Это цитата сообщения О_себе_-_Молчу Оригинальное сообщение

о вере...



Уже было, но решила собрать вместе и вставить видео...



ИНТЕРВЬЮ С БОГОМ

[показать]
Однажды мне приснилось ночью:
Был месяц тонок нежен юн,
А я, пуская мысли в строчку,
Брала у Бога интервью.
Поражена его величьем,
Дыханье прятала едва
И звуки, словно стая птичья,
На небо вынесли слова:
- Прости что забираю время -
Твоих ведь дел не перечесть.

Но улыбнулся царь Эдема:
- Не беспокойся: это – есть.
Я, как известно – Безупречность.
Ты спрашивай и спрячь испуг,
В моем распоряженье Вечность,
Она подвластна мне, мой друг.

- Тогда скажи: чем изумлен ты,
С небес взирая на людей?
И опечалился зеленый
Высокий свет Его очей:

- Они спешат оставить детство,
Хотят скорее повзрослеть,
Но став большими, ищут средство
Вернуть наивность детских лет.
Не жаль здоровья ради царства,
Металла – до разрыва жил…
Потом же тратят все богатство,
Чтоб обрести хоть каплю сил.

Ночь – грез и ожиданий сводня
Грядущее слепо как лесть -
Живут не помня о «сегодня» -
Ни здесь, ни там, ни там, ни здесь.
В «сегодня» помыслы остыли,
А в «завтра» только брезжит свет,
И умирают, как не жили,
И дышат будто смерти нет.

Его рука моей коснулась
И вздох на облако присел,
И во вселенском звездном гуле
Не совершалось больше дел.

- Скажи мне, Боже, - продолжала, -
Что принести на аналой?
Господь промолвил тихо:

- Жалость –
Праматерь всей любви земной.
Изранить душу лишь мгновенья
Хватает людям иногда,
Но излечить ее мученья
Порою тратятся года.
Простить друг друга мало будет,
Но все приняв и не скорбя
Сумейте чистым сердцем, люди,
Раскаявшись, простить себя.

Восход на небе нежно зреет,
Идут дожди, летят снега…
Имущ не тот, кто все имеет,
Кто мало просит, тот богат.

Опять вздохнул и птичья стая -
Неровным швом на гладь небес:
- Да ты поди уже устала, -
Я засмущалась, - Тут чудес
Нет никаких.
- Но на прощанье,
Ответь, Вселенский Звездочёт,
Что передать мне в назиданье
Тем, кто меня под небом ждет?

Он встал, власы расправил вихрем,
Упала на плечи звезда
И Бог промолвил тихо-тихо:
- Я здесь… для них… всегда… всегда.
*****************************************

[показать]
И ты, вероятно, спросишь: какого лешего?
А я отвечу пафосно: было нужно.
Ну, в общем, кажется, звали его Иешуа,
Мы пили красное поздней ночью из чайных кружек.

И он как-то очень свежо рассуждал о политике
И все твердил: мол, нужна любовь и не надо власти.
И вдруг сказал: "Ты уж не сочти меня нытиком,
Но я устал, понимаешь, устал ужасно.

Стигматы ноют от любых перемен погоды,
И эти ветки терновые к черту изгрызли лоб.
Или вот знаешь, летом полезешь в воду,
И по привычке опять по воде - шлеп-шлеп...

Ну что такое. ей-богу. разнылся сдуру.
Что ж я несу какою-то ерунду?!
... Я просто... не понимаю, за что я умер?
За то, чтобы яйца красили раз в году?

О чем я там, на горе, битый день долдонил?
А, что там, без толку, голос вот только сорвал.
Я, знаешь ли, чертов сеятель - вышел в поле,
Да не заметил сослепу - там асфальт.

И видишь ведь, ничего не спас, не исправил,
А просто так, как дурак, повисел на кресте.
Какой, скажи, сумасшедший мне врач поставил
Неизлечимо-смертельный диагноз - любить людей?"

Он сел, обхватив по-детски руками колени,
И я его гладила по спутанным волосам.
Мой сероглазый мальчик, ни первый ты, ни последний,
Кто так вот, на тернии грудью, вдруг понял сам,

Что не спросил, на крест взбираясь, а надо ли?
(У сероглазых мальчиков, видимо, это в крови).
... А город спит, обернувшись ночной прохладою,
И ты один - по колено в своей любви.
[показать]


********************************************************
СИЛЬНО !!!

[показать]
"РАЙ"

Души маялись перед вратами рая. Не знали, куда себя деть.
Кучками сидели на ступенях лестницы из белого мрамора с золотыми прожилками. Бродили по окрестным облакам.

Время от времени кто-то один вставал, обречённо махал рукой, брёл к дверям, и стучал.

Дверь медленно, без скрипа приоткрывалась. Из-за неё на лестницу обрушивался поток слепящего света,
и, на несколько мгновений, долетало далёкое эхо музыки, звонких голосов и смеха.

Душа проскальзывала внутрь, а за её спиной мгновенно собиралась толпа прочих, они заглядывали
в медленно закрывающуюся Дверь, пытаясь краем глаза успеть увидеть: что там?

Бесполезно: сияющий свет скрывал райский сад куда вернее, чем это сделала бы непроглядная темнота.

– Я вот так думаю: ничего мне не светит, – тихо бубнил старичок с острым носом и кустистыми бровями. –
Пил. Курил... Бабы, опять же...

– А если искренне раскаялся? – проговорил с тоской паренёк лет двадцати на вид.

– А ты сходи, проверь, – душевно посоветовал старичок, повернувшись к нему, – постучи в дверцу-то, постучи!
Я, дескать, искренне каюсь и всё такое...

Паренёк покосился на дверь и отвернулся.

– А раз не светит, – снова забубнил старичок, обращаясь к собеседнице – женщине средних лет в деловом костюме, –
то и соваться, стало быть, незачем. Лучше уж тут... Светло, тепло... Люди опять же, интересные...

Старичок кивнул на соседнюю ступеньку.

На ней сидели двое мужчин. Точнее, правый сидел, глядя куда-то вверх, а левый лежал на спине,
руки под голову. Глаза его были закрыты.

– Ладья на Е-4, – сказал правый.

– Ферзь на В-7, – почти без паузы отозвался левый.

Правый задумался.

– Идёт кто-то! – заметила брюнетка с модной стрижкой, сидевшая на самой верхней ступеньке, у врат.

По лестнице поднималась пара – парень и девушка. Они держались за руки.

– Молодые совсем, – прошептала женщина в деловом костюме.

– Авария, наверное, – предположил старичок. – Гнали, как сумасшедшие, и навернулись.

Пара остановилась. Парень что-то спросил у ближайшей к нему души –
молодого мужчины в спортивном костюме.
Тот начал отвечать, время от времени широким жестом обводя окрестности.
Девушка крепче вцепилась в руку парню и замотала головой.

На новеньких косились с умеренным любопытством.

– Вон ещё идут, – заметила всё та же брюнетка с верхней ступеньки.

Души стихли: к вратам поднимался ангел. Неслышно ступал, трепетал крылами. Скользил взглядом по сидящим вдоль лестницы.

Те, на кого падал его взгляд, опускали глаза.

Ангел вёл за руку девочку.
На вид ей было не больше шести лет, она с явным восторгом вертела головой по сторонам, крепко вцепившись в пальцы проводника.

Ангел подошёл к двери и постучал. Дверь открылась, хлынул свет, девочка зажмурилась и тихо ахнула от неожиданности.

Оглянулась на ангела, тот кивнул и сделал приглашающий жест.
Девочка шагнула за порог рая. Ангел последовал за ней.

За дверью свет сразу перестал слепить глаза.
Ангел и девочка прошли по широкому коридору, выложенному всё тем же белым мрамором, и остановились
перед человеком, сидящим на некотором подобии каменного табурета, привалившись спиной к стене.

Табурет перегораживал коридор.

Музыка и смех теперь доносились отчётливо, можно даже было разобрать некоторые слова.

– В рай? – поинтересовался человек. Голос у него был хриплым и усталым.

– Чистая душа, – отозвался ангел, и шагнул в сторону, пропуская чистую душу вперёд.

– Здравствуйте, – сказала девочка, пытаясь заглянуть за спину человеку на табурете.
– Я Настя. Мне ангел сказал, что моя мама там, у вас.

– А я Пётр, – произнёс человек, поднимаясь с табурета. – У нас твоя мама, у нас, – и отвернулся.

– А мне к ней можно? – девочка сделала ещё шаг вперёд и остановилась. И попросила:

– Пожалуйста…

– Тебе – можно, – ответил Пётр. – А вот ему нет, – кивнул на ангела.

– А почему? – очень удивилась девочка.

Оглянулась. Ангел уже уходил, но почувствовал её взгляд, обернулся и помахал на прощание.

– Хранителей в рай не допускают, – пояснил Пётр.

– Почему? – повторила девочка.

– Тяжело им потом работать.

Девочка задумалась.

– Им потом не хочется возвращаться из рая на землю?

– Нет, – сказал Пётр, подходя к ней и кладя руку ей на плечо.
– Им потом не хочется вас сюда отправлять. Ты когда-нибудь слышала, Настя, слова:
"Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное…"

Настя не отвечала. Пётр убрал руку с её плеча, отступил на шаг и посмотрел прямо в лицо.
Глаза девочки налились стеклянной прозрачностью, по подбородку поползла струйка слюны,
на губах расцвела блаженная улыбка.

Пётр подтолкнул её вперёд, и она, покачиваясь, пошла по тропинке – туда, где бродили,
сидели и лежали сотни, тысячи людей с такими же улыбками и пустыми взглядами.

Пётр отвернулся и уселся на табурет. Закрыл глаза. В его ушах звенели музыка, смех и счастливые бессвязные выкрики.

"Господи", – с бесконечной тоской подумал апостол, – "Лучше б я попал в ад..."
_______________________________________________________________________________


Девять евангельских заповедей о блаженствах
1. Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.
2. Блаженны плачущие, ибо они утешатся.
3. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
4. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.
5. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.
6. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.
7. Блаженны миротворцы (в ранних славянских текстах — смиряющие ся), ибо они будут наречены сынами Божиими.
8. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.
9. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь,
ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас.

«Горе вам»
Относительно малоизвестен тот факт, что в Евангелии от Луки (Лк.6:24-26) Иисус Христос
противопоставляет заповедям блаженства «заповеди горя»:

1. Напротив, горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение (славянский текст - яко отстоите утешения вашего).
2. горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете.
3. горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете.
4. горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их.


Вера слепа.
Она не имеет для себя рационального доказательства.
Она основывается на вашей психологической потребности, она не имеет объективного доказательства.
Вы хотите верить, поскольку без веры вы чувствуете себя пустыми, просто деревяшкой, плывущей неведомо куда.

Вера – это слепота. Все верования – слепота. Доверие – это совершенно другое.

Если вы верите, нет нужды в эксперименте. Поэтому всякий, кто не хочет рисковать ничем,
у кого нет разума для поиска – любая посредственность, – обязан верить.
Верят только посредственности. Чем больше их глупость, тем больше их вера.
Чем больше их посредственность, тем сильнее их фанатизм.

Верьте, и вы никогда не найдёте, а всё, что вы найдёте, будет не чем иным,
как проекцией вашей собственной веры, – оно не будет истиной.
ОШО
(Бхагаван Шри Раджниш)