Я..................... не знаю, как это назвать, но... пусть будет.

***

[470x312]
 

Без названия

… События той ночи Ангел помнил смутно...

***

            …Вот он подбегает к Гипериону. Из темноты выходит Спайк. «Он справился», - мелькает мысль прежде, чем блондин успевает открыть рот. Спайк говорит что-то, но Ангел не слышит. Он жив… То есть, не мертв… Это главное.

            Вот бежит Ганн… «Я так и знал, что парни с клыками уцелеют!» - его голос звучит бодро, но Ангел совершенно точно слышит в нем отчаяние. «Эй, парень, вообще-то эту красную штуку нужно держать внутри», - говорит Спайк, а Ганн судорожно зажимает колотую рану на животе. Ангел успевает удивиться, - кажется, Спайк действительно переживает. «Есть что-нибудь от Уэса?» - спрашивает Ганн нервно. «Уэсли мертв», - Иллирия появляется словно из ниоткуда. Она говорит что-то еще, но Ангел не слушает ее. Он опускает голову, подавляя вздох. Он знал, что будет так. В груди смерзается ледяной ком. Уэсли мертв. Воспоминание обрывается.

            ... Иллирия откровенно наслаждается боем. Она без устали размахивает тяжелым двуручным мечом, словно он игрушечный. Спайк дерется самозабвенно, неустанно ругаясь и отпуская шуточки в адрес демонов. Дождь смывает кровь с его плаща...  Ангел не видит Ганна среди сражающихся. И оглядывается. Внезапно на затылок обрушивается что-то тяжелое… Дальше он не помнит.

            … Кажется, он лежит на земле. Не в силах пошевелиться и открыть глаза. Что-то кажется ему неправильным. Он напряженно вслушивается в шум дождя, и внезапно понимает – он больше не слышит звуков боя. Огромным усилием воли он открывает глаза. Иллирия стоит среди переулка и сжимает в руках меч. Спайк с трудом стоит, опираясь на стену. «Где Ганн?» - спустя вечность губы все-таки слушаются его. «Ганн… мертв», - тихо отвечает Спайк. Иллирия равнодушно склоняет голову, как бы подтверждая слова вампира. А затем разворачивается и уходит.

            Спайк с усилием отлепляется от стены. Ангел приподнимается на руках, пытаясь встать. А когда поднимает голову, то видит протянутую ему руку… Помедлив, он опирается на нее… И опять отключается.

            … Он уверен, что не спит. Теплый солнечный луч дразнящее скользит по его щеке. Он жмурится от яркого света и улыбается. А рядом идет Корделия. «Ты легко отделался, чемпион», - говорит она и улыбка пропадает с ее лица. – «В следующий раз тебя не простят». «О чем ты?» - Ангел совершенно не понимает. «Ты еще нужен им», - Корди грустно вздыхает, а потом встряхивает волосами и улыбается. Ангел хмурится, обдумывая ее слова, а когда поднимает голову, то видит, что ее уже нет. И солнца тоже нет. Ничего нет.  Вокруг пустота. Ангел в ужасе дергается… и просыпается.

            ***

            Ангел не знал, зачем его тогда оставили в живых. Никогда еще он так не хотел смерти. Он не мог простить себе их смертей… Его единственных друзей. Его любимых людей. Его маленькой семьи.

            Ангел часами сидел у окна и раздумывал об одиночестве. Он часто вспоминал Баффи – ему казалось, что она как никто может понять его. Ангел осознал, что она – единственная, кого он по-настоящему любил. Он снова и снова с болезненным удовольствием говорил себе о том, что «пока на тебе лежит ответственность, у тебя нет и не может быть права на любовь». Одиночество… оно стало частью его. И не в ответственности дело – он стал бояться чувств. Это случилось раньше, чем он начал терять по одному своих подчиненных. Когда он и Баффи… При мысли о ней на глаза наворачивались слезы. После долгих раздумий он пришел к выводу, что ему опасно привязываться к смертным – потому что они смертны… Он боялся новых потерь…

            А ночами его мучили кошмары. Они все приходили к нему – в хоре их голосов Ангел различал жалость, от которой сердце разрывалось. Они никогда не упрекали его – только смотрели и говорили что-нибудь ласковое в утешение. Ангел не знал, что во сне плачет навзрыд. Что Спайк обнимает его во сне.

            ***

Он твердо решил покончить с собой. Выйти на солнце. Никто не потеряет, если он уйдет. Ему больше не для кого жить.

Он спустился вниз. Шаг в сторону двери. Еще шаг. И еще. Он уже подошел к двери, когда его окликнул Спайк. Ангел нехотя повернулся. Но не ответил. Резко открыл дверь и сделал шаг навстречу смерти.

Внезапно сильные руки втащили его обратно в здание отеля. Ангел в бешенстве вырвался из железных объятий и с размаху ударил Спайка по лицу. Спайк в долгу не остался. Ангела захлестнула волна ярости. Он не помнил, сколько это продолжалось… и что он сделал.

…Он не сразу понял, что Спайк ему не отвечает. Уже не пытается подняться с пола. Захлебывается собственной кровью. Он пришел в себя, только когда услышал сдавленный всхлип.

Спайк скорчился у его ног. Ангел в ужасе склонился над ним. Спайк пристально посмотрел ему в глаза и внезапно усмехнулся: «Что, персик, передумал умирать?» Ангел в ужасе отшатнулся. «Зачем ты это сделал?» Вопрос застал Спайк врасплох. «ЧТО сделал, персик?» «…» - Ангел не знал, как это сформулировать. Спас меня? Глупо… -  «ЭТО». Спайк посмотрел на него со странным выражением. В его глазах будто что-то захлопнулось. Он отвернулся. «Спайк!!!» - Ангел обхватил вампира за плечи и развернул к себе лицом. – «Ну!!!» Спайк молчал. Ангел встряхнул его так, что они столкнулись лбами. Спайк вдруг засмеялся… Хрипло, почти истерично. Ангел в растерянности отпустил его. Сел рядом. С минуту они молча сидели у стены. Ангел пытался понять, что, черт возьми, произошло. Кажется, он жестоко избил вампира, который спас его не-жизнь. «Спайк…» «Заткнись, персик». « Спайк… извини». «Фигня». «Спайк… правда. Не стоило меня спасать». Спайк не ответил. Только поднял руку… и нерешительно похлопал его по плечу. С видимым усилием встал и пошел к лестнице. А Ангел… Он вдруг понял, что больше он не один.

28.02.10