***
На следующий день они проснулись уже ближе к обеду, а точнее, их разбудил друг Сасори, который завалился к нему домой с целью кого-нибудь «продырявить».
На удивлённый взгляд Итачи, Сасори расплылся в лыбе:
- Я подумал, что ты захочешь это сделать это со мной и позвал его, - от вчерашней ревности рыжего не осталось и следа, и теперь это был вновь тот весёлый и одновременно нежный Сасори, каким его знал брюнет.
Они долго не могли определиться с местом прокола, потому как на рыжем не было свободного места, а затем всё же решились на бровь. Улыбчивый и говорливый друг Сасори решил начать с Рыжика:
- Спокуха, ща всё будет быстро и безболезненно.
- Да, он мастер, - кивнул Сасори и разулыбался, подставляя другу лицо.
Но было совсем не так, как они оба обещали. Игла оказалась слишком тонкой, и новёхонькая штанга никак не желала вставляться в проделанную дырку. Парень сопел, и воткнув тупой конец серьги в отверстие, старался пропихнуть её глубже, ища сквозной выход. Сасори же только стойко морщился и изредка вытирал со скул сочащиеся помимо воли слёзы. Учиха не мог на это спокойно смотреть и закусывая губы, вцепился в коленку рыжего, стараясь отвлечь от боли и мысленно проклиная эту дурацкую затею. Он понимал, что ничем не может помочь, и до хруста в пальцах сжимал обеими руками ногу Сасори, словно пытаясь забрать его боль себе и не в силах смотреть на то, как «мастер» продолжает насиловать его бровь пальцами.
- Во, вроде пролезло, - друг рыжего облегчённо вздохнул и вытер со лба пот.
Было видно, что ещё никогда он так долго и с таким усердием не возился с проколами, и теперь чувствовал свою вину в том, что просчитался с размерами.
- Отлично, - выдохнул Сасори и осторожно потрогал растерзанную бровь. – Для Итачи возьми потолще.
- Нет! – Учиха упрямо мотнул головой. – Меня той же!
- Ита, не ерунди, - рыжий поморщился так, словно «мастер» продолжил ковырять его.
На все возражения Итачи никто даже не обратил внимания и его самого прокололи иглой потолще за две секунды, так же две ушло на то, чтобы вдеть серьгу в бровь, и облегчённо вздохнув, друг рыжего выразил желание убраться восвоясьи.
Пока они провожали «мастера» до остановки, Учихе ужасно хотелось поцеловать рыжего, но он мужествено решил потерпеть до дома, потому как эпатировать прохожих ему не особо хотелось, да и всё равно он немного побаивался, что Сасори ещё не отошёл после вчерашнего.
Однако дома их ожидал весьма неприятный сюрприз.
- Мать, - севшим голосом объявил Рыжик, стоило им переступить порог квартиры. – Мать приехала, но ты не парься. Её вчера не было, да и сейчас она не надолго. С сестрой потрепется и свалит, - у Учихи неприятно засосало под ложечкой. – Мы на пару минут зайдём поздароваться и свалим гулять, пока она не уедет, - продолжал тараторить Сасори почти на одном дыхании.
- Хорошо, - кивнул Итачи, чувствуя, как внутри всё холодеет.
Он никогда не боялся знакомиться с чужими родителями, умея грамотно и с надлежащей учтивостью отвечать н а их распросы. Но эта женщина была матерью Сасори и она знала, кто такой Учиха. По её мнению, как предполагал брюнет, он был безнадёжно испорченным геем, извращенцем и тем, кто не даёт Сасори работать.
Но на деле всё оказалось не так страшно. Мать рыжего оказалась женщиной в возрасте, выглядевшей очень усталой, не здоровой и рано постаревшей. Сасори совсем не был похож ни на неё, ни на свою сестру, которая чинно сидела на стуле рядом с ней. Но рыжий ещё давно говорил, что его мать много раз была замужем и что у всех её детей, Итачи не запомнил сколько их, были разные отцы.
Перекинувшись с ней парой фраз о погоде и достопримечательностях города, Учиха поддержал разговор, тем не менее не стисняясь смотреть этой женщине в глаза. Он считал, что если хочет быть с Сасори, а вэтот момент он в этом и не сомневался, то не должен её бояться.
По всей видимости женщина оценила это и после того, как сначала долго присматривалась к парню, в итоге тепло улыбнулась ему, сказав лишь то, что нужно колоссальное терпение, чтобы выносить характер Сасори.
- Мама, - буркнул на это Рыжик. – Ну, ты скажешь! Всё! Мы гулять! – он фыркнул и потянул Учиху на улицу, не давая ему даже что-то сказать в ответ.