Чуть выше, сюда. Ткнись щекой горячей и ни о чём не говори. За окном солнце раскидало свои лучи, под ногами от соседей ниже по полу разливаются звуки фортепиано. Девочка мучает пальчиками клавиши, в основном, черные, реже - белые. Промахивается. Я, ты, эта комната с задёрнутыми занавесками и нарушенная тишина - больше ничего не имеет смысла. Больше ничего не имеет счёта. Раз два три, раз два три. Промах. Сердце тоже отстукивает ритм и тоже промахивается. И тоже ошибается. И тоже спотыкается. И тоже имеет шанс начать всё снова.
Сигареты, форточки и черника по четвергам, чернила, снег и профитроли по пятницам. А в субботу твои духи на моих запястьях и твои взгляды на моём теле, твои глаза в рамочках на моей стене. Только твои. 
Не надо, подожди. Я не хочу ни говорить ни слушать. Только чувствовать и смотреть. Думать и представлять. Всё, что происходит в этой комнате навсегда останется в ней. Всё, что происходит в моей голове навсегда останется в ней. Всё, что происходит в твоей - будет достоянием всего города. Раз два три, раз два три. Позволяй сердцу ошибаться.
Позволяй сердцу начать всё снова.
Уже неделю за окнами всех домов та самая погода, когда хочется верить, каждый раз уходя из дома, что где-то ждут. И если ты напишешь смс: "скоро буду", через пятнадцать минут на кухне закипит чайник. Я пишу: "Скоро буду, поставь чайник." Но он не кипит, ни через пятнадцать, ни через тридцать ни через пятьдесят минут.
Правее, ниже. Карандаш ломается на левом краешке нижней губы. Я, ты, эта комната с задернутыми наглухо занавесками и нарушенная тишина - больше ничего не имеет смысла. Больше ничего не имеет счёта. Раз два три. Промах. Сердце тоже промахивается, ошибается и спотыкается. Больше ничего не имеет счастья, кроме этого. Кроме того, что промахиваясь по белой клавише девочка нажимает чёрную и продолжает играть дальше, исправляясь. А могла бы просто начать сначала.