Эпизод молитвы Христа в Гефсиманском саду – один из самых важных и значимых в Евангельских повествованиях.

 

Правильное его прочтение дает возможность глубже уяснить смысл православного вероучения: приобщиться к тайне Спасения (Домостроительству Сына), к тайне Боговоплощения (тайне соединения двух природ во Христе). Еще этот эпизод научает главному в опыте христианской жизни - тайне  несения креста - тому, что основа здесь - подчинение личной человеческой воли воле Бога-Отца.

 

По смыслу этот эпизод непосредственно связан с событием Преображения. ПРЕОБРАЖЕНИЕ – это явление Христа во Славе; свидетельство апостолам Его Божественного Достоинства. Восхождение на гору и явление небесных реалий Христовой Жизни (общение с Отцом, с пророками). Все это в присутствии троих свидетелей-апостолов.

 

ГЕФСИМАНИЯ – это нисхождение в дол. Это как-то может быть соотнесено с приобщением земному опыту ада. Совершалось это в присутствии все тех же троих свидетелей.

 

Преображение, соотнесенное с Гефсиманским молением – зримое явление во Христе двух природ, это возможность для апостолов уяснить суть Боговоплощения, не уклоняясь в ересь. Поэтому кто был приобщен созерцанию Божества на Фаворской горе, тому открывается и глубина умаления Христа в его человечестве.

 

Нельзя рассматривать Гефсиманскую молитву и вне связи с последующим событием РАСПЯТИЯ. Тут как-бы две области принятия смертных мук: распятие души (Гефсимания) и распятие тела (Голгофский крест). Христос в деле Искупления страдал и телом и душой.

 

 

Для уверения. Что Он был воистину человек, Христос позволил человеческой природе действовать по-своему. Человеческой природе свойственно бояться смерти. Смерть вошла в человеческий род не по природе, поэтому человеческая природа боится смерти и бежит от нее. (по блж. Феофилакту)

 

Поскольку принял плоть и облекся немощью, то в голоде подкреплялся хлебом, в труде утомлялся и во сне казался бессильным, и когда пришло время смерти Его, надлежало, чтобы и тогда также воздействовало то, что свойственно плоти; ведь и смущение предстоящей смертью напало на Него для того, чтобы явной сделалась Его природа, именно, что Он был сыном того Адама, над которым, как говорит апостол, царствовала смерть (Рим.5:14). Как алкал и жаждал, и утомлялся, и спал, таким же образом и боялся. (Ефрем Сирин)

 

 

 

Искушения бывают двух родов. Одним Сын бы искушаем в пустыне от дьявола в начале Своего служения. Второе, более тяжелое предстояло здесь – искушение страданиями, внутренним крестом души. 

В отягчении этого внутреннего креста, вероятно, дано было действовать как слуге и князю мира, дьяволу, подобно как он действовал некогда на испытание добродетели Иова.» (Архиепископ Иннокентий). 

 

«И вот теперь, в тишине ночи, во мраке Гефсиманского сада, Христос Спаситель наш, один, покрытый потом, изнемогающий от мук душевных, повергается на землю, как самый последний из потомков Адамовых, скорбит смертельно и борется с искушением» (епископ Мефодий).

 

 

 

Чаша – образ, который упоминается еще в псалмах: «Чашу спасения прииму и имя Господне призову».(Пс 115). Затем, указывая на мучительную суть того, что означает этот образ, Христос задает ученикам вопрос: «Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь?» (Мф.20:22). Христос  ставит «питие чаши» в один смысловой ряд с событием крестной муки.

 

Блж. Феофилакт  рассматривает происходящее как проявление страха смерти, как борьбу и преодоление страстной природы человеческого естества (страх смерти, равно как и боязнь боли – это разновидности человеческих страстей). «Итак, человеческое естество сначала желало жить, ибо это ему свойственно, а потом, следуя Божеской воле, чтобы все люди спаслись, воле, общей Отцу и Сыну, и Святому Духу, решилось на смерть, и таким образом одно стало желание - спасительная смерть». (Блж. Феофилакт) 

 

Но кроме страха будущих страданий, многие толькователи усматривают здесь еще иной, скрытый пласт реальности. Но нее частично указывает и Блж. Феофилакт, говоря: «цель сокровенная – чтоб уврачевать общую человеческому естеству боязливость, истощив оную в Самом Себе»

 

Другие толкователи видят еще больше.

