В предисловие хочу сказать, что живу практически около вокзала.
-
День начался хорошо. Прямо-таки чудесно. Не считая температуры(в школу я не пошла), и того факта, что к вечеру мне надо было к репетитору по немецкому.
Я выспалась, повозилась с докладом и рефератами, сбила надоеливые градусы, сделала немецкий и с уверенностью в сто процентов, что "сейчас быстренько отделаемся и вернемся", бодро пошагала к остановке.
Маршрутка подошла сразу, и я, произнеся сакраментальную фразу:" До кладбища подкинете?", с энтузиазмом в нее села.
Около кладбища живет мой сэнсей, не пугайтесь. Кстати, вполне милый частный райончик.
Уже на подъезде я, не теряя бодрости духа, вскочила и уже было открыла рот, дабы попросить открыть переднюю дверь.
Так и оставшись стоять с открытым ртом, я наблюдала, как мимо меня усвистывают вбок знакомые ворота и забор, а следом за ним: десяток домов, милые английские газончики, какой-то малый заводик, непонятное учреждение и толпа учреждаемых, снова газончики, заводик покрупнее, маркет, бензоколонка, три развилки и до гхырища чего еще.
Я выдала водителю гневную тираду, однако водитель оказался крепким орешком и упрямо не захотел остановиться и высадить меня хоть где-нибудь, но поближе к пункту назначения.
Короче, я с ветерком проехалась на километр дальше, чем следовало бы. Плюнув, я выскочила из аццкой машины, и решив доверить себя ногам, припомнила, что мы никуда не сворачивали. Перезвонив репетитору, я пообещала, что буду минут через пять и понеслась в обратном направлении. Прямо.
Сначала мне все нравилось. Садики, заводики и прочая гхырня, ибо я была свято уверена, что иду правильно (мы никуда не сворачивали!). Однако через пару-тройку километров я очень удивилась. Еще через пару-тройку взбунтовалась не на шутку, потому что никакого кладбища, а тем более живых в округе не наблюдалось. Я неслась на всех парах, с периодическими криками:"А эта падла все не кончается!", ласково обзывая стену чего-то непомерно большого и высокого, судя по стене.
И вышла к вокзалу.
Мое удивление было таким непомерным, что завидя его на моем милом личике, собаки разбегались во все стороны. Хмуро покосившись на свой собственный дом издалека, я добрела до троллейбуса (никогда в жизни не сяду в маршрутку!) и поехала по накатанной дорожке.
Да, я устала. Да, я прикрыла глаза, облокотившись о стекло. Именно поэтому, когда в троллейбус вошло двое ветеранов (лет по пятьдесят-шестьдесят, никак не больше, угу), я попросту этого не увидела.
Рядом со мной двумя остановками ранее села опрятная старушка. Когда двое остановилось около нашей седушки, я услышала ее голос.
- Присядете? Я встану.
Тут же раздался такой ужасающе противный голос, что я сразу сбросила с себя оцепенение и вскинула голову.
- Нет, милочка, вы посидите. А вот вы... - впилась в меня женщина цепким взглядом.
Я молча встала и уступила место. Довольная, она процедила благодарность и живенько уселась. Апатичный муженек застыл подле.
Мне было как-то равнодушно: уступила и уступила это место, ничего. Но ей, видимо, далеко не все равно.
- Вот она, молодежь пошла. Да это еще ничего, а вот что было на моих глазах.... ии, милочка, это ужас. Сижу я как-то в маршрутке, заходит бабуля. Становится около меня. И никто из сидящих подростков не уступает место. А одна девочка спрашивает: "Бабуля, а у вас болят ножки?"- "Болят",-отвечает бабуля. "Очень болят?"- "Очень". "А почему они у вас болят?"-"Потому, что я уже старая"-"Нет", - отвечает этот милый ребенок, -это оттого, что вы в детстве уступали дорогу старикам!"
Последнее слово она гаркнула так, что троллейбус притих и с ужасом уставился на нее.
- Кошмар, - с улыбкой ответила она, прищурив глаза, и наведя взгляд на мою спину, - ужас. Куда мы катимся.
И тут, кажется, она усекла на моем рюкзаке георгиевскую ленточку. "Так, - думаю я, - есди щас она спросит что-то навроде "деточка, а ты вообще знаешь, что это?", я ей расскажу все, что я думаю о проведенном мною дне. Во всех красках. Тем паче, если сравнить ее - судя по настроению, цветущую женщину, и меня - кашляющую, зеленую, хромающую на больную правую ногу и обливающуюся потом в три ручья(слой дорожной пыли считать не будем), то кто еще должен сидеть".
Она благоразумно промолчала. Я тоже. Оставалось четыре остановки, и мне не хотелось, чтобы меня объявили в хамстве, тупости и нахальстве, и посчитали врагом Отечества.
В общем, я доползла до репетитора и мы посмеялись в месте. Но совет: проверяйте номер маршрута. И всегда - всегда! - смотрите на входную дверь троллейбуса. А то вдруг зайдет Папа Римский, а вы не заметите. То-то потом анафем будет.

П.С. Стена чего-то большого в итоге оказалась забором кладбища, только с другой стороны.