Сад, в котором растут только ирисы.

   Прохладный воздух и припекающее голову солнце раннего утра. Мальчик идёт вдоль широкой реки и смотрит, как её воды поспешно стремятся в противоположную его пути сторону. Он несёт ботинки в руках, и трава, мокрая от холодной росы, неприятно липнет к щиколоткам, царапая босые ноги до крови. Испытывая тянущее чувство предвкушения, мальчик бросает ботинки в траву и, оглянувшись по сторонам, снимает с себя всю одежду, безжалостно отправляя её вслед валяющейся в сырой траве обуви. "Я не хочу, чтобы мне что-то мешало," - думает мальчик. Желание так поступить было странным, но настолько настойчивым, что он не мог ему сопротивляться.
   Нагота обострила все чувства, и ветерок, прикоснувшийся к нежной коже бедра, заставил прикусить нижнюю губу и покраснеть
от смущения и нахлынувших ощущений. Неловко обхватив себя за плечи, мальчик зашёл в сад, тут же попав в облако глубокого
чувственного аромата цветов, от которого закружилась голова и ослабли колени. Окружающий мир стал казаться нереальным,
его как будто заволокло лёгкой дымкой. Мальчик судорожно вдохнул густой воздух.
   Хотя голова всё ещё кружилась и дышать было тяжело, его влекло зайти в сад глубже. Внутрь. Утонуть в аромате. Всё перестало
существовать, кроме этого желания, которое искало выход. Ещё. Глубже... Мальчик не понимал, что с ним происходит, ноги
не слушались.
   Ирисы сильнее всего пахнут ранним утром, когда солнце ещё не слизнуло с нежных лепестков и гладких листьев прозрачные
искрящиеся капельки сладкой росы.
   Обнажённый мальчик, не смея шевельнуться, наблюдал, как мохнатый шмель с тихим жужжанием подлетел к прекрасному ирису
цвета послезакатного неба и заглянул в жёлтое нутро, затем начал тереться брюшком о жёлтые, крупные, бархатистые
от пыльцы тычинки. И тут мальчику нестерпимо захотелось, чтобы этот цветок принадлежал только ему, у него перехватило
дыхание от ненависти к насекомому, посмевшему касаться хрупкого завораживающего нутра Ириса. Он подбежал к цветку и
грубо сорвал его, оставив неровный, обильно сочащийся липкой прозрачной жидкостью край. Прижимая Ирис к груди, в которой
оглушающе стучало сердце, мальчик побежал к одежде и стал её поспешно натягивать, оступаясь, почти падая в траву,
но не отпуская цветок. Надел ботинки - пусть промокнут: это сейчас не имеет значения.
   Задыхаясь, мальчик побежал к дому, достал самую красивую вазу, наполнил её прохладной водой и поставил в неё Ирис.
Но равнодушное солнце поднималось всё выше, опаляя нежные лепестки, и цветок уже не источал дурманящий аромат. К закату
Ирис перегнулся через край вазы и уронил первый лепесток.