Название: И ты, Брут?
Автор: Hate_U
Пейринг: ДЖ2
Рейтинг: PG-13
Саммари: постебушки. Навеяно истерией фоннадоф в лице и самого автора тоже. Небечено.
Примечание: Нецинзурная лексика

Это было последней каплей. Лицо Дженсена пылало от унижения и бессильной ярости. В голове почему-то крутились отрывки из недавно читанной книги про дворцовые перевороты. Древнеримские интриги? Ха! Да Брут с Кассием нервно курят в сторонке по сравнению с этим мировым заговором повального "веснушечного" обожания. Он с грохотом захлопнул за собой дверь гримерки и свалился в кресло перед немного охуевшей Ирмой - редко кто его видел в таком раздрае.

- Вот это, - Дженсен указал пальцем на свой нос и щеки, - свести. Немедленно.
- Шутишь? - глаза Ирмы округлились. - Такую пре... - она осеклась, вовремя заметив опасно сузившиеся эклзовские глаза. - Ну, так сразу не получится. - Она принялась рыться в ящике с косметикой. - Как минимум на три дня растянется.
- Делай все, что потребуется, - отчеканил Дженсен и стоически уставился на свое отражение в зеркале. Ну просто блядство. Веснушки смотрели на него с немым укором. Вчера он позагорал, и они стали видны еще отчетливее. Очевидно именно в связи с этим фактом сегодня случилось это. ЭТО. Дженсен заскрежетал зубами и закрыл глаза.

"О боже! Какие же они славные! Я могу их потрогать? О боже! Рыжие-рыжие муси-пусечки! И так много! Теперь и умереть не жалко!"
Дженсен нервно вздрогнул, вспомнив, как рука новенькой ассистентки третьего помощника режиссера ухватила его за нос.
Последняя капля, да.

Он выдохнул и открыл глаза. Ирма смотрел на него со странной смесью понимания и жалости. Жалость, был уверен Дженсен, относилась исключительно к веснушкам. Предатели. Кругом одни предатели. Ирма вздохнула. В одной ее руке нарисовался тюбик с какой-то осветляющей дрянью, во второй - ватный тампон.
- Готов?
- Делай, - процедил Дженсен и снова смежил веки. Влажный прохладный гель ложился на кожу осторожными мазками, и Дженсен понемногу расслаблялся. Еще чуть-чуть - и у него не будет ничего, отчего эти чертовы бабы так сходят с ума и визжат как резаные. Очки? Хуй вам очки. Длинные волосики? Хуй вам длинные волосики. Веснушки? Хуй вам веснушки!
Вот с ногами Дженсен ничего поделать не мог - они были у него немного колесом, и он абсолютно не понимал, какого хрена это так заводит этих бешеных сучек. Нормальные мужские ноги, блин, у каждого второго техасского парня такие ноги. Ну, кроме Падалеки. У Падалеки настолько ровные ноги, что, еще чуть-чуть ровнее - и они стали бы иксатыми. Дженсен гоготнул.
- Не дергайся, - прошипела Ирма, отдергивая тампон с мазью, - а то в глаз попадет и станешь вторым желтоглазым демоном. - Пожевав нижнюю губу, она осторожно спросила: - Эй, не против сказать, чего тебе так дались эти веснушки? Ты же с ними тридцать лет жил.
- Заебало, - с расстановкой произнес Дженсен. - Просто заебало. Обойдусь без них.
- А зря, они были частью твоего обаяния.
- К ебеням обаяние, - Дженсен демонстративно уставился на ногти на правой руке, показывая, что продолжать этот оскорбительный для его достоинства разговор не желает.
- Как скажешь, пупсик. Так, вот так. Теперь посидеть двадцать минут. И наложим маску. Завтра и послезавтра повторим. И дело будет в шляпе. А потом придется раз в неделю мазаться специальным кремом, чтобы они не проступали - они ведь своего не упустят, знаешь?
- Знаю, - Дженсен угрюмо поджал губы и откинул голову назад на подголовник.

Итак, спустя три дня Дженсен любовался своим отражением в зеркале - ни единой чертовой рыжей точки, не крапинки, ни следа. Никаких больше "милых, сладеньких, усипуси веснушечек". Мужик. Он мужик.

Это было странно. Никто не замечал. Съемки шли своим ходом, Дженсена гримировали, причесывали, одевали, хлопали перед носом хлопушкой, светили в морду софитами и прожекторами, он плакал и смеялся, обнимался с бабами, убивал монстров, забрызгивался их кровью и спасал невинных. Никто. Ничего. Не замечал. Никаких приставаний и глазений. Ничего. Это было очень-очень необычно.

Прошла неделя.

Дженсен стоял перед зеркалом в своей ванной комнате и задумчиво мазал лицо специальным антивеснушечным кремом. Кожа абсолютно чистая, гладкая, белая. Будто лист бумаги или новая простыня. Странные ощущения. Чего-то не хватало? Дженсен отказывался думать о том, что ему не хватало чертовых веснушек. Потому что уж точно лучше без веснушек, чем с таким ажиотажем вокруг них. Он вспомнил руку ассистентки третьего помощника режиссера и снова утвердился в мысли, что все сделал правильно. Да, вот так.

А потом приехал Джаред, который летал в ЛА переснимать некоторые эпизоды в Пятнице, 13. Была ночь. И впервые за неделю вместо морды Херли Дженсен наконец ощутил на своем бедре теплую джаредову ладонь. А утром...

- Эй, мужик, - Джаред привычно погрузил пальцы в банку с шоколадной пастой, вынул, и забыв их лизнуть, подозрительно посмотрел на Дженсена.
- Да?
- Ты, что, брови выщипал? - глаза Джареда буравили лицо Дженсена, пытаясь определить, что в нем не так.
- Эээ... Нет, - Дженсен невозмутимо развернул газету и уткнулся в нее носом. Почему-то было стыдно. Дженсен покраснел.
Тут же перед глазами появились длинные тонкие пальцы и, шлепнув по передовице с фото какого-то лощеного ванкуверского политикана, смяли и извозюкали газету шоколадом.
Джаред наклонился ближе к лицу Дженсена. Крылья его острого носа трепетали, глаза, обычно лукавые и ярко-зеленые, сурово сузились и потемнели.
- Нееееееееет, - с охренением в голосе провыл своим низким голосом Джаред и ухватился грязными руками за эклзовские щеки, притягивая его лицо к себе.
- Неееееееееееееет, - повторил он снова и замычал как раненный бык. - Блядь, Дженсен, где они?
- Сосланы в Висконсин, - буркнул Дженсен и отмахнулся от порхающих по коже падалековских пальцев.
- Что ты с ними сделал? - Джаред был в шоке - не размахивал конечностями, не корчил рожи, не улыбался, даже не облизывал шоколад с рук. Просто смотрел странным остановившимся взглядом на девственно чистые эклзовские щеки и нос, немного, правда, попорченные уже шоколадной пастой, но тем не менее - ничего, что нельзя было бы смыть мылом и теплой водой.
- Свел их, а ты что думал, - внезапно Дженсену показалось, что может это и не было такой уж хорошей идеей.
Джаред находился в прострации. Это было ново и страшно. Джаред, вымазанный шоколадом, сидящий абсолютно тихо и смотрящий тупым стеклянным взглядом в твое лицо - это страшно, это неестественно. Так быть не должно.
Внутри все громче голосили паника и чувство неотвратимости надвигающейся беды. Губы предательски дрогнули:
- Джаред?
Тот вскинул голову и сказал абсолютно спокойным, как у робота, механическим голосом.
- Или ты вернешь их обратно, или нам не о чем говорить.
- Что ты несешь, - раздражение вдруг прорвало плотину. - И ты тоже? Ты тоже дрочишь на мою морду в крапинку? Как вы меня все заебали, ненормальные. Я не веснушки, не глаза, не рот, не части тела я. Я мужик. Мужик, блядь.
- Долбоеб ты, - все так же спокойно констатировал Джаред. - Независимо от веснушек всегда найдутся такие, что будут тебя облизывать с ног до головы, что бы ты ни сделал. Хоть дерьмом вымажись и в душ не ходи две недели. - Дженсен хотел спросить, не себя ли Падалеки имеет в виду, но тут Джаред как-то надрывно продолжил: - Так причем тут несчастные веснушки? Я... - голос Джареда сорвался, он отвел вдруг подернувшиеся пеленой слез глаза в сторону. - Я так любил этих крошек...

Он закрыл лицо рукой, и плечи его странно дернулись. Сердце Дженсена встало. Тем временем, подергивания становились все чаще и странные всхлипывающие звуки, которые Дженсен сперва принял за рыдание, прервались адским гомерическим хохотом.
- Вот сука! - Дженсен метнул в ржущего Падалеки щипчики для сахара. - Сука! - и заржал сам. Джаред уже не скрывался, утирая довольные слезы.
- Дженни, ты олень, - он схватился за живот. - Ты с этой выбеленной стеариновой рожей еще больше на бабу стал похож. - Джаред задохнулся в новом приступе ржания и начал хлопать себя по коленке.
- Чтооо? - Дженсен выпучил глаза.
- Ага, веснушки как-то отвлекали внимание от твоей смазливости. Но, черт, детка, теперь я даже не знаю, смогу ли кончить тебе на лицо. Ты стал чертовски похож на Дерил Ханну и Эшли Джадд в одном флаконе.
- Тварь! - теперь Дженсен и сам понял, что ему казалось не так в своем отражении - оно стало слишком идеальным. Какое дерьмо.
- Иди сюда, - Джаред протянул руки и, когда Дженсен послушно подошел к нему, заключил его в их круг. - Это еще можно как-то исправить? - Джаред кивнул на лицо Дженсена, и Дженсен почувствовал себя полным идиотом. Опять.
- Можно. Если я перестану мазать лицо кремом, они проявятся. И, не исключено, что их станет еще больше, чем раньше, - добавил Дженсен задумчиво, вспомнив наставления Ирмы.
- Да? - с интересом протянул Падалеки и притянул Дженсена ближе. - Что ж, Дэвид Вэнам вполне в моем вкусе...
- Ты сдохнешь в муках, Падалеки, - Дженсен сел ему на колени и позволил шоколадным падалековским губам пошарить по своему горлу. Тут Джаред отстранился:
- Кстати, о муках... Может все-таки откачаем из твоих губ силикон? А то мне иногда кажется, что я трахаю в рот Анжелину Джоли...

Душа Падалеки за шею правой рукой, а левую пытаясь вырвать из его зубов, Дженсен думал, что, все-таки, веснушки - это не так уж и плохо, что сперма полезна для кожи и что нужно срочно перешерстить запасы глянца в падалековской спальне и похерить к ебеням все журналы с Дэвидом Вэнамом.