"Ох уж это нежелание выйти за пределы самих себя.

  "Я! - говорят они. - Я!"

   И похлопывают себя по животу. Будто там кто-то есть, будто кто-то жив благодаря им. Так могли бы кричать стены храма: "Я! Я!"

   Так кричали и те, кого я отрядил добывать алмазы. Пот, катящийся градом, отупение усталости преображались в сверкающие бриллианты. Алмазы обеспечивали людям жизнь, алмазы делали людей значимыми. Но однажды люди взбунтовались. "Я! Я! Я!" - закричали они. Они не желали больше служить алмазам. Не желали нарабатывать себя. Они требовали почтения к себе - к таким, каковы они есть. Вместо алмаза они предложили себя как перл созданья. Но сами по себе они мало чего стоили, облагораживали их алмазы. Так храм облагораживает камни. Отчее гнездо - дерево. Реку - принадлежность к царству. Реку царства воспевают: "Мать наших стад, неспешная кровь полей, водительница стругов..."

   Но бунтари сочли, что они цель и венец творения, они стали заботиться, чтобы им служили, отказавшись служить тому, что превосходило их. 

   Они перерезали князей, стерли в порошок алмазы, чтобы всем досталось понемножку, засадили в тюрьму ищущих другую правду, чтобы никто не взял однажды над ними верх. "Настало время храму служить камням", - сказали они. Им казалось, они стали богаче, когда каждый потащил к себе кусочек храма; лишились они святилища, приобрели кучу щебня.

 

   А ты все спрашиваешь и спрашиваешь:

- Скажи, что такое рабство, где начало его и где конец? И что такое общность, где начинается она и где кончается? И человек - на что он имеет право?

   Я знаю только права храма, который придает смысл существованию камней, права царства, которое наполняет смыслом человеческую жизнь, права стихотворения, которое обогащает смыслом слова. Я не признаю за камнями права восставать на храм, за словами права разрушать стихотворение, за людьми права бунтовать против царства.

   В эгоизме нет истины, эгоизм - уродство. Тот, кто идет один, твердя: "Я, я, я...", изгнал себя из царства. Он - камень, откатившийся от стены храма, слово-пустышка, не ставшее стихотворением, - отнятая рука."