Я пишу мало, и если в голову вдруг приходит что-то поэтичное и не бессмысленное, то я расправляю плечи от своего геройства. Этой лютой зимой вдохновение не приходит в электричках, не ждёт меня на перекрёстке около Эльдорадо и не ходит за мной по пятам, когда я с одним накрашенным глазом бегу в магазин за сахарной пудрой. Этой лютой зимой на меня валится, заменяя снег, бешеное внимание от совершенно чужих и чуждых людей. Чьи лица я никогда не видела и может даже не увижу, чьи руки я никогда не держала, в чей голос не вслушивалась в ночной темноте. Они улыбаются моим глупостям, смеются моим шуткам и заботятся, когда я болею под тремя одеялами и в двух носках. А я засыпаю крепко этими мыслями и с этой заботой, и, кажется, чувствую эти объятия, которые только здесь, в электронном виде. Эти объятия, которые безнадежны, но дают сил в нужный момент. В тот момент, когда перестаёшь верить в то, что рядом и веришь только в то, что неимоверно далеко.
Этой лютой зимой у меня на окне растёт трава, а кот стыдливо прячет лапы, которыми расцарапал мне всю грудь до крови. Я пишу мало и о том, что вижу. И мне приходится жить тем, что рядом, а я сопротивляюсь, вырываюсь и живу тем, чего не вижу. Не вижу, но чувствую. Правильно ли живу?