***

В автобусе Сасори моментально отрубился, успев сказать, что не спал накануне всю ночь, и сообщив, чтобы Итачи разбудил его после того, как они проедут разводной мост. А пока они ехали, Учиха рассматривал лицо спящего друга и понимал, что в голову не приходит ни одной мысли. Думать о Дее или о том, что этой бессонной ночью думал рыжий, ему не хотелось, и он просто любовался длинными рыжими ресницами, подрагивающими во сне, и пресловутым пирсингом в губе Сасори. Ему казалось, что он заново открывает для себя рыжего, и ослеплённый новыми ощущениями, он отметал здравый смысл, который уже совсем не было слышно, потому как Учиха узнал, что ночевать он будет у Сасори.
- А твои родители не будут возражать? – поинтересовался слегка оторопевший Итачи, когда узнал такой поворот событий.
- Им всё равно с кем я сплю, к тому же я уже давно всем уши прожужжал, что ты приезжаешь и распечатал себе твоих фоток.
- В смысле? – Учихе уже даже слегка надоело всё время удивляться.
- В прямом. Напечатал твои фотографии и таскаю их с собой в альбоме. Приедем домой – покажу, рыжий от души веселился. – Все были в шоке, что я наконец влюбился, а я показывал им тебя и говорил, что сегодня-завтра ты приедешь.
«Теперь радости в тебе поубавиться», - вспомнив это, подумал Учиха, опасаясь, как бы набившиеся в автобус пассажиры не зацепили спящего Сасори.
Он не знал, будет ли рыжий злится на него за Дейдару, но всё же надеялся на то, что этого не произойдёт.
Разбудил его Итачи как раз вовремя, и они вместе вытряхнулись из автобуса. Жил рыжий в нескольких минутах от остановки и Учиха и не заметил, как с замирающим сердцем переступил порог его комнаты.
- Располагайся, - бросил ему через плечо Сасори и загремел посудой, стоявшей прямо на тумбочке рядом с кроватью. – Есть хочешь?
Итачи отрицательно мотнул головой и пристроился рядом на стуле.
Всю комнату занимала огромная двуспальная кровать, почти вплотную прилегавшая к высокому шкафу у противоположной стены, а оставшийся угол заполнял угловой компьютерный стол с высокими стопками дисков и книг. Перед ним стояло большое кожаное кресло с наброшенной на него овечьей шкурой, и Итачи вспомнил, как рыжий не раз говорил ему, что «сидит сейчас обдолбанный в любимом кресле и говорит с любимым человеком». Конечно он имел ввиду Учиху, и брюнету внезапно стало приятно от того, что он, наконец, мог увидеть то, что каждый день окружало Сасори.
- Всё, у меня отваливаются ноги, так что я в душ, а потом ты, если не возражаешь, - рыжий с облегчением стряхнул с ног кроссовки.
Учиха не возражал. Он привык много ходить пешком, а Сасори, которого всегда развозили на машине, добило то, что они весь день провели на ногах.
Сасори ушёл в душ, а Итачи остался один на один с самим собой, не представляя куда себя деть. В его голове внезапно начали возникать какие-то невероятные мысли о том, как он обнимает рыжего или он наоборот обнимает его. Но в результате на ум пришла только та мысль, что Сасори так больше и не поцеловал его за весь день, что до встречи с Дейдарой, что после.
«Но, наверное, это нормально», - думал он и понимал, что это нифига не «нормально» для него, тем более, что у них обоих было куча возможностей, чтобы вновь поцеловаться, однако Сасори так и не предпринял ни одной попытки и даже не проявил желания.
Отправившись после рыжего в душ, Итачи не переставая думал об этом. А ещё ему было дико неудобно от того, что по всей видимости он будет спать не только У Сасори, но и С Сасори, ведь другой кровати в его комнате не было, а в другие комнаты квартиры он даже не заходил.
Вернулся Учиха вымытый, чистый и в длинной футболке, которую вместе с полотенцем сунул Рыжик, и неловко замялся в дверях комнаты.
«Чувствую себя малолетней школьницей, а ещё хуже, что веду себя, как она», - с недовольством думал он.
- Посмотрим перед сном фильм? – спросил у него Сасори, сидевший перед компом в такой же длинной футболке.
Смотреть фильм Итачи совсем не хотелось, потому что настроение его совсем упало до нуля, потому как Рыжий вёл себя так, словно Учиха ему «никто» и звать его «никак». И всё же он покорно кивнул, гыряя в прохладу пошлого розоватого постельного белья, которое Сасори застелил специально для них. На экране поползли титры японского «Мун чайлда», а Учихе показалось, что это будет самый долгий фильм в его жизни, потому как рыжий даже не сдвинулся с места по направлению к кровати, и это уже откровенно бесило Итачи.
«Он выдернул меня из своего города, задурил голову поцелуями, затащил к себе домой и всё ради того, чтобы посмотреть фильм?» - раздосадовано думал он, даже не следя за действиями на экране.
Ему ужасно хотелось спросить в чём дело, но гордость клана Учихи не вовремя взыграла в нём, заставив молчать. Ноконец, парень не выдержал и произнёс:
- Нет, что-то я вымотался и совсем не хочу его смотреть. Давай лучше спать, - и он уронил голову на подушку, демонстрируя своё отношение и к фильму, и к рыжему, и к происходящему в целом.
