Собака была очень крупная. Высокая, но не длинноногая, а именно крупная - с широкой грудью,
мощными лапами и почти медвежьей головой. Там, где у нормальных собак бывают уши, у этой торчали вверх
задорные меховые клочья. Спина казалась провисшей - такая грива наросла у собаки на плечах.
Собака прошла вперед, в полосу льющегося через подвальное окошко лунного света. Человек шагнул
следом и, не нагибаясь, легко толкнул ее кулаком в плечо. Собака подняла морду и приоткрыла зубастую
пасть, выдохнув облачко пара. Это было очень похоже на улыбку.
Перед ними уходил вдаль, к выходу из подвала, черный коридор, перевитый по стенам трубами в
цементной оболочке, местами осыпавшейся до металла. Иногда в коридоре ярко вспыхивал, приближаясь,
огонек, и принимались бухать тяжелые башмаки, попадая из нанесенного через окна снега просто в вековую
пыль. Собака улыбнулась снова. Клыки у нее были в полпальца длиной.
- Ох, худо мне... - объявил Хунта, запрокидывая голову и потягиваясь. Он нервно зевнул,
передернулся, всем телом, перевел глаза с потолка на Мастера, потом на Карму и расплылся в улыбке.
Мастер тоже посмотрел на собаку, которая давно успела усесться и на протяжении всей беседы тупо
глядела Хунте на ботинки.
- Очаровашка, - промурлыкал Хунта. - Всегда любил рыженьких и плотненьких.
- И с вот такими зубами...
- И с вот такими хвостами...
- Хватит скалиться, кокетка! - прикрикнул Мастер на расплывшуюся в улыбке Карму. - Это она с
виду такая хорошенькая, - объяснил он. - А на самом деле - наглая бабища. Вы просто ее толком не
понимаете. У вас во "Второй" одни кобели, и у всех мозги набекрень. Конечно, ты смотришь на мою девочку
и думаешь, как с ней, наверное, легко и приятно. А ничего приятного нет, доложу я тебе. Кошек угробила
столько, что весь фюзеляж в звездочках... И немца одного чуть не задавила.
- А, это тот кобель, что на тебя кинулся? - вспомнил Хунта.
- Угу. Совершенно больной. Любимое занятие - других собак за задние лапы прикусывать. Я помню,
одна тетка его хозяину на площадке сказала: "Не знаю, молодой человек, какая обстановка у вас в семье,
но собака у вас двуличная..." Хунта разразился нервным лающим смехом. Карма подняла морду и посмотрела
на него с явным неодобрением.
Хунта наконец-то смог закурить. Спецткань его брюк была очень прочна сама по себе, да еще и прошита
сеткой электрообогрева, - но то место, куда Карма нацелилась, было Хунте по целому ряду причин особенно
дорого. Кроме того, кусать живого человека Карме не полагалось. Собака, как всегда, прыгнула молча.
Хунта ее вообще не заметил - он просто шестым чувством ощутил, что в районе его гениталий что-то
происходит, и инстинктивно отклонился. "Нет, что ни говори, кавказская овчарка - это полный вперед.
Детям не игрушка".
Подумав так, Хунта тихонько вздохнул. Однажды такой вот крокодил спасет тебе больше чем жизнь.