Не было такой мерки, усвоив которую можно было бы прилагать ее ко всем его словам и действиям, в уверенности, что, нарушая ее, он чувствует себя, и должен чувствовать себя виноватым. Напротив, его слова и поступки всегда имели острые углы, выдававшиеся за те или другие правила. И эти углы, сами собою, своим существованием, делали вызов миру, с его отстоявшимися формами и требованиями. О.Алексей никогда не совпадал с миром. Он был юродивым.

Духовный человек знает ценность и силу закона, его внутреннюю безусловность. Мирской — не видит этой безусловности, и соблюдения закона требует потому, что обратное вызвало бы трение с миром. Закон для него есть приличие. Прилично жить и прилично умереть — таково требование мирское. Но духовному требуется не приличие, а соблюдение закона в существе его, а соблюсти в существе — нередко значит — нарушить по букве. Юродивым мирское приличие постоянно нарушается.
(о.Павел Флоренский)