Я хотел бы описать тебе что-то очень волшебное, чудесное, хорошее, но вместо этого я всегда описываю тебе свою боль, и ничего более. Если слово боль заменить на слово «моль» или на «бемоль» или на «король», как ты думаешь, мне стало бы легче? Едва ли. Форму слов можно изменить очень легко, но вот их значение – едва ли. Их значение постоянно, неизменчиво, constanta.
И единственное, что я ведаю точно – так это то, что ты одна из пушинок тополя, что парят по этой столице. Нет, не потому что ты мягкое и уютное, нет. А потому что у меня на тебя аллергия, и ты мешаешь мне дышать.
Ещё я знаю, что я – непременно стихия, и обязательно воздух.
А тополинки все увязают в воздухе, они влюбляются в воздух.
В общем: кажется мне уже немного легче, потому как состояние болота безнадёжности, в котором отдыхаю я, вроде как уже не критическое.
И даже можно дышать, вот так: раз-два, раз-два-три.
А "боль" можно также заменить на "роль". Или на "соль"...

Она давала имена вещам
она называла свой стол - мистер Чак,
свою кровать - мисс Элизабет,
свой стул - малыш Джоннни,
а свой тёмный унылый угол для размышлений
на тему чем-я-не-подхожу-тебе
она звала мистер Смит.

И когда я говорю другим
что я иду на закрытую вечеринку к мистеру Смиту,
я иду сидеть в свой тёмный унылый угол
думать о том, чем я не подхожу тебе.
Весёлая party. Надо признать,
мы с углом идеальные собеседники.
А если присоединяются тараканы,
то это уже пламенные танцы с невидимыми
танц-полом и угощением.