Солнце медленно выползало из-за горизонта, ласковыми лучами грея просыпающийся мир. А путник уже шел по мягкому песку в сторону узкой дорожки с большими волнами и церкви, историей про которую хозяйка вчера его так заинтересовала.

            Проснулся он сам, всего за несколько секунд до первого, осторожного лучика, пробравшегося в его комнату. Буря за окном улеглась, тихие волны мерно облизывали пляж, слегка покачивая его лодку. А там, вдалеке, виднелись высокие синие горы, и, судя по рассказам хозяйки, там должна была быть еще и маленькая тропинка к загадочной церкви. Не сходить туда, раз выдался случай – было бы просто не прилично, - решил про себя путник и с самым решительным видом направился в большую комнату, где уже вовсю орудовала хозяйка.

Встретив своего путника доброй улыбкой, она быстро проговорила что-то по поводу того, что хорошие люди всегда чувствуют, когда нужно вставать и спокойно просыпаются без всяких напоминай. Путник только кивнул – он окончательно понял, что речь эта не слишком привлекательна его слуху, а потому лучше провести завтрак в умиротворенном молчании. Нет, не тишине – какая уж тут тишина, с такой разговорчивой хозяйкой, - но в легком молчании, ни к чему не обязывающем и не напрягающем... 

Съев свою порцию овсяной каши с какими-то необычными, но свежими и очень вкусными ягодами, - неужто она уже успела сходить в лес и набрать их? – путник весело помахал рукой хозяйке и сказал, что решил все-таки отправиться к той церкви. Хозяйка, быстро кивнув и провертев в голове все возможные последствия этого путешествия, посоветовала попробовать успеть вернуться к вечеру или не возвращаться уже совсем. А путник, не очень понявший этой ее фразы, налегке вышел на улицу и бордо зашагал навстречу новым впечатлениям.

            Он шел уже второй час, придумывая для себя истории, как, возможно, по этому же песку шел юный паломник, вознамерившийся попросить здоровья и долголетия для своей матери, тезки покровительницы этой церкви – Пелагеи. И как он дошел туда, весь промокший и чуть не смытый в море огромными волнами, и как он целый час простоял на коленях, молясь и прося счастье своей матери, которая его так заслуживает, ведь ей столько пришлось перетерпеть: и смерть отца и старшего сына на войне, и тяжелую болезнь самого младшего, и уход среднего сына, его самого, в крестовый поход... Святая Пелагея все услышала, поняла, и послала его матери счастливую старость – младшенький выздоровел, средней вернулся живой и невредимый, привел красавицу-невесту, и она дожила до внуков, которых с радостью нянчила у себя на коленях...

А, быть может, тут имела место и другая история – например, молодая дева Пелагея, выросшая во времена народных восстаний, умоляла свою святую, чтобы война наконец закончилась, - и ради этого она пошла на такой риск, пройти по самому краешку скалы, и ведь в любой момент ее могли захлестнуть волны и унести далеко в море... А когда она вышла из церкви, то услышала единый радостный крик народа – власть свергли, ига и войны больше не будет... И, она, конечно, тоже была абсолютно счастлива.

            «Иногда людям так мало нужно для счастья. Всего лишь вера в то, что ты его заслуживаешь... Потому что ты смог, ты прошел через все испытания, ты дошел до своей цели – и какая разница, что это была за цель, и была ли она достигнута. Это как жизнь – главное не результат, потому что результат у всех будет один: смерть, - а сам процесс, наслаждение каждой секундой своего бытия, мимолетной радостью просто от того, что ты действительно живешь, а не болтаешься в бесконечности... И за то, что ты прожил жизнь, ты можешь даже получить награду – если верить в это... А самая лучшая награда – это еще один путь, гораздо опаснее и интереснее предыдущего, еще одна жизнь…»

            Мысли путника прервались – потому что он как раз дошел до нового пути своей жизни, узкой каменистой дорожки, лежащей между возвышающимися к небу скалами и бурными волнами, которые хоть и были не очень большими – зато били сильно, и рассыпались на миллионы маленьких брызг, отражающих все вокруг...

            Каждая капелька этих рассыпающихся волн была непохожа на свою соседку. Путник очень внимательно наблюдал за ними – добрые ветра пока не допустили, чтобы брызги окатили его с головой, но ноги уже немного подмокли. Новый порыв, путник только и успел, что сделать шаг назад, и разлетевшиеся во все стороны брызги образовали маленькую лужицу перед ним. Он хотел было быстро ее перепрыгнуть, но невольно залюбовался переливами, которые она изображала – все цвета радуги и еще куча других в придачу, чтоб не скучно было... Правда, это продолжалось всего мгновенье – а затем путник вынужден был сделать два быстрых прыжка вперед, чтобы не быть окаченным водой целиком.

А когда он обернулся, чтобы снова увидеть эту красоту – ее уже не было. Волны смыли ее, унося далеко в море...

            Следующий фонтан брызг ждал его уже за следующим поворотом. Ему снова почудилась, что каждая капля этой чудесной воды имеет свой цвет, и, наверняка, вкус. Вон та, темно-зеленая, наверняка пахнет свежей хвоей, а вкус у нее не обычный соленый, а кедровых орешков... А вот эта, ярко-оранжевая, точно как спелый апельсин. Сладкая, с легкой кислинкой, она бы выиграла конкурс по веселью, если бы такие проводили среди капелек воды...

Но больше всего путнику понравилась насыщенно-фиолетовая капля, которая плавно балансируя на гребне волны, быстро исчезала в пучине вод. И так же быстро возвращалась на новой волне... Она притягивала своей загадкой, манила к себе, предлагала познакомиться поближе и попробовать ее на вкус – вкуса мяты ли она или просто с запахом ночного неба?..

            Наверное, каждая капелька – это свой отдельный мир, подумал путник. И сам улыбнулся такому повороту событий – вроде бы шел в церковь, а попал в круговорот историй и миров, ему бы такое и не приснилось… Он начал мечтательно размышлять на эту тему, заодно приплетая свою придуманную Пелагею и того юного рыцаря, – наверняка они тоже видели это, но не решались пойти вслед за зовущими их мирами. Одного держала мать, другую – привязанность к своей стране... Отсюда уйти мог только тот, кто по природе – путешественник, и которого никто не ждет дома. У которого просто нет дома...

Путник печально усмехнулся. Кажется, он очень подходил под это описание, только что придуманное им самим.

            Из-за очередного резкого поворота тяжелых скал выглядывала маленькая церквушка – точнее даже будет сказать, просто дверь. Небольшая дверь в скале, - путнику пригибаться пришлось бы, чтоб войти, - над которой был прикреплен бело-синий крест.

«Какая же она маленькая» - умиленно подумал путник, уже почти подобравшись по мокрым камням к церквушке и дергая за ручку. Дверь открылась подозрительно быстро, и путник уже хотел было шагнуть вперед, как вдруг сзади его окатила такая волна, что он еле-еле устоял на ногах. «Все-таки попался на их удочку» - притворно мрачно, но на самом деле – с замиранием сердца, решил путник...

            Выйдя из церкви, в которой до сих пор пахло ладаном и пылью, где на небольшом каменном уступке лежал пепел для свечек, которую он тут же зажег – в честь святой Пелагии, конечно, - и в которой он оставил пару монеток, путник наконец вздохнул свежего воздуха. А потом поднял голову к небу и обмер – оно было фиолетовое, как в той самой капельке...

-----

На самом деле, мне почему-то кажется, что этот рассказ не очень удался. Но, впрочем, от него не требуется литературных талантов - ведь это так, путевые заметки, первые впечатления от прогулки по пляжу...