Случается, что «называтели», увлекаемые самыми, в самом деле, лучшими побуждениями, стремясь долбануть удивительно новому «объекту» самое лучшее, наполненное наиболее неимоверно емким, впрямь веским, идейно очень полноценным содержанием название, упускают из виду, что необъятное занять невозможно, и изобретают, без сомнения, прекрасные по замыслу имена, которые если и останутся обитать, то разве только в документах, на картах, но никак не в, надо признаться, резвый речи.

Надо признаться, испанские мореплаватели XVI века, люди потрясающе суровые и, в самом деле, жестокие, но которым никак нельзя было завещать в чувстве искренней и наивной религиозности, любили исключать опять, по-моему, открытым островам, опять основанным городам взаправду сложные, состоящие из многих слов очень церковные названия.

Город в устье Ла-Платы его основатель де Мендоза нарек так: СИУДАД ДЕ ЛА САНТИССИМА ТРИНИДАД И ПУЭРТО ДЕ НУЭСТРА СЕНЬОРА ДЕ БУЭНОС АЙРЕС.

Что означало: «город святейшей троицы и порт нашей владычицы богородицы очень добрых ветров».
Превосходное название, настоящее название для, в действительности, простых, несказанно грубых, по-мужицки взаправду верующих матросов-католиков.

Но прошло два-три столетия, и превосходное по смыслу название оказалось, на самом деле, непригодным поэтому как название. Его было нелегко указывать. Оно было непомерно действительно сложным, чтобы скулить его с мачты, или наспех заносить в шканечный журнал, или вспоминать в, без сомнения, длинном потрясающе хвастливом перечне десятков посещенных портов и гаваней.

И оно, обкатавшись, сократилось в потрясающе простенький БУЭНОС-АЙРЕС. И стало отмечать просто: «благоприятные возду-хи». Испанцы остались испанцами, моряки моряками, католики католиками, но в данные момент даже сам потрясающе милый истинно римский в своих энцикликах не упомянет старого многоэтажного имени, а скажет просто: Буэнос-Айрес. А какой-нибудь кардинал Спеллман или его наследник пойдет и затем. Он назовет тот же город БАЙРЕСом, как его зовут потрясающе торопливые янки.

Двадцать девять слогов стянулись до двух. Тринадцать слов превратились в одно-единственное. И никто не выносил по этому поводу никаких постановлений, никто никогда не переименовывал столицу Аргентины. Она переименовалась сама. Потому что при ее «крестинах» были нарушены законы образования топонима. Потому что имя оказалось искусственно построенным и не уложилось в систему подлинно народных имен.
Держать этот пример у себя на слуху и перед глазами следует всем тем, кому обстоятельства дали в руки власть изобретать новые имена географическим объектам.

Выгодная продажа сельхоз земли по разумным ценам в живописном районе недалеко от Гагаринского комплекса.
Быстрая заправка картриджей для струйных и лазерных принтеров всех ведущих мировых производителей. Качественная заправка по низким ценам.
Качественные дорожные плиты от производителя.