СИНИЕ КОЛГОТКИ

Первый день  в доме деда близился к концу. Накормили Лену оладьями, принесенными из пