[402x480]
Галина Маламант
Злата Раздолина
"Я молюсь не о себе одной..."
Семь дней. Израиль - 2002. - 11 апр

"Любовь без признаний умирает"

- Музыка - категория вечная. Сегодняшняя тоже?
- Вечные категории - навсегда. Времена меняются, категории невозможно поменять или отменить.
- "Ты - то, что ты слышишь". А Вы - это то, что сочиняете?
- Я - это то, что сочиняю, и то, чем дышу: музыка и поэзия. Музыка, которую сочиняю... Стихи, которые люблю - "серебряным иск", без которого и дня не могу обойтись...
- Ваш перпетуум мобиле?
- Любовь! И не дай Бог ненависть... Как следует из ивритской поговорки, три вещи губят человека в этом мире: амбиции, темные страсти и записи.. Подмечено глубоко и верно.
- Увлеченная натура: музыка, стихи, артистизм... Дополните ряд увлечений...
- Литература, конечно, - это то, что наполняет меня творчеством. Мои выступления - это не только концерты; в цикле "Салон Златы Раздолиной" я рассказываю о жизни и творчестве Ахматовой, Есенина, Северянина, Блока, Цветаевой, Мандельштама, а также еврейских поэтов: Рахели, Лее Гольдберг, Ионе Волах... Я очень увлекаюсь еврейской тематикой, читаю Тору и о Торе - пытаюсь прикоснуться к иудаизму, хотя бы к некоторым граням еврейской философии - мне кажется это важным и для души, и для творчества. Очень люблю природу.
- Лирика - это своего рода признание в любви. В прозе жизни признаваться в любви приходится?
- Мне чаще приходилось слышать признания в любви, чем самой признаваться... Я не из влюбчивых. Несколько раз влюблялась и любила, но у меня это нее было не сразу и не просто, а всерьез... Почти все мои романы, к счастью или несчастью, заканчивались замужеством... Нет, нет, все-таки, к счастью, по-цветаевски: "Искала я у нежных уст румяных рифм только, а не уст...". Ведь наши страдания - самая благодатная почва для творчества. "И песня с бурей вечно сестры..."- это уже Брюсов.
- Когда в последний раз признавались в любви?
- Пять лет назад призналась в любви Шломо, своему мужу. И все эти пять лет, которые мы вместе, - я ему признаюсь в любви, он - мне, и это, знаете ли, приятно. Любовь умирает, если добрые, трепетные чувства не находят подтверждения в словах.
- На одном из своих концертов Вы сказали такую фразу: "Я еврейка, и не случайно..." Что значит для Вас быть еврейкой?
- Очень многое! И не случайно я обращаюсь к поэзии, где звучит тема еврейства - к стихам Владимира Добина, Натана Йонатана, Хаима Хсфера, Бориса Эскипа, Ильи Войтовецкого. Мне эти стихи близки, потому что еврейское воспитание получала с первых шагов моей жизни. Дед моего отца был раввином в Белоруссии; почти вся его многочисленная семья (а папа был одиннадцатым ребенком) погибла в Минском гетто. Мой прадед по маминой линии был раввином, он эмигрировал в Америку сразу после революции. Его дочь, мамина мама, осталась в России, и она была замужем за раввином. После революции он, разумеется, не мог оставаться раввином и был служащим, но религиозный дух и традиции в нашем доме оставались, насколько это было возможно в сталинских коммуналках в Ленинграде. Даже говорить на идише было страшно - не только на улице, но и в доме. При всем том и праздники еврейские отмечались, и идиш был сохранен. Для меня в Израиле была лишь глубина познания, а открытий в смысле традиций почти не было - я многое знала с детства. Хотя, по большому счету, - я и сегодня в начале познания. Я помню, как, учась на композиторском отделении в музыкальном училище при Ленинградской консерватории, с риском быть исключенной, посещала синагогу. В какой-то из праздников я пришла туда, переодетая в старушку. Но на другой день комсорг меня вызвал: "Ты вчера была в синагоге"...
- Здесь, в Израиле, тоже посещаете синагогу?
- Да, практически на все еврейские праздники я бываю в ней.

"Музыка может многое..."

- Вам удалось сразу доказать в Израиле свою состоятельность? Вы под счастливой звездой родились?
- Думаю, - да. Хотя все относительно, смотря какую половину стакана ты видишь. Как могу сказать, что довольна, точно так же могу сказать, что есть и недовольство. Может, я не вышла на должный уровень популярности. К примеру, я даже не знаю, где в Израиле находится телевизионное бюро НТВ или открывающийся новый "русский" канал - меня оттуда никто не приглашает. Это тем более неприятно, что на израильское телевидение меня приглашали, и не раз. Но в целом могу сказать: я родилась под счастливой звездой. С первых месяцев жизни в Израиле начались мои концерты на Земле обетованной. Сначала приходили те, кто знал и помнил меня по Ленинграду. Потом появилось в моей жизни радио РЭКА, и оно счастливым образом помогло мне, как и многим из тех репатриантов, кто стал здесь популярен. В 93-м году, когда прозвучал по "Кол Исраэль" мой "Реквием" на стихи Анны Ахматовой, записанный Ленинградским оркестром и хором телерадио, ко мне обратился известный артист и певец Дуду Фишер. Он подготовил 45-минутную передачу, посвященную моему творчеству, в которой мы с ним вместе исполняли "Реквием", несколько песен и романсов - и на иврите, и, частично, на русском. И это стало началом приглашений на ивритские концерты, сейчас у меня уже есть несколько программ на иврите. Звучит Ахматова в переводе, звучит мое произведение на стихи Каценельсона о Катастрофе "Песнь об убиенном еврейском народе", романсы и песни на стихи израильских поэтов.
- То есть сегодня Вы можете сказать, что все израильтяне - Ваши слушатели?
- На мои концерты приходят все, но по-разному. "Русский" зритель - потому что он меня знает и потому что хочет услышать именно то, что я делаю. Не могу сказать, что коренные израильтяне меня не знают - были программы с моим участием и по радио, и на телевидении. Но многие из них приходят не на мое имя, - приходят те, кто наслышан о моих программах, кому интересны Ахматова, современная поэзия. Меня знают во многих кибуцах и мошавах. Как широк этот круг? Не знаю. Хотя, когда известному израильскому композитору рекомендовали меня и просили познакомиться с моим творчеством, он ответил: "Знакомиться? Она уже довольно популярна, уверен, что известна всем израильским композиторам и музыкантам"... Но не могу это же сказать о самой широкой аудитории.
- Какое выступление было самым памятным в Израиле?
- Вдень Катастрофы по "Коль ха-мусика" звучал мой диск с записью "Реквиема". Должно было прозвучать 30 минут моей музыки - сразу после минуты молчания. Затем программа предусматривала произведения других композиторов на эту же тему. И вдруг мне звонят и сообщают, что по многочисленным просьбам слушателей моя музыка будет в эфире дополнительно еще полчаса, таким образом прозвучал весь мой диск, и это - очень важное признание для меня, очень серьезный композиторский успех. "Реквием" написан на прекрасный ивритский текст, но на диске, записанном в Чехословакии Моравским филармоническим оркестром под управлением Виктора Фелдбрилла (Канада), есть только оркестровое исполнение - симфонический вариант.
- Выходит, музыка может убеждать даже без слов?
- Разумеется! Музыка может очень многое, но и для нее нужны определенные возможности. Уверена, что если была бы возможность записать "Реквием" с двумя хорами - детским и смешанным, и с хазаном, - это произведение стало бы намного сильнее. Семь лет в Израиле на такую запись нет ни спонсоров, ни возможностей, хотя "Реквием" уже известен и во Франции, и в Германии, и в Польше, и в Америке, и в России, и в Австралии - и везде он звучал на языке данной страны.
- Какую музыку предпочитаете слушать?
- Классическую. Иногда, бывает, слушаю эстрадную, но далеко не всякая мне по душе, не могу слушать музыку, которая мне мешает. Есть такая эстрадная музыка, которая меня выбивает из энергетического состояния. Я глубоко убеждена, что любое произведение искусства, даже любые слово- или звукосочетания - все имеет свою энергетику. Если я слушаю и воспринимаю неприемлемую для меня музыку, она настолько влияет на меня, что потом не могу даже писать свою музыку. Люблю слушать хасидскую музыку, песни на идиш. В детстве воспитывалась на песнях Нехамы Лифшиц. К современной популярной музыке отношусь привередливо.
- В письмах, обращенных к Вам, поклонницы Вашего творчества признаются, что Ваша музыка обладает целительными свойствами. При каких обстоятельствах, в каких ситуациях лучше слушать Вашу музыку?
- На мои концерты, действительно, чаще приходят женщины, они же дарят мне цветы, - видимо, мое творчество ближе им. Наверное, первопричина - у меня много музыки на стихи Ахматовой, Цветаевой - нет ничего лучше для женской души, чем их поэзия, и эти признание и любовь как бы передаются и моим песням. В моей личной жизни было немало драматичного, и потому мне безумно близко Ахматовское: "А я товаром редкостным торгую: свою любовь И нежность продаю"...
- И сопереживание, нельзя не отметить, с редкостным совпадением...
- К моей музыке часто обращаются в тяжелые моменты жизни - все-таки тематика у меня больше лирико-трагическая, а эмоциональное совпадение создает просветление. Моя музыка придаст силы, помогает обрести себя - так мне рассказывают слушатели.
- Многие говорят о позитивной энергетике, идущей от Вашей музыки и о ее тончайшей связи со словом...

"Твои волшебные лады
Как будто бы
не все отпеты...
Ах, если б поднялись поэты
Услышать,
КАК поешь их ты"

- эти строки посвятила Вам Наира Зарифьян. Как появляется песня - пишете музыку на стихи или сначала мелодия звучит в голове?
- По-всякому... Бывает, что появляется музыка и остается музыкой, и ей не надо стихов - так появлялись мои квартеты, трио, сейчас - симфонии. А часто бывает, что беру чье-либо стихотворение, и оно сразу начинает звучать для меня каким-то мотивом, и я чувствую, что должна срочно записать эту музыку... И найденная мелодия решает интонацию стихотворения, как правильное решение математической задачи.
- Как Вам удается быть в музыке оригинальной?
- Каждый композитор должен иметь свою интонацию. Сам собой создается и определенный стиль индивидуально для каждого пола, на чьи стихи пишу музыку. У меня ощущение и убеждение, что все это приходит свыше. И то, что моя музыка узнаваема, для меня очень важно. Для меня самое большое признание и самый большой комплимент, когда люди узнают мою музыку.

"Только Израиль - мое пристанище!"

- В своих песнях Вы затрагиваете проблемы нашей действительности - у Вас есть цикл песен, посвященных памяти погибших в терактах...
- Невозможно не выразить трагизм нашего времени - так появились песни, посвященные погибшим у дельфинария. Единственное, что я могу сделать, - петь и молиться. "И я молюсь не о себе одной..." - эта строчка Ахматовой дала название моей новой программе. "Еврейство - горькое вино" - цикл песен на стихи Владимира Добина: тема любви к нашей родине, к нашим корням. Многие из нас сегодня сомневаются, правильный ли выбор они сделали, приехав на историческую родину. Они не уверены ни в политической, ни в экономической стабильности, ни в том, что наступит мир.
- У Вас такие сомнения тоже появились? Вы уверены, что останетесь в Израиле и не смените его на другую страну?
- Я верю в то, что все, что происходит, - не случайно. Я верю в Бога, и убеждена, что нас чему-то учат сверху. Я не собираюсь покидать Израиль и приехала сюда, не поддавшись общему настроению, "за компанию" - приехала, находясь в безвыходном положении. Победив на двух Всесоюзных конкурсах (1988 и 1989 годы), была приглашена в Колонный зал Дворца съездов на огромный форум в честь 100-летия Анны Ахматовой - там звучал написанный на ее стихи мой "Реквием". Зал долгое время аплодировал стоя. В тот же день, вернувшись из Москвы в Ленинград, услышала по телефону от небезызвестной "Памяти" предупреждение: если не прекращу свои выступления, то не только меня, но и моих троих детей они лишат жизни. И это как раз в момент, когда наступил рассвет для моего творчества - и оркестровые записи, и победы, и пластинка - сплошные удачи! Мне надо было бежать, и бежать срочно. Получив в очередной раз приглашение на гастроли в Хельсинки, выехала туда с больной мамой и тремя детьми чтобы уже оттуда смогла выбраться в Израиль. Я могла остаться и получить убежище в Финляндии - друзья обещали все устроить, но я - и не жалею об этом - сказала: если бежать из той страны, то только в Израиль! Только Израиль - мое пристанище... Сказать, однако, что мне здесь было легко - не могу. Отношение к творческому человеку в бывшем Союзе и в Израиле отличаются, как день и ночь. В Союзе талант, даже еврейской национальности, пробивал дорогу. Здесь таковой не ценят, не поддерживают, ни о какой помощи нет и речи. Более того, здесь ты нужен только сам себе, твоя судьба - это твое дело. Мои - удачная абсорбция, имидж, публика - это мое счастье и провидение от Бога, и от добрых людей, встречающихся на жизненном пути.
- А Ваши родные холят Ваш талант?
- Всю жизнь мама холила мой талант, всегда и во всех начинаниях меня поддерживала. Она - самый ревностный ценитель моей музыки, и всегда, не зная ни одной ноты, была моим главным учителем. Сегодня это с успехом делает Шломо, мой муж. Он меня очень поддерживает, бывает на всех моих концертах. Меня очень поддерживают дети, их у меня трое, хотя никто из них - не музыкант.
- Организация концертов - это ваш муж Шломо, или это Ваши заслуги?
- Ни в ком из нас двоих не развито предпринимательство! В противном случае мы были бы иначе обеспечены и на другом уровне все было бы обустроено. Хотя по образованию и по роду деятельности он - инженер, но - человек творческий, увлеченный, правда, абсолютно лишенный предприимчивости.

"Если голос дан, остальное взято..."

- Вы - человек предсказуемый или способны на непоследовательные действия?
- Человек, который живет больше чувствами, чем разумом, не может быть предсказуемым, - это характерно для творческих людей. Артисты живут своими порывами, своими страстями, импульсами. При таком образе жизни можно ли ожидать продуманности? У меня даже одна и та же программа каждый раз звучит по-другому: каждый раз я преподношу другие факты, добавляю сведения, меняю репертуар. Я не могу дважды даже одну и ту же песню спеть одинаково, - у меня все должно меняться! И поступки в жизни тоже могут быть непредсказуемы. Но все-таки, надеюсь, логика в них наблюдается.
- На что тратите свободное время?
- На детей... Мне очень во многом надо им помогать, много успеть сделать для них...
- Вы легко сходитесь с людьми?
- Да, я - человек доверчивый, и, если чувствую искренность по отношению к себе, - и сама иду навстречу. Я верю людям, хотя это не всегда оправдывалось... И с возрастом это качество не меняется - продолжаю верить людям, как и прежде. Единственное, что претерпело изменение, - это то, что могу уже сказать, что не всегда надо верить. Сказать - могу, а поступить - нет…
- Свои недостатки умеете признавать?
- Конечно! И на все случаи жизни у меня есть отговорка, цветаевская фраза: "Если голос тебе, поэт, дан, - остальное взято". Если что-то во мне не нравится - не судите меня, люли, "не суди меня, мой милый" - остальное взято! Чего нет во мне - того нет, а за то, что есть, - спасибо!
- Вы сказали, что родились под счастливой звездой, а верите ли в звезды и астрологов?
- Верю знающим астрологам, а не тем, кто на этом делает деньги. Настоящих астрологов очень мало.
- Верить в Бога и в звезды - это совместимо?
- Существует астрология и в еврейской традиции, есть каббала. В еврейской традиции все есть! - просто мы мало ее знаем...
- Молодости свойственно самоутверждаться, а в зрелости на первое место выдвигаются дом, семья. В каком периоде жизни Вы себя ощущаете?
- Одновременно в двух. Хотя явно - не расцвет юности, мне еще очень многое хочется сделать: у меня большие творческие планы. И вместе с тем хочется уделять время дому, быть побольше с семьей.
- Какие Ваши желания и помыслы остались нереализованными?
- Их слишком много! А сделано мало: я написала в Израиле музыку к нескольким фильмам, для некоторых спектаклей, например, для театра "Хан". Но это - капля в море. Когда тема без остатка овладевает мной, я пишу "запоем": бывает, мне дают на спектакль 3-4 месяца, а у меня за 3-4 дня все готово. Я бы хотела очень много сделать музыки к фильмам, спектаклям, я могла бы сделать очень много программ, записать много дисков, были бы возможности или спонсоры. Я только сейчас выпускаю диск с той музыкой, которая наполовину была записана еще в Ленинграде: Хиль, Псарев, Анкудинов исполняют романсы на стихи Николая Гумилева, романсы Ахматовой - в моем исполнении, "Реквием" на стихи Ахматовой в исполнении солистов хора и оркестра и телерадио Санкт-Петербурга... Я - как кошка, которая гуляет сама по себе. Кроме мужа, который делает все - из любви ко мне и к моему искусству, в моем творчестве мне никто ничем абсолютно не помогает.
- Вы всегда столь экстравагантны - создается впечатление, что быт вам чужд. так ли это на самом деле?
- К сожалению, не чужд: нет у меня ни домработниц, ни кухарок... Я бы с удовольствием не занималась бытом! - духовно я от него далека. Я не испытываю радости от того, что готовлю обед... Хотя иногда подхожу к приготовлению пищи творчески, бывает, пироги пеку или "наполеоны"... Но это бывает столь редко: мне очень жаль времени, которое теряется на повседневные заботы - время, к сожалению, быстро улетает...
- Время улетает, а Вы все равно живете в "серебряном веке". В чем Ваш секрет, милая "Дама в шляпе"?
- Это было время мощнейшей культуры, талантов, чувств, страстей. Это время меня крепко держит, я всегда к нему возвращаюсь, это время - мой стержень. Если жить только днем сегодняшним - можно с ума сойти! Я действительно чувствую, что я "своя" в "серебряном веке", потому и мой имидж немного из этого времени. "В белом платье муаровом..." - разве такое платье может быть надето без шляпы? Я покрываю голову еще и как приверженец еврейских традиций, - и в этом случае несовпадаемое - совпадает!

Любимые

Актеры: Сергей Юрский, Андрей Миронов, Фаина Раневская
Писатели: Башевис Зингер, Толстой, Петрушевская, Татьяна Толстая, О'Генри
Художники: Есть такой в Израиле - Ян Раухвергер, он очень красиво пишет... Я очень люблю импрессионистов - Клод Моне, люблю фламандскую живопись...
Юморист, сатирик: Задорнов
Фильм: "С легким паром", как это ни покажется традиционным...
Блюдо: Я сладкоежка, но не очень себе это позволяю
Напиток: Фруктовый коктейль. Крепкие не употребляю
Время года: Весна и осень. Но в Израиле - ни того, ни другого нет
Время суток: Вечер... Ночь...
Парфюм: Никакой
Праздник: Песах
Город: Ленинград, Париж, Иерусалим
Анекдот: Приходит Рабинович домой, видит: жена в постели лежит, а из-под одеяла ноги мужские торчат. "Что такое?" - возмущается муж. "А ты думаешь, что я на твою зарплату и детей обучала, дом купила и содержала?" - отвечает жена. "Так закрой же его ноги, не то простудится!"
[356x400]