9 января 1923г. - 15 декабря 1994г.

Борис Алексеевич Чичибабин — выдающийся русский поэт, чьи стихи, известные своей искренностью, глубоким гражданским звучанием и духовными исканиями, часто распространялись в списках и магнитофонных записях, особенно в советские годы, когда он был запрещен; его творчество охватывает темы Родины, веры, борьбы добра и зла, а также лирические размышления.

 

Б. Чичибабин Еврейскому народу.

 

Был бы я моложе - не такая б жалость:

Не на брачном ложе наша кровь смешалась.

Завтракал ты славой, ужинал бедою,

Слёзной и кровавой запивал водою.

«Славу запретите, отнимите кровлю», -

Сказано при Тите пламенем и кровью.

Отлучилось семя от родного лона.

Помутилось племя ветхого Сиона.

Оборвались корни, облетели кроны, -

Му́ки гетто, коль не казни да погромы.

Не с того ли Ротшильд, молодой и лютый,

Лихо заворочал золотой валютой?

Застелила вьюга пеленою хрусткой

Комиссаров Духа - цвет Коммуны Русской.

Ничего, что нету надо лбами нимбов, -

Всех родней поэту те, кто здесь гоним был.

И не в худший день нам под стекло попала

Чаплина с Эйнштейном солнечная пара…

Не родись я Русью, не зовись я Борькой,

Не водись я с грустью золотой и горькой,

Не ночуй в канавах, счастьем обуянный,

Не войди я на́век частью безымянной

В русские трясины, в пажити и в реки, -

Я б хотел быть сыном матери-еврейки.

1946

В 1946 году он был арестован и осуждён за антисоветскую агитацию. После почти двухлетнего следствия Чичибабин был отправлен для отбывания пятилетнего срока в Вятлаг Кировской области...

Поэт, которого называли праведником и проповедником, ушел из жизни 15 декабря 1994 года.

* * *

Между печалью и ничем

мы выбрали печаль.

И спросит кто-нибудь «зачем?»,

а кто-то скажет «жаль».

И то ли чернь, а то ли знать,

смеясь, махнет рукой.

А нам не время объяснять

и думать про покой.

Нас в мире горсть на сотни лет,

на тысячу земель,

и в нас не меркнет горний свет,

не сякнет Божий хмель.

Нам – как дышать, – приняв печать

гонений и разлук, –

огнём на искру отвечать

и музыкой – на звук.

И обречённостью кресту,

и горечью питья

мы искупаем суету

и грубость бытия.

Мы оставляем души здесь,

чтоб некогда Господь

простил нам творческую спесь

и ропщущую плоть.

И нам идти, идти, идти,

пока стучат сердца,

и знать, что нету у пути

ни меры, ни конца.

Когда к нам ангелы прильнут,

лаская тишиной,

мы лишь на несколько минут

забудемся душой.

И снова – за листы поэм,

за кисти, за рояль, –

между печалью и ничем

избравшие печаль.

*  *  *

1977