 

«Этот-то внутренний крест, или точнее, это-то сокровеннейшая и, может быть, мучительнейшая половина креста встречает Божественного Крестоносца в уединении Гефсиманского вертограда и обрушивается на Него всей своей тяготой до того, что заставляет преклониться к земле и вопиять: если возможно, да мимо идет чаша! Это было совмещение всех страданий и всех смертей всех людей. Одни страдания совести должны иметь лютость адских мучений». (архиепископ Иннокентий)

 

"Он видел все грехи рода человеческого, от первого Адамова греха, до последнего богохульного антихристова и последователей его,  видел все безобразия, всю гнусность их перед Божией святостью, и это в Его святой, чистейшей душе отражалось нестерпимыми муками». (Филарет, архиепископ Черниговский)

 

«Отчего же еще прежде видимых страданий — скорбь, туга, ужас, прискорбие души даже до смерти? Какую горечь, какую тягость заключала в себе эта таинственная чаша, о которой Он молился, да мимо идет, и которую в то же время принимал по предвечной воле Своего Отца, глаголя: "впрочем, не как Я хочу, но как Ты?" Увы, это горечь наших грехов, это тягость нашей виновности перед Богом и заслуженных нами казней, которые все принял на Себя Агнец Божий, взявший на себя грехи мира, и, таким образом, Он скорбел, тужил, ужасался, прискорбен был душой даже до смерти не потому, что истощилось Его терпение, но потому, что Своими внутренними страданиями Он очищал наши внутренние нечистоты, изглаживал нашу виновность, удовлетворял разраженному на нас правосудию Божию, и вместе с тем молился о нашем помиловании, прощении и спасении, и был услышан. Он скорбел не собственной, но нашей скорбью (Ис. 53:3-4). Чаша, которую подает Ему Отец, потопила бы весь мир, если бы Он один не воспринял, удержал, иссушил ее». (Филарет митрополит Московский)

 

Таким образом, за явным, видимым страданием души усматривается тАинственное событие – совершение дела искупления, принятия на себя грехов мира.

 

Если дерзнуть проникнуть за завесу, то можно предположить, что здесь совлекаются защитные «кожанные ризы», которым защитил Бог человеческое естество после грехопадения, чтобы изолировать человеческое сознание от сил зла. Человек не в силах устоять перед вторжением тьмы безумной. Сознание Христа устояло, потому что было Богочеловеческим. Свидетельством мучительного борения можно считать слова: «и был пот Его, как капли крови, падающие на землю».

«Я бы не знал, — говорит  блаженный Августин, — как велико благодеяние и любовь ко мне грешному моего Господа и Спасителя, если бы он не обнаружил предо мною, чего они стоят Ему».

 

Глубокому разбору блж. Феофилакт подвергает слова Христа: «Отче! о, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! впрочем не Моя воля, но Твоя да будет.»(Лк 22,42). В них отражена суть происходящего – болезненный процесс подчинения человеческой воли Воле Божественной. «Единый Христос, имея два естества, имел, без сомнения, и волю или желания каждого естества, Божеского и человеческого. Итак, желание, чтоб чаша пронесена была мимо, принадлежит человеческому естеству, а вскоре за тем сказанные слова: однако, "не Моя воля, но Твоя да будет" показывают, что и мы должны иметь такое же расположение и также мудрствовать, подчиняться воле Божией и не уклоняться, хотя бы наша природа влекла и в противную сторону». (блж.Феофилакт)

 

Воля – это сила действовать по естеству (Максим Исповедник). Христос, имея два естества, имея две воли, осуществляет дело согласования, примирения внутри себя противоречивых сил. То, что впоследствии православными подвижниками названо синергией - соработничеством Бога и человека.

 

Тут нужно помнить, что Христос подчинялся Воле Отца не как внешней, а как внутренней живой силе (присущей ему по Божеству). Он ПРИМИРИЛ ВНУТРИ СЕБЯ человеческое и Божественное воление.

Мы получаем возможность приобщиться этому деланию, становясь причастными Церкви, встраиваясь в Тело Христово, становясь его членами.  И до Христа было соподчинение двух воль – человеческой и Божественной (Ветхий Завет). Но только после Боговоплощения, мы получаем помощь изнутри, становимся причастными жизни Христа в нас. Это особая сверхприродная сила, приобщаемся ей в Евхаристии.

 

Согласно святоотеческому толкованию способ победы над смертью до времени должен быть скрыт. Это тайна Спасения, для того, чтобы Лукавый дух не распознал Бога на кресте, чтобы Богочеловек был введен в царство смерти - во ад. А там смерть Его удержать не могла и ад взорвался. Господь разорил царство смерти.

 

«Скорбит вместе с тем и для того, чтоб утаить Себя от дьявола, чтоб дьявол напал на Него, как на простого человека, и умертвил Его, а чрез это и сам был бы низложен». (блж.Феофилакт)

 

Для преодоления смерти произошло все это, что в Тебе, Господи, таилось против ее. Божество Твое не было доступно смерти, и до тайн Твоих она не могла коснуться. Хотя имя Божества Твоего провозвещалось, однако тогда на время Ты как бы одеждой покрыл его, потому что Ты прикрыл Свое Божественное имя покровом имени человеческого. Ибо у кого только на теле оказывалось знамение первого Адама, тело того становилось пищей смерти, а кто носит знамение второго Адама, тот есть господин смерти и победитель ее». (Ефрем Сирин)

 

 

В Гефсиманстком эпизоде важная составляющая – то, как Христос общается со своими учениками. Этот эпизод проживается совместно – Христом и апостолами.

 

И отошед немного, пал на лице Свое, молился и говорил...(Матф, 26:38-39)

 

Эти слова приоткрывают глубину страданий Христа, настолько сильных, что Он, Который до того всегда поддерживал и укреплял рядом находящихся, тут сам просит сопричаствовать его муке. Все три Евангелия свидетельствуют, что ученики не смогли  понести (даже в минимальной степени) то, что проживал Иисус. Они спали. Слова «нашел их спящими от печали» намекают, что этот сон был не от нерадения, не от лености и беспечности, а от более глубоких причин. Может оттого, что предел умаления Хрисом должен был прожит в одиночестве (как и на Голгофе).

 

Христос в минимальной степени упрекает учеников за слабость, но настойчиво советует им бодрствовать и молиться: «бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна».

 

Это указание пути в будущих испытаниях, способа стяжать силы, которая от Бога. «Бодрствуйте и молитесь» - это жизнь духа в человеке, которая преодолевает инерцию немощи плоти.  Это совет всем нам:

 

"Если с нами случится искушение: станем перед изображением молящегося Иисуса, посмотрим на чашу, входящую свыше, повергнемся в прах перед Отцом Небесным и скажем Ему словами Единородного Сына Его, да мимо идет — и от нас — чаша сия; однако же не как мы хотим, но как Ты: да будет воля Твоя! И Отец Небесный услышит нашу молитву, как услышал Он моление Единородного, и спокойствие совести, тишина сердца будет для нас вместо Ангела укрепляющего" (Филарет, митрополит Московский).

 

 

В трудах православных богословов этот евангельский эпизод включается в самый широкий контекст, связывается с «изначальным» и «конечным» во всей земной человеческой истории. Св. Отцы «думают Писанием», это одна из смысловых составляющих в их обобщающих мыслях - Гефсиманская молитва. Подмечаются детали, далекие соответствия и на этой основе творится «поэзия богословия» , которая имеет свойство возводить к высокому вЕдению.

 

Вот несколько примеров подобного «широкого взгляда»:

 

«И был пот Его, как капли крови» (Лк.22:44). Вспотел, чтобы исцелить болящего Адама. «В поте лица твоего, – говорит, – будешь есть хлеб твой» (Быт.3:19). И в саду молился, чтобы снова возвести Адама в сад». (Ефрем Сирин)

 

 

Пала некогда на землю кровь невинного Авеля, но она вопияла на небо об отмщении; падет кровавый пот Спасителя, но вопиет об отпущении и прощении». (Епископ Мефодий)

 

«Когда подумаешь, что это единородный Сын Божий, от вечности с Отцом и Святым Духом царствующий на пренебесном престоле, и теперь сего престола не оставивший, — что Он, облекшись в нашу нищету, немощь, низость, повергается в молитве на землю, чтобы молитвою исходатайствовать нам спасение, а смирением обличить, загладить и уврачевать нашу гордость: тогда пораженная мысль ищет, есть ли в мире довольно униженное место или положение, в которое бы человек мог себя уничижительно повергнуть, чтобы ему не слишком стыдно было перед этим Божественным уничижением»? (Филарет, митрополит Московский)

 

 

1. Блж.Феофилакт. Толкование на Евангелие от Матфея

2. Блж.Феофилакт. Толкование на Евангелие от Марка

3. Блж.Феофилакт. Толкование на Евангелие от Луки

4. Епископ Мефодий. Святоотческое толкование Евангелия от Матфея.