[346x338]


   О древних временах пойдёт моё сказанье,
   "Я покажу тебе суд над великою блудницею",
   И судей осудить моё предначертанье,
   И поменяются местами конь с возницею.
   В Священной Книге апостол Пётр пишет про "блевотину" -
   По мне, так ЭТО "мерзость", а не Вавилон.
   И как назвать того, кто спешно пряча истину,
   Посеял непониманье и разброд,
   Желаньем чьим навеки разделён
   На берегах реки Евфрат
   Самый высокий зиккурат
   Совместно строящий народ?
   Где грань меж верой и безверием:
   И Иоанн Богослов, и Материалист любили всё подряд назвать продажной женщиной.
   Чтоб подчинялись - нужно заслужить доверие,
   Пока лишь вижу, что Белые всё ходят первыми: им люди - пешками, а мир - игрой.
   Так может, хоть в Аду согреюсь от равнодушной холодности Бога:
   Похоже, принцип SSC не для Его всевышнего чертога.
   Как могут дети быть рабами,
   Марионетками с раздавленными фарфоровыми сердцами?
   И если я Его ребёнок, то почему должна я зваться
   "Рабою Господа" и крест носить ошейником, от страха пресмыкаться,
   Другую щёку подставлять, когда сам Бог творит жестокую расправу,
   Убивая и сжигая, утопляя, заточая - не мудростью, а силой находя управу.
   Но всегда ли ученик глупее, чем учитель?
   У Люцифера имя означает "светоносный", "Просветитель".
   А может быть, он просвещённый,
   Завистниками проклятый и осквернённый?
   Ведь нет поступков беспричинных -
   Без повода не предают любимых.
   Я ведь не нравственный слепец, чтоб верить в ложь,
   И душу не продам за иллюзорность райских грёз.
   Внутри себя построю запрещённый Богом Этеменанки -
   Мой дом. Он будет вечным,
   Как Минги-Тау, бесстрашным хрупким эдельвейсом в снежности Эльбруса,
   И не нужны мне господа или служанки,
   Я лучше сохраню смех детским и беспечным,
   Мой тёплый дом из духа и не знает тленность кирпича и бруса.