Это цитата сообщения Я_Это_Я_вот_так Оригинальное сообщение

Такое впечатление, что Михаил Ходорковский сейчас интересен всем. Особенно охотно о нем говорят кандидаты на пост президента. И лидер «Яблока» Григорий Явлинский, и миллиардер Михаил Прохоров пообещали в случае победы на выборах освободить Ходорковского. Не остался в стороне даже Путин. Он обещал, в случае его избрания, рассмотреть вопрос о помиловании экс-главы ЮКОСа. Правда, при условии, что тот признает вину (такое, судя по всему, не случится никогда). Фигура Михаила Ходорковского вызывает неподдельный интерес и у большинства жителей Карелии. При помощи газеты «Карельская Губернiя» жители Петрозаводска и Сегежи, где отбывает наказание опальный олигарх, смогли задать свои вопросы бывшему руководителю ЮКOСа. Прямо из ИК №7 – о патриотизме, чувстве собственного достоинства и однообразном тюремном питании. Читаем!

Вы действительно хотите сесть в тюрьму?

Александр Уваров, 38 лет, Сегежа:

— Я никогда не поверю, что инкриминированные вам преступления совершенно безосновательны. Из-за чего все произошло? Назовите имена, кто был с вами. Почему вы не поступили, как Березовский или Чичваркин, и не уехали вовремя из страны? Только не надо рассказывать про патриотизм.

– Меня обвинили сначала в неуплате налогов с добытой нефти, а потом – в краже всей нефти, добытой моей компанией за 6 лет.

Налоги компании формировали до 5% федерального бюджета, поэтому все эти годы проверяли нас лично министры по налогам и сборам, министры экономики и энергетики. Некоторые из них выступали в суде и говорили правду: обвинения безосновательны.

А вообще – «со мной» были 150 тысяч сотрудников компании.

Почему не уехал за границу? Если вам «не надо» про патриотизм и чувство собственного достоинства, то – увы, больше сказать мне нечего.

Михаил Сергеев, 34 года, IT-специалист, Петрозаводск:

— Я знаю, что вы много занимались благотворительностью по всей стране, включая Карелию. Разве бизнесмену вашего уровня, кроме личной выгоды и саморекламы, от этих социальных проектов что-то еще нужно было?

– Благотворительность в Карелии для моей саморекламы либо личной выгоды? Не сердитесь, но до этого года о Карелии я лично знал лишь постольку, поскольку здесь воевал мой дед. Если карельчане участвовали в каких-то из федеральных программ ЮКОСа или проектах «Открытой России» и это принесло пользу – рад узнать даже спустя столько лет.

Сергей Лосев, Сегежа:
— Не подкинете денег, случаем? Миллиона два хотя б на развитие своего бизнеса!

– Вы действительно хотите сесть в тюрьму?
Николай Абрамов, поэт, Петрозаводск:

— Хочу выразить восхищение вашей стойкостью и вашим поведением за колючей проволокой в нелёгкой роли «политического узника №1» страны несбывшихся демократических надежд. Вопрос такой: в наше время школьники хотят стать не шахтерами, не покорителями целины и космоса, а чиновниками, чтобы быть обеспеченным человеком при относительно небольшой зарплате. Какими вы видите пути борьбы с этим монстром – коррупцией, которая обложила данью страну хуже татарского ига?

– Спасибо за поддержку. Наша системная коррупция – действительно страшное зло, присущее большинству авторитарных режимов (в том числе сталинскому, о чем сейчас мало вспоминают).

Технология борьбы с ней известна – политическая конкуренция, регулярная смена чиновников по итогам выборов, независимый суд.

Сергей Боровиков, 42 года, бизнесмен, Сегежа:
— Как долго, по вашему мнению, у нас в стране будет «демократическая монархия»?

– Я бы назвал этот режим иначе. Но будет он – пока людям не надоест. Считаю, что с 2015-го каждый год может стать последним.

Алексей Гладенюк, 33 года, инженер, Сегежа:
— Как вы оцениваете экономическую ситуацию в Европе (в свете того, что евро сильно пошатнулся недавно) в целом и в России в частности? Какие решения для стабилизации экономики России вы предпочли бы, если бы занимали пост министра финансов, к примеру?

– Не преувеличивайте проблемы первой экономики мира (это не США или Китай, а ЕС). России нужна не стабилизация, а развитие. На месте министра финансов я бы рекомендовал инвестиции в инфраструктуру страны и ликвидацию большей части налогов на сельское хозяйство, перерабатывающую промышленность и инновационные отрасли. Хотя бы на 10 лет.

Сергей Балагуров, работает в строительном бизнесе:
— Почему в России кому-то все, а остальные с бюджетом?

– Ну как раз бюджет-то пилят далеко не все. А вот надежда получить что-то от государства очень деморализует. Надежда-то пустая, если не хочешь, не умеешь давать взятки.