- ну, давай, - Сасори вздохнул, выключил фильм, погасил свет и скользнул рядом под одеяло.
В комнате воцарилась тишина и было слышно только их дыхание. Итачи лежал и не шевелился, ожидая непонятно чего, а Сасори молчал и тоже не двигался, и Учиху начала разбирать основательная обида.
«Чего ты ждёшь?» - спрашивал он про себя у друга и одновременно понимал, что сам бы ни за что не решился бы что-то сделать первым. Да и не он тащил Сасори в постель, хотя отрицать то, что сам согласился на это, он не мог.
Вот так он и лежал в полной темноте, как девушка на выданье, боясь даже что-то подумать или предположить. У него спирало дыхание от того, что сейчас рыжий может протянуть к нему свои руки и…
- Хрррр, - отчётливо раздалось рядом.
«Чего?» - ошалело подумал Учиха и снова услышал приглушённый храп.
- Сасори, - тихо позвал брюнет.
- Хррр…
И в этот момент Учиха почувствовал себя таким кретином, что вся обида и негодование, накопившиеся в нём за весь день, вылились в бурную ярость, и он, что есть силы, пихнул локтём храпевшего Сасори. И плевать он хотел на то, что когда-то рыжий был девчонкой.
- Сасори, мать твою! Я к тебе приехал, получив за весь день два жалких поцелуйчика, а ты затащил меня к себе домой, чтобы игнорировать и иметь наглость спать?! – праведному возмущению Учихи не было предела.
- А чего ты хотел? – недовольно огрызнулся рыжий и протерев ладонью сонную помятую физиономию, нащупал в темноте сигареты и закурил.- Ты пол дня носился с этим придурком Дейдарой и думал, что после этого я тебя захочу?
Итачи ошарашено открывал и закрывал рот, тихо охреневая от злобного выражения на лице Сасори, которое он теперь хорошо различал в темноте, благодаря идущему от окна свету.
- Я не мог с ним не встретится, ты сам это прекрасно знаешь, - упавшим голосом проговорил Учиха, понимая, что эту битву он уже проиграл.
- Но, ты мог, блядь, предположить, чем это может закончиться! – рыжий не спрашивал, а утверждал. – И этот гандон! Он же всё прекрасно понимал и делал и говорил всё спецом!
Сквозивший в словах Сасори яд, пробирал до костей и Учиха понимал, что спорить уместно с той же результативностью, что пытаться остановить руками несущийся навстречу экспресс.
- ты же прекрасно видел, как мучается он, как мучаюсь я, и как ты сам мучаешься! – не унимался, рыжий, продолжая атаковать.
- Я просил тебя не ходить со мной, - тихо проговорил Итачи, уже зная ответ на эту реплику.
- Ну, конечно! Так я тебя, блядь, и отпустил к этому пиздюку! Чтобы он прибрал тебя к рукам? Спасибо, не надо! – Сасори яростно дымил и активно жестикулировал, подкрепляя все свои слова красноречивыми «направлениями» Дейдары в места не столь отдалённые.
- Тогда о чём может быть речь? – криво усмехнулся Учиха и тоже закурил, мерцая ярким пламенем зажигалки в серой темноте комнаты.
На это рыжий фыркнул, всё же принимая аргументы Итачи, но продолжил:
- Нет, но ты видел? Он же прямо пожирал тебя глазами, а тебе даже духу не хватило сказать, что мы вместе! – Сасори продолжал шипеть и скалиться.
- Да, возможно, я был не прав, но я не хотел сделать ему ещё больнее, потому как он и так всё понял, ты сам видел, - обречённо вздохнул брюнет и глубоко затянулся.
Он понимал, что спорить с необузданной ревностью рыжего бесполезно, и загнав поглубже свою гордость, Учиха соглашался, просил прощения и вновь уступал, потому как не мог ещё сильнее обидеть любимого. Он действительно чувствовал свою вину и считал, что рыжий совершенно обоснованно злился на него. А в целом, Итачи просто впервые в жизни стало страшно, что он вот так, по-глупому, может потерять человека, который стал ему настолько дорог, что от одной мысли о том, что он сделал ему больно, хотелось и мысленно и физически убиться.
Они проспорили и проговорили ещё пол ночи, обсудив весь проведённый вместе день до мельчайших подробностей. В какой-то момент они увлеклись, и даже попытались строить планы на будущее.
- Я не обязательно могу быть твоим официальным другом, - как-то странно смотря в одну точку, сказал Сасори.
- О, ты тогда меня нереально выручишь, - хмыкнул Итачи, даже не заметив этого «взгляда». – Меня бы как никогда устроила твоя роль любовника, чтобы мне не особо светиться перед предками, - Учиха реально радовался тому, что рыжий сам сделал ему такое удобное предложения, избавив от лишней головной боли.
- Ну да, очень удобно, - Сасори хмыкнул в ответ, лишь крепче обнимая плечи Учихи, и перевёл тему.
А под утро, измотанные бессонной ночью и уставшие от разговоров, они не заметили, как отрубились. Но в тот момент, когда Итачи, прижимаясь к спине рыжего, проваливался в сон, он спросил себя о том, смог бы ли он так же вынашивать злость и наказывать жестокой ревностью за дурацкую ситуацию Сасори.