Письмо Василию Гончарову (Васе Обломову) .

Многоуважаемый мной Василий!
Давно хотела признаться Вам в том, что Ваши песни помогают мне выжить, выжить в этой сурово-бестолковой действительности. По началу Ваша «Чебоза» давала светлую надежду, и утопические иллюзии. Обломова я не слушала в принципе, просто не было надобности. Ибо меня, человека, не получившего даже среднего образования, сосланного в ссылку в деревню, которую не смогут найти даже Джипириес (или как они там?) навигаторы, не постигали в жизни такие разочарования, такие например, как хипстера, у которого отняли зеркальный фотоаппарат, всю продукцию, начинающуюся на букву «i».  Словом, хипстера, потерявшего весь смысл своего существования. И уж тем более я не имела два высших образования, чтобы вразумить все тонкости юмора и сатиры в Ваших произведениях. Говоря проще, я жила и радовалась, слушала «Чебозу», радовалась и жила.  Но в один момент весь мой утопичный мир…рухнул. Произошло это, когда я пришла в местную кондитерскую. Да, у нас замечательная деревня: у нас нет окультуренных полей, есть одно поле с несколькими бетонными столбами посередине и хвощем, но есть кондитерская; у нас есть недостроенная пятиэтажка и разрушенная казарма, заколоченный и забитый досками Дом Культуры и больница. Словом, у нас есть все, чтобы люди в деревне жили хорошо и комбайнеры спились через несколько лет.
В кондитерской продавался торт. Обычный торт, усыпанный золотыми, как утверждал производитель, кондитерскими блестками. Но по тому, как они скрипели на зубах, я поняла, что весь мой утопичный мир – унылое говно. В тот день я впервые послушала «Повести и рассказы» полностью. Но, видимо как это обычно бывает, у меня сработала иммунная система, организм стал защищаться и не верить в весь ужас происходящего. Когда живот напомнил о том, что блестки, вероятней всего, не кондитерские, я решила не верить больше производителю под названием «Пекарь плюс Г» и торт этот больше не покупать. Фишка заключалась еще в том, что деревню в это время закрыли на карантин по кори. Фельдшер делал обход населения, что-то рассказывала о заболевании и, увидев мою бледность, которую я пыталась объяснить аристократическим оттенком кожи, решил, что у меня первые признаки кори. Два моих градусника показали нормальную температуру, три градусника скорой помощи показали температуру 38. Мне пришлось полчаса доказывать фельдшеру, что я не верблюд, чувствую себя отлично и в принципе хочу жить, но в итоге меня госпитализировали в местную деревенскую больницу. К слову сказать, территорию морга в больнице от детского сада ограждало всего лишь несколько условных столбов. Я послушала Ваш альбом второй раз. Поймала себя на мысли, что у меня еще не все так плохо и мне нужно бы радоваться, но мне предстояла встреча с врачами. Удивительная вещь, Ваши песни раздавались по радио по все больнице. Охранники пританцовывали, хирурги были грустны. Видимо у первых было уже достаточно разочарований в жизни, а у последних не доставало образования, чтобы подтанцовывать охранникам.
-Что-то болит?- Спросил врач. Удивлению его не было границ, его градусник показывал, что у меня нормальная температура. У меня же ничего кроме желания купить новые градусники в единственную машину скорой помощи не возникло.
-Да, живот немного.
-Гастрит?- Опять спросил меня, человека без среднего образования, врач.
-Нет.
-Колит?
-Нет.
-Холецистит?! –Удивился врач.
-Нет.
-Значит, язва. Точно, язва.
-Нет же!!!
-Не спорьте. – Вот уж точно, «все говно, все плохо…» подумала я и еще раз сказала, что ничем из вышеперечисленного не страдаю.- А что тогда?
-Блестки,- ответила я,- золотые блестки.
Меня на три недели закрыли в больнице на карантин. В первый же день я удалила все песни «Чебозы» , питать иллюзорную надежду больше не было смысла, и я нон-стопом включила Васю Обломова. Не знаю, как бы пережила эти дни, если бы не Ваши «анти»-позитивные творения. Ибо иммунная система, так же как и любая другая, ломается и срабатывает уже какой-то другой механизм, остается только радоваться, что хоть у нас «Все плохо и в жизни нет смысла», но все-таки все по-другому. Видимо в этом и есть какое-то определенное очарование Ваших песен. Спасибо, Вам за это. 
С уважением. Голодранка.