Волшебник и Горшок-скок-поскок

Жил когда-то старый добрый волшебник, который использовал волшебство щедро и мудро ради пользы своих соседей. Вместо того, чтобы раскрывать настоящий источник своей силы, он делал вид, что его зелья, заклинания и противоядия появлялись уже готовыми из маленького котла, который он называл счастливым печным горшочком. Со всех краёв к нему приходили люди с проблемами, и волшебник с радостью помешивал содержимое горшочка и помогал им.
Этот любимый всеми волшебник дожил до почтенного возраста и умер, оставив всё своё имущество своему единственному сыну. Сын его был полной противоположностью своему благородному отцу. Те, кто не могли колдовать, были, по мнению сына, никчёмными, и он часто возмущался привычке своего отца помогать соседям при помощи магии.
После смерти отца, внутри старого горшка сын нашёл свёрток со своим именем. В надежде получить деньги, он раскрыл его, но вместо этого обнаружил мягкий и толстый тапок, который был слишком мал и у которого не было пары. Внутри тапка лежал кусочек пергамента с надписью: «Искренне надеюсь, сын мой, что он тебе никогда не понадобится.»
Сын проклял обезумевшего от старости отца и бросил тапок обратно в котёл, решив отныне использовать котёл как ведро для мусора.
В эту самую ночь в его дверь постучала крестьянка.
- Мою внучку всю осыпало бородавками, сэр, - сказала она ему. – Ваш отец всегда смешивал особую припарку в старом горшке…
- Уходи! – закричал сын. – Какое мне дело до бородавок твоей негодницы?
И он захлопнул дверь прямо перед носом старой женщины.
В этот же момент с кухни донёсся громкий лязг и грохот. Волшебник зажёг свет на конце палочки и открыл дверь, и там, к своему удивлению, обнаружил старый горшок своего отца: у него выросла латунная нога, и он прыгал на месте посреди комнаты, издавая жуткий звук. Волшебник в недоумении приблизился к нему, но поспешно попятился обратно, когда увидел, что вся поверхность горшка была покрыта бородавками.
- Мерзкая вещь! – закричал он и попытался сначала заставить горшок исчезнуть, затем очистить его с помощью магии и, наконец, выгнать его из дома. Однако никакие заклинания не помогали, и он не мог заставить горшок перестать прыгать следом за ним, когда он вышел из кухни. А когда волшебник отправился спать, горшок прыгал за ним, грохоча и лязгая о каждую деревянную ступеньку.
Волшебник не мог уснуть всю ночь, потому что бородавчатый горшок гремел у его кровати всю ночь, и на следующее утро горшок поскакал за ним на завтрак к самому столу. Лязг, лязг, лязг, - шумел горшок с латунной ногой, а волшебник даже не успел приступить к каше, когда в дверь снова постучали.
На пороге стоял старик.
- Дело в моей старой ослице, сэр, - объяснил он. – Потерялась она, или украли её. А без неё я не смогу доставить товар на рынок, и моя семья сегодня останется голодной.
- А я голоден сейчас! – взревел волшебник и захлопнул дверь перед носом старика.
Лязг, лязг, лязг, - шумела латунная нога горшка, но теперь, помимо этого, из глубин горшка раздавался крик осла и стоны голодных людей.
- Замри. Замолчи! – пронзительно закричал волшебник, но его волшебная сила не могла успокоить бородавчатый горшок, который прыгал за ним по пятам весь день, куда бы он ни пошёл и что бы ни делал, издавая крики осла и стоны и лязг.
Этим вечером в дверь постучали в третий раз, и на пороге стояла молодая женщина, которая плакала так, будто у неё вот-вот разобьётся сердце.
- Мой ребёнок очень болен, - сказала она. – Не поможете ли вы нам? Ваш отец приглашал меня, когда у меня были неприятности…
Но волшебник захлопнул перед ней дверь.
И теперь горшок-мучитель до краёв наполнился солёной водой и, прыгая, расплёскивал слёзы по всему полу, кричал по-ослиному, стонал и ещё гуще покрылся бородавками.
Хотя до конца недели жители деревни больше не приходили к дому волшебника за помощью, горшок сообщал ему обо всём множестве их болезней. Через несколько дней он не только кричал по-ослиному и стонал и расплёскивал слёзы и скакал, но и задыхался, его рвало, он плакал как дитя, выл как собака и извергал протухший сыр и скисшее молоко и целое нашествие голодных слизней.
Волшебник не мог ни есть, ни спать, пока рядом с ним был горшок, но горшок не хотел уходить, и его нельзя было заставить ни замолчать, ни успокоиться.
Наконец, волшебник больше не мог этого вынести.
- Придите ко мне со своими проблемами, неприятностями и бедами! – закричал он, выбегая на деревенскую дорогу под покровом ночи с горшком, который прыгал за ним по пятам. – Приходите! Дайте исцелить, излечить и успокоить вас! У меня есть горшок моего отца, и я помогу вам!
И вместе с уродливым горшком, который всё ещё скакал следом за ним, он побежал по улице, посылая заклинания во всех направлениях.
В одном доме у маленькой девочки во сне исчезли бородавки; потерянный осёл вернулся в своё стойло с помощью Призывающего Заклинания; больной ребёнок искупался в настойке ясенца и проснулся здоровым. Для каждого дома, где была болезнь и печаль, волшебник сделал всё, что мог, и постепенно горшок перестал стонать и тошнить, стал тихим, блестящим и чистым.
- Ну что, Горшок? – дрожа, спросил волшебник, когда начался рассвет.
Горшок изрыгнул тапок, который в него бросили, и позволил надеть его на латунную ногу. Вместе они отправились к дому волшебника, а шаги горшка, наконец-то, стали тихими. Но с этого дня волшебник помогал жителям деревни, как это раньше делал его отец, чтобы горшок вновь не сбросил свой тапок и опять не начал скакать.

