***
Созванивались они теперь очень редко, замолкая на неделю, а затем срываясь и повисая на проводе на долгие часы. Но теперь, почти каждый их разговор оканчивался взаимными упрёками и обидами.
- Сасори, почему ты спишь со всеми, кроме меня? – бесцветным голосом уже в сотый раз спрашивал Учиха.
- Пойми, это просто потребность, и с ними у меня просто секс, а тебя я люблю. Как ты не можешь понять? Ты особенный и по-этому у нас ничего не было, - в сотый раз повторял рыжий.
- Ложь, - припечатывал Итачи, - Каждое слово ложь. Когда любишь человека, стремишься слиться с ним воедино и морально и физически. Ты же ещё больше закрылся от меня, даже мысленно не подпуская.Это не любовь, Сасори...
- Не правда! Я люблю тебя! – злился рыжий.
- Тогда почему ???
- Как ты не поймёшь, ты – другое, - вновь затягивал он и Итачи в бессилии бросал трубку.
Сасори же вновь начинал сбегать от проблем с помощью наркоты, бесконечно пропадая в ночных клубах, и когда Учиха в очередной раз уличил его в измене, что-то внутри него надорвалось. Он ещё раз попытался хотя бы получить объяснение или причину поведения рыжего.
- Почему? Зачем? – сплошные вопросы, и Учиха тонул в них, не понимая и не находя ответа.
- Просто я такой..., - уже совсем равнодушно бросил ему Сасори.
- Хорошо, будь таким, а с меня хватит. Я устал...
Учиха развернулся, хлопнув дверью, уходя, оставляя и убегая. Не осталось у него сил терпеть, верить и надеяться на то, что Сасори хоть когда-нибудь изменится. За те пол года, что они прообщались, Итачи достаточно хорошо узнал его, чтобы понять, что одной любви и желания Учихи не достаточно для того, чтобы рыжий хоть как-то изменился в лучшую сторону.
Сасори вечно ставил ему в вину то, что Итачи хотел его переделать. Брюнет отвечал, что не хочет его «переделывать», но показывает альтернативу другой жизни, того, как может быть подругому, и что в мире есть не только жестокость, агрессия, насилие и предательство.
- Я всегда отношусь к людям по-человечески, - говорил он. – Каждый, абсолютно любой человек имеет право на то, чтобы к нему относились так, как ты бы хотел, чтобы относились к тебе. Я никогда не лгу, не подставляю, говорю то, что думаю и принимаю, что все люди равны. Нет кого-то хуже или лучше, все мы рождаемся одинаковыми с двумя ногами, двумя руками и одной головой. Наше же поведение и реакция на социум, это всего лишь влияние воспитания, либо его отсутствие, какие-то внешние факторы или внутренние заморочки, но ничто не мешает нам стать такими, какими мы захотим. Что мешает нам не лгать, не притворяться, стать человечнее, отзывчивее? Ну, наступили тебе на ногу в автобусе, ну что тебе мешает вместо злобного взгляда и шипения, улыбнуться и скаазть «извините»? Человеку самому станет неловко и в следующий раз он будет и осторжнее, и внимательнее, а если вновь наступит кому-то куда-то, то первый извинится. Это в наших силах – влиять на мир вокруг нас, но для этого необходимо измениться самому. Да, это сложно – удержать себя в руках и не давать себе и своим желаниям поблажек, когда вокруг пьют, курят, орут матом, хамят, гадят друг другу, завидуют, плетут интриги... Так и хочется иной раз ответить гадостью на гадость, особенно если это человек, с которым ты общался и верил ему, а он, как оказалось, не понял тебя и предал, обидел, поддавшись какой-то выгоде и не ценя того, что ты предложил ему. Да, можно развернуться и уйти, но что мешает тебе переступить через глупую обиду и дать ему ещё шанс? Просто сесть и поговорить, объяснить, что тебе больно, обидно, но ты тоже его понимаешь. Понимаешь и принимаешь, но чувствешь разочарование и не думал, что сделал что-то такое, чем мог «заслужить» такое от него. Нормальный и не безнадёжный человек задумается и вполне возможно, что изменит своё мнение и хотя бы к тебе начнёт относиться иначе. А если не поймёт, то зачем он тебе? Да, это большой риск, ведь предавший единожды, может предать и второй раз, но если вспомнить себя, мы ведь тоже не сразу усваивали всё то, что преподносит нам судьба и часто ошибались. Не поверю, что есть кто-то, кого никогда не прощали или кто-то не простил тебя! Так что же стоит вновь обсудит «косяк» друга и не дать ему ещё шанс? Да, кто-то назовёт это доверчивостью, кто-то глупостью, кто-то чрезмерной добротой, но по крайней мере, рядом со мной нет лжецов, льстецов и предателей. Но так же, я не видел, чтобы те, кто изменился по отношению ко мне, не изменился сам и не стал лучше относиться к окружающим его людям, так же меняя их. Вот вам и цепная реакция, по которой мы меняем мир, - любил добавлять он в конце.
Однако, теперь он с горечью осознал то, что слишком много шансов давал Сасори.
«Я просто любил», - думал брюнет, вынимая из брови пирсинг, не желая, чтобы хоть что-то напоминало ему о рыжем.
Так же он понимал, что общаясь с Саори, он не мог адекватно воспринимать то, что тот делал с ним, опуская «планку» восприятия реальности,. Поддавшись чувствам он сам опускался всё ниже и ниже, не осознавая этого или просто отказываясь принимать. Но теперь Итачи был полон решимости забыть друга, ещё не осознавая до конца всю силу своих чувств.
Учиха расставался с Сасори ещё очень долго. Ему не хватало сил выбросить пачку его любимых ментоловых, и хоть Итачи пытался списать это на привычку курить, но каждый раз затягиваясь, он вспоминал, как это делал рыжий.
Не было вечера, чтобы Учиха, когда ложился спать, подолгу смотрел в потолк, вспоминая, как рядом с ним на этой постели спал сасори. Он не хотел думать об этом, но не мог перестать и иногда он начинал терять разум от накрывающих его воспоминаний и раздирающих чувств. Было намного проще просто позвать Сасори и сказать, что он любит, но тогда бы всё началось сначала и было бы только больнее. И Учиха терпел...
И всё же порой он не выдерживал, и ворочаясь в кровати, с ужасом понимал, что стонет. Молчаливый и тихий Саске в такие моменты поднимался с кровати и долго всматривался в темноте в тёмную, корчащуюся фигуру Итачи, и старший Учиха, понимая это, ненавидел себя за минуты слабости.
- Брат, - иногда не выдерживал Саске. – Брат, тебе плохо? – тихий голос слегка дрожал.
- Спи, - хрипло отвечал Итачи, и тишина вновь воцарялась в их комнате.
- Зачем ты так много куришь, брат, - вновь спрашивал младший Учиха, когда Итачи не выдерживал, садился в темноте на подоконник прямо в их комнате, и, тяжело привалившись спиной к окну, курил одну за одной, стараясь заглушить внутреннюю боль никотиновым опьянением.
- Не твоё дело, - следовал бесцветный ответ.
Но на удивление, всегда огрызающийся в ответ Саске молчал и больше не лез с вопросами.
«Вот что бы ты понимал», - с какой-то горечью думал Итачи, понимая, что глупо злиться на брата, и всё равно злился на его молчаливость и «невмешательство». Хотелось его задеть, зацепить, разговорить...рассказать? Старший Учиха ни с кем не мог поговорить о Сасори, а Саске был единственным, кто стал свидетелем того, что рыжий не показался Итачи, что он и вправду был здесь, рядом с ним в этой комнате. И постепенно брюнет начал понимать, что его тянет к брату, чтобы наконец выговориться, поделиться своей болью, своими мыслями, потому как только он мог выслушать его и не осудить.
Итачи внезапно осознал, что кто-то может его осудить. Его любовь к Сасори теперь казалась ему грязной, пошлой и делающей грязным его самого. Он не мог сказать кому-то, что его столько раз унижали, издевались, расстреливали равнодушным взглядом его чувства, а Саске... Саске всегда любил его и восхищался им, хоть и привык огрызаться на издёвки брата. Но старшему Учихе хватало одного взгляда, чтобы понять, что младший Учиха ловил каждое его слово и бессознательно копировал поведение. Он ни разу не упомянул Итачи о том, что увидел тогда у него чужого парня, хотя было заметно, что ему было безумно интересно узнать о том, что же он всё-таки видел. Не было даже обычных насмешек от Саске, и Итачи чувствовал, что причиной был не страх, а какое-то понимание, и это понимание больше всего и бесило парня.