Наталья Корнилова, 45 лет, учитель, Петрозаводск:
— Как вы относитесь к тому, что последнее время в России очень большое внимание уделяется православной церкви? Стали ли вы за время заключения глубоко верующим человеком?

– Православная церковь – важная часть русской культуры. Все, что укрепляет русскую культуру, идет на пользу строительству национального государства. А значит – сегодня моей стране это нужно. В то же время для меня Вера и Церковь – не тождественные понятия.

Хлеба и каши хватает

Галина Смирнова, 67 лет, пенсионерка:
— Вы были богатейшим человеком в стране и вдруг потеряли все блага жизни одновременно. Как вы смогли это пережить? Я слышала, на территории вашей колонии есть часовня. О чем просите Бога?

– Свое отношение к Богу я стараюсь не комментировать. Это – личное. А потеря «благ» – абсолютная мелочь по сравнению с невозможностью жить с близкими людьми, растить детей и внуков.

Валерий Морозов, 32 года, Сегежа:
— Какие у вас условия содержания? Все как у всех или что-то особенное? Какие планы на будущее?

– Мои условия отличаются тем, что на меня обращают много внимания. В зоне это тяжело. Планы на будущее… Написать работу по государственному управлению. Выйти из тюрьмы.

Михаил Колесников, 36 лет, частный предприниматель, Петрозаводск:
— Как вам карельская колония? Беспредельничают ли сотрудники колонии? Как кормят?

– Колония достаточно тяжелая, но с «беспределом» я не сталкивался. Кормят весьма и весьма однообразно, хотя сытно. Хлеба и каши хватает.

Максим Красильников, 19 лет, студент, Петрозаводск:
— Вы согласились вести колонку в издании The New Times. Видел вашу заметку. О чем планируете писать дальше?

– Для издания The New Times я согласился написать серию очерков «Тюремные люди». Помимо этого будут выходить и иные мои статьи в разных изданиях. В основном по вопросам государственного строительства и политики.

Надежда Сивакова, 42 года, педагог, Петрозаводск:
— В 2012 году будут выборы президента России. За кого вы будете голосовать?

– Голосовать не буду. Такого права у осужденных нет.

Сергей Сиговцев, 40 лет, энергетик, Петрозаводск:
— Михаил Борисович! Вы находитесь в заключении уже 8 лет. Есть ли какие-нибудь слова, которые бы вы повторяли самому себе на протяжении этих 8 лет каждый день?

– Доброе утро.
Тамара Иосифовна, 56 лет, пенсионерка, Петрозаводск:
— Читала про приезд вашей мамы в Карелию к вам на свидание. Скажите, пожалуйста, как вас воспитывали родители? Что разрешали, а что запрещали, наказывали ли?

– Меня воспитывали строго, но не жестко. К сожалению, родители всегда много работали, поэтому приходилось большую часть времени проводить сначала в садике, потом – на продленке. А время, проведенное с родителями, я очень ценил. В 14 лет мы решили, что детство кончилось, и мне разрешили начать работать. Хотя воспитание продолжается и по сей день, когда мне под пятьдесят.

Василий Серегин, 32 года, работает в сфере потребительского кредитования, Петрозаводск:
— Назовите, пожалуйста, одно или несколько литературных произведений, произведших на вас большое впечатление?

– Стругацкие «Трудно быть богом», «Малыш». Артур Хейли «Аэропорт». Вообще-то хороших книг, которые мне понравились, – много. Но авторов XVIII-XIX века – классиков – я читать не очень люблю. Не хватает динамики, свойственной нашему веку. Вне всякой конкуренции – Высоцкий.

Марина Смурова, 27 лет, в отпуске по уходу за ребенком, Петрозаводск:
— Как вы переживаете разлуку с детьми? С женой? Чего больше всего не хватает в заключении?

– Тяжело переживаю. В моем случае это – главная проблема. Жена, дети, внучка, которую видел только на фото, родители…

Иван Комаренко, 69 лет, пенсионер, Петрозаводск:
— Не озлобила ли вас тюрьма? Реально ли найти друга в заключении?

– Жена говорит, что стал наоборот мягче. Не знаю. А найти друга – точно не в моем случае.

Евгения Маркова, 26 лет, госслужащая, Петрозаводск:
— Михаил Борисович, что бы вы изменили в своей жизни после выхода из тюрьмы?

– Спустя 8 лет и я, и моя семья настолько далеки от прежней жизни, что сравнивать бессмысленно.

Максим Александров, 22 года, студент, Петрозаводск:
— Что дает вам силы держаться столько лет в заключении?

– То, что люди, которых я люблю и уважаю, в меня верят.



С сайта http://khodorkovsky.ru
[498x700]