                                                                                                                         Комментарии Альбуса Дамблдора

[Серым маленьким шрифтом в квадратных скобках написаны сноски.]

Старый добрый волшебник решает проучить своего бездушного сына, дав ему ощутить на себе все страдания местных магглов. У молодого волшебника просыпается совесть, и он соглашается использовать магию, чтобы помогать своим неволшебным соседям. Кто-то подумает, что это простая и трогательная сказка… чем докажет, что он – лишь наивный дурачок. Промаггловская история, в которой отец-магглолюб в области магии превосходит сына-магглоненавистника? Удивительно, что хоть какие-то копии изначальной версии этой басни выжили в пламени, в которое их так часто отправляли.
Бидл опережал своё время, призывая волшебников по-братски любить магглов. Охота на колдуний и волшебников набирала обороты по всей Европе в начале пятнадцатого столетия. Множество волшебников почувствовали, и не без причины, что предложить магглу-соседу поколдовать над его больной свиньёй было всё равно, что разжечь собственный погребальный костёр [Разумеется, на самом деле, истинные колдуньи и волшебники умело спасались от столба для сожжения, плахи и виселицы (см. мои комментарии о Лизет де Лапэн в пояснениях к басне «Бэббитти Рэббитти и её Пень-хохотун»). Однако смертей избежать не удалось: у Сэра Николаса де Мимзи-Порпингтона (волшебник при Правительственном совете пожизненно и призрак гриффиндорской башни посмертно) отобрали волшебную палочку, заперли его в подземелье, а без магии спастись от казни он не смог. Волшебники часто теряли молодых членов семьи, которые были неспособны контролировать собственную магию, из-за чего становились заметными лёгкими мишенями для магглов-охотников на ведьм.]. «Пусть магглы обходятся без нас!» - был брошен клич, поскольку волшебники всё больше и больше отдалялись от своих неволшебных собратьев. Это движение достигло своего пика в 1689 году, когда в силу вступил Международный Декрет о Секретности Волшебников, а волшебники добровольно ушли в подполье.
Однако дети есть дети, и нелепый Горшок-скок-поскок захватил их воображение. Иные решили выбросить из сказки промаггловскую мораль и оставить лишь бородавчатый котёл, поэтому к середине шестнадцатого века среди семей волшебников получила широкое распространение другая версия сказки. В новой обработке Горшок-скок-поскок защищает невинного волшебника от его соседей с факелами и вилами, гоняясь за ними, хватая и проглатывая целиком. В конце сказки, за время которой Горшок успевает проглотить приличное количество соседей, волшебник берёт с тех немногих оставшихся жителей деревни обещание, что его оставят в покое и позволят заниматься магией. Взамен он просит Горшок вернуть своих жертв, которых Горшок изрыгает из своих глубин, хоть и в слегка покалеченном виде. Некоторым детям волшебников их родители (в основном, те, которые не любят магглов) до сих пор рассказывают переделанную версию сказки, причём изначальная версия (если дети её вообще когда-нибудь читают) вызывает сильное удивление.
Однако, как я уже намекал, промаггловские настроения сказки «Волшебник и Горшок-скок-поскок» были не единственной причиной, которая вызвала ярость читателей. Поскольку охота на ведьм набирала обороты, волшебные семьи начали вести двойную жизнь, используя заклинания маскировки, чтобы защитить себя и свои семьи. К началу семнадцатого века колдуньи и волшебники, которые решали побрататься с магглами, попадали под подозрение, и даже могли быть изгнаны из собственного сообщества. Среди множества обидных высказываний в адрес волшебников-магглолюбов (как, например, возникшие в то время красочные эпитеты «Грязносвин», «Дерьмолиз» и «Гнилосос») было и обвинение в обладании слабыми магическими способностями.
Влиятельные волшебники того времени, например, Брутус Малфой, редактор Войны Волшебника, анти-маггловского периодического издания, внесли в анналы истории стереотип о том, что магглолюбы обладают такими же магическими способностями, как Сквибы [Сквиб – это человек, родившийся у родителей-волшебников, но не обладающий магическими способностями. Такой случай – редкость. Колдуньи и волшебники, рождённые в семье магглов – более распространённое явление. JKR]. В 1675 году Брутус писал: