А Леська садится. Немножечко набок, по римски так. Переворачивается на пузо, поднимает попу, заваливает её на бок и садится, приопираясь на руку. И довольная такая. Будто так и надо. А вчера, говорят, придерживаясь за тётю, взяла и села понастоящему. Ловкаая. И это её сажать ещё нельзя?

А у папы лопнул матрац, его свернули, и в комнате стало мнооого места. Теперь корик Леськин с игрушками там лежит. Только она с него убегает постоянно. Бабушка, говорит - на два метра легко уползает.

А вчера Леська разбудила папу тем что мерно долбилась ему головой подмышку.

А ещё Леська стала просыпаться на улице и не засыпать. То за мной наблюдает смеётся, а то плакать начинает, надо домой бежать. А я не хочу. Попробуй меня уговори с улицы возвращаться. Да меня и выйти-то на улицу непросто уговорить. Я как папа - меня улица не шибко манит.