Людям свойственно ошибаться,

Людям свойственно ушибаться
Голым сердцем о камень голый,

И тогда остаётся рана —
Остаётся рубец тяжёлый.

И нисколько любви — ни грамма,
Человек замерзает молча,

Начинает людей сторониться,
И тоска ледяная волчья

Ночью в двери к нему стучится.
Он опять не заснёт до рассвета,

Будет в пальцах мять папиросы.
Зря вы будете ждать ответа

На придуманные вопросы.
Он не скажет сейчас ни слова —

Весь он в мыслях далёких где-то.
Не судите его сурово,

Не корите его за это.
Не бодритесь при нём сверх меры,

Не учите его терпенью —
Все известные вам примеры

Им забудутся, к сожаленью.
Он оглох от кромешной боли,

От мохнатой тоски звериной.
Он беду, седую от соли,

Повстречал на дороге длинной.
Он замёрз. Навечно? Кто знает!

И уж, кажется, нет исхода,
Но однажды и он оттает —

Так велела ему природа.
Постепенно, меняя краски,

Незаметно ритм меняя,
Из холодной поры январской

В голубую погожесть мая.
Видишь, змеи меняют кожу,

Видишь, перья меняет птица,
Это счастье, что боль не может

В человеке вечно гнездиться.
Он однажды проснётся рано,

Разомнёт тишину, как тесто.
Там, где раньше болела рана,

Будет просто гладкое место.
И тогда через город к лету,

Пробежав по улице главной,
Человек улыбнётся свету

И обнимет его, как равный.

© Сергей Островой
[393x700]