тебе, великому и неприкосновенному, уж разумеется,
всё позволено, всё разрешено,
всё вымерено, всё оплачено,
и, конечно, ты можешь что угодно взять от меня, из меня,
но никак не для меня, да и с чего бы это,
что взбредёт в твою тёмную голову, то и делаешь,
кто сегодня радостнее да и звёздней тебя,
того и казнишь,
нет, конечно, ты бери у меня всё, что вздумается,
но вот это дрожащее воспоминание,
забившееся с перепугу в уголок сознания,
о том, как ты в пять лет,
кормил голубей с руки,
оставь мне, хорошо?
на долгую грустную память.