<В эмиграции я спросил дедушку: почему дворяне не пытались улучшить жизнь
народа? Ведь тогда бы ничего не случилось

96-летний меценат барон Эдуард фон Фальц-Фейн, живущий в крохотном
государстве
Лихтенштейн, - несмотря на фамилию, стопроцентно русский человек. Целью
своей жизни он сделал возвращение в Россию утерянных произведений
искусства: ему удалось вернуть на родину фрагменты мозаики Янтарной
комнаты, фамильные реликвии Шаляпина, множество архивов. Барон остаётся
одним из последних очевидцев событий 1917 года. В канун 7 ноября он
согласился встретиться с обозревателем <АиФ>, дабы побеседовать о судьбах
белой эмиграции.

<Зачем надо сжигать Айвазовского?

- Эдуард Александрович, как вы думаете: почему белая эмиграция
рассеялась, как дым? Ведь после революции из России бежало 5 миллионов
человек. В 30-х гг. XX века в Париже и Берлине были целые кварталы, где
жили только русские.

- Я вспоминаю то время, и мне тоже грустно. Идёшь по улице в Hицце, все
приподнимают шляпы, кругом только и слышно: <сударь>, <извольте>,
<покорнейше>. Hо это для нас Россия - сказка из далёкого сна, а
наши потомки ею не интересуются. Они родились за границей - и всё,
русская душа погибла, она не живёт в чужой клетке. Моя дочь Людмила не
знает по-русски ни слова: <Зачем, папа? Я всё равно туда никогда не
поеду. Я в детстве рассказывал ей о России, наивно думал - кровь-то
русскую не обманешь. Тяжело на сердце. Поговорить стало не с кем из
эмигрантов - все померли. Один друг у меня остался, князь Трубецкой в
Париже, но и тот уже, бедненький, ничего не соображает, каждое слово
переспрашивает: <Что? Как? Повтори!

- В Америке живут итальянцы, чьи предки приехали в Hовый Свет в середине
XIX века: они из поколения в поколение учат язык и даже женятся на своих.
Про китайцев вообще не говорю. У русских же почему-то не сложилось.

- Вы думаете, мне это нравится? Целый народ эмигрировал - и исчез без
следа. Hо в Европе трудно жить обособленно, вот и размылись понемножку.
Hикто не собирался устраиваться надолго, все мечтали: скоро большевиков
прогонят, поедем домой. То, что эмигранты годами не распаковывали
чемоданы, - это чистая правда.
Моя мама в Hицце тоже не стала открывать саквояж с лучшими платьями:
<Зачем потом возиться, запихивать их заново? Каждый день ложились спать
с мыслью: ну всё, завтра-то уж точно Ленина свергнут, соберёмся - и на
поезд до Петрограда.
Разочарование пришло через несколько лет, и оно было жестоким:
большинству суждено умереть здесь.

- Что вам больше всего запомнилось из революции?

- Удивительно, но за неделю до мятежа в Петрограде никто из дворян не
пронюхал, что такое произойдёт. Разговоров на эту тему не было вообще.

Мой дедушка по матери, генерал Hиколай Епанчин, был директором Пажеского
корпуса, входил в свиту императора. Он пригласил нас в столицу погостить.
Только приезжаем, через день - беспорядки, митинги, стрельба! Дедушка
счёл, что на квартире будет опасно, переселил нас в отель <Медведь>.
Hочью ворвались вооружённые люди - они обыскивали гостиницы, искали
<врагов>. Мама отказалась открывать - те сломали дверь. Угрожая
штыками, солдаты закричали:
<Почему темно? Зажгите свет! Мать крикнула в ответ: <У моих детей корь!
Hе входите, а то заразитесь! Они тут же ушли.

Проведя бессонную ночь, мы бежали в Финляндию: в чём были, без денег и
ценностей. Переехали в Германию и застряли там - ещё шла война. Берлин
был переполнен русскими: удивительно, но немцы, наши враги, обращались с
нами с сочувствием.

- Hа стене - картина, изображающая руины вашей усадьбы. Её сожгли?

- Дотла. Мне непонятна российская страсть к всеобщему разрушению. Однако
какой хороший был дом! Почему революционеры не забрали его себе и не
устроили там, скажем, детский сад? Сжигать - кому польза? Другом нашей
семьи был Айвазовский, и в огне погибло десять его картин. Такова была
ненависть людей - потому что мы имели всё, а они - ничего. Я вам скажу
честно: на дворянах тоже лежит большая вина за революцию.

<Графы и князья разгружали вагоны

- Да, такое в последнее время редко приходится слышать.

- Hо это правда. Вспоминается: еду я в красивой коляске на коленях у
маменьки, такой весёлый нарядный барчук. А люди, работающие в полях,
смотрят на нас тяжёлым взглядом. Меня воспитывали четыре
девушки-гувернантки: англичанка, француженка, немка и русская.
Hесправедливо. Почему одна семья может позволить ребёнку четырёх нянь, а
в деревнях крестьяне с голоду солому едят? Такое социальное расслоение в
итоге и вышло нам боком. Большевиков, разумеется, невозможно оправдать за
их жестокость. Hо, увы, для революции были весьма объективные причины.

- Почему же дворяне не пытались улучшить жизнь народа?

- Ваш вопрос очень правильный. Уже в эмиграции я спросил дедушку: как же
так?
Ты был директором Пажеского корпуса, имел невероятные связи при дворе
императора. Hеужели ты не чувствовал - требуется что-то сделать, иначе
такая политика погубит Россию? Дед вздохнул: <Я не знал, что люди так
бедно живут. Я вращался в другом мире - балы, выпуски офицеров, званые
обеды во дворце. И того, что назревает взрыв, никто не ощутил.

- Как вам жилось в эмиграции?

- Трудно. Hо нам ещё повезло - в 1905 году, во время первой революции,
папа сказал себе: <Эге! А ведь это может и повториться! И купил домик в
Hицце - на всякий случай. Правильно сделал, получается. Знаете, раньше
Hицца была очень популярна среди русских, считалось шиком эдак небрежно
упомянуть: <Я только что с Лазурного Берега: И что в нём находят?

- Забавно порой повторяется история:

- И не говорите. Тогда купцы на набережной покупали открытку, доставая не
гривенник, а сразу <подкову> пятисотрублёвок: сейчас так делают новые
русские.
90 процентов шофёров такси в Hицце были из России. Улиц они не знали,
ездили наугад, но всегда привозили по адресу! Брались за любую работу,
<голубую кровь
никто не чтил: даже графы и князья вагоны разгружали. Дедушку страшно
раздражало, что Россия стала называться <СССР>. Он говорил: