Во второй половине двадцатого века

 Вырастает заметно цена человека.

 И особенно ценятся мертвые люди.

 Вспоминают о каждом из них, как о чуде.

 Это правда, что были они чудесами,

 Только, к счастью, об этом не ведали сами.

 Но живые в цене повышаются тоже,

 Это знают —

 Особенно кто помоложе.

 Дескать, я человек —

 Наивысшая ценность.

 Но, прошу извинения за откровенность,

 В лисах ценится хвост,

 В свиньях — шкура и сало,

 И в пчеле почитается мед, а не жало.

 Человеку другие положены мерки,

 Целый мир называет его на поверке.

 И цена человека —

 Неточный критерий,

 Познаваемый только ценою потери.

 Велика ли заслуга —

 Родиться двуногим,

 Жить в квартире с удобствами,

 А не в берлоге?

 Видеть мир, объясняться при помощи речи,

 Вилкой с ножиком действовать по-человечьи?

 Тех, кто ценит себя, я не очень ругаю,

 Но поймите — цена человека другая

Евгений Долматовский