что я вампир. Если бы ты могла это принять, но…
- Но я не могу, - прошептала она.
- Я знаю, что пока не можешь. Тогда тебе не нужно уходить в Инквизицию. Не будем ломать наши жизни еще больше – с этими словами он поднялся со скамейки и открыл портал.
- Уже уходишь?
- Да, до встречи, - он подошел к темной воронке, но потом развернулся к девушке и щелкнул пальцами, в его руках появилась ветка бледно-желтых лилий. Он протянул цветок девушке и нежно поцеловал в щеку, - Мне пора.
- Прощай, милый, - Ольга обняла его, а потом отступила на шаг.
Мужчина скрылся в портале, а девушка еще долго смотрела на то место, где была воронка.

Портал открылся в одном из коридоров здания Пражского бюро инквизиции, прямо напротив окна.
- Совсем молодежь обнаглела, - буркнул смилодон, потягиваясь на широком подоконнике, - использовать порталы между странами в личных целях.
Витезслав слегка опешил, увидев здесь оборотня. Была маленькая доля вероятности, что Хена тут оказался случайно, но Витезслав в такие совпадения не особо верил. Он расценивал любые действия оборотня как проявление либо опыта Старшего, либо ума, либо интуиции. А то и всего вместе.
- Думаю, Дункель мне выговор объявит, - констатировал вампир.
- А откуда он узнает-то об этом? – с усмешкой спросил смилодон.
- То есть, вы ему не расскажете? – приподнял каштановую бровь Витезслав.
- Я? Ты же не за мой счет в Москву мотался!
- За счет Инквизиции.
- Во-первых, с тобой такое редко бывает, во-вторых, не думаю, что Инквизиция обеднеет, в-третьих, не люблю проявлять гражданскую сознательность. И как там Ольга?
- Мда, от вас ничего не скроешь.
- Ну а к кому ты мог еще в Москву отправиться? – насмешливо спросил Хена, - Хотя, вижу дела у вас не очень.
- Так по мне видно? – спросил вампир, ему то казалось, что он держит себя в руках.
- Другим может и не видно, но на душе у тебя плохо, это я вижу.
Витезслав грустно рассмеялся.
- На душе? Старший, какая душа, я – вампир.
- И?
- У меня нет души, - раздельно сказал Витезслав. Раньше ему было неприятно об этом говорить, а потом вампир как-то привык и смирился с этим, как с неизбежным.
- И кто ж тебе это сказал? – заинтересовался оборотень.
- В смысле? – Витезслав был несколько ошарашен такой темой для разговора.
- Кто сказал, что у вампиров нет души?
- Ну, все говорят, - пробормотал вампир, но вот точно припомнить не смог, кто же действительно это сказал.
- То, что говорят в Дозорах и в Инквизиции, я и без тебя знаю, - отмахнулся Хена, - А ты бы спросил у Завулона или у Гесера, да у того же самого Дункеля: что такое душа? Как думаешь, что бы они ответили?
- Что-нибудь ответили бы, наверное, - вообще-то Витезслав не был уверен в этом.
- Ха, причем три раза. Ничего бы они не ответили. Потому что не знают. И никто не знает. А это так глупо: утверждать об отсутствии у кого-то чего-то эфемерного, причем, не зная, что же это такое.
- То есть вы хотите сказать, что у вампиров тоже есть душа?
- Конечно, тебе же сейчас плохо.
- Интересный вывод, - задумчиво проговорил Витезслав, - то, что мне плохо можно объяснить простой физиологией.
- Нельзя, - спокойно ответил оборотень, - физиология человека устроена так, что ему плохо, когда он не здоров, либо сильно напуган, или же очень устал. Все остальное – это наши эмоции и чувства. Только так можно объяснить, что ты тоскуешь по человеку, с которым расстался почти сотню лет назад.
- Вот именно: эмоции и чувства. Причем здесь душа?
- А что по-твоему такое – душа? – удивленно спросил Хена.
Витезслав пожал плечами. Что он мог ответить оборотню. Вампир редко задумывался над такими вещами. Что толку рассуждать о том, чего у тебя по определению нет. Но теперь у Витезслава в голове билась одна мятежная мысль: «По чьему определению у меня нет души?»
- Ладно. Думаю, нам просто не дано это осознать до конца, – сказал Хена и спрыгнул с подоконника. – Пошли.
- Куда? – Витезслава всегда удивляла манера Старшего слишком резко менять тему разговора.
- Выпьем чего-нибудь. Эх, жаль, что ты вампир.
- Именно поэтому я Ольгу и потерял, - грустно отозвался Витезслав, плетясь за оборотнем.
- Нет, – спокойно ответил Хена, входя в какую-то маленькую дешевенькую кафешку.
- Тогда почему? – спросил вампир, усаживаясь за столик и заказывая чашку кофе.
- Не почему. Ты не правильно задаешь вопрос. Ты ее не потерял.
Витезслав удивленно округлил глаза.
- В конце концов, она к тебе вернется, когда поймет, что и ты и она – просто люди, - пробормотал Хена, отхлебывая темного пива из большой кружки.
- Мы – люди? – казалось, что вампира разговор с оборотнем все таки выбил из колеи.
- Да, а кто же еще?
- Иные, – хмыкнул Витезслав, но уверенности в голосе вампира уже не было.
- Вот скажи мне, ты можешь пойти и починить самолет?
- Хена, мне и так не сладко! – взмолился вконец измотанный странными вопросами оборотня вампир.
- Я это говорю к тому, что некоторые люди могут починить самолет, другие от природы хорошо готовят, третьим дано лечить людей. Быть Иным – это такая же способность, в какой-то степени профессиональная, но от этого мы не перестаем быть людьми.
Витезслав крепко задумался над словами оборотня. С такой стороны к этому вопросу он никогда не подходил.
- Сначала мы становимся на какую-то сторону: темную или светлую, - продолжал тем временем Хена, - потом мы понимаем, что никакая сторона не победит и уходим в Инквизицию, чтобы поддерживать равновесие, но потом до нас доходит – равновесие никогда не рухнет до конца, оно может только поколебаться, и мы уходим от людей и Иных подальше. Проведя какое-то время в одиночестве, мы начинаем осознавать, что нас грызет обычная человеческая скука. И вот тогда становится ясно – мы – обычные люди, ни больше, ни меньше, – закончив свою тираду, оборотень вплотную занялся пивом.
- Вы работаете в Инквизиции, потому что вам скучно? – изумился Витезслав.
- Да.
Вампир задумался, а потом ответил:
- Наверное, вы правы, - он хотел еще что-то добавить, но Хена остановил его жестом руки.
- Не пытайся понять, в конце концов ты это осознаешь. Оно само придет, со временем. Вот тогда Ольга к тебе вернется. Ведь живут же люди разных профессий вместе.
Витезслав медленно потягивал кофе и обдумывал слова оборотня. Он с удивлением осознал, что ему становится легче. Глаза вампира при этом приобретали какой-то странный оттенок. Казалось, будто на зеленую, мокрую от дождя, траву, из-за туч выглянуло Солнце. И еще темные стебельки заискрились, на зло непогоде, внутренним теплым светом.
- Спасибо вам, - поблагодарил он оборотня, - мне и вправду стало лучше.
- Я знаю, - ухмыльнулся Хена, - в этом свете у тебя даже глаза цвет поменяли.
Вампир машинально посмотрел на люстру. Но оборотень покачал головой:
- Я не освещение имел в виду, - по-доброму засмеялся он и заказал еще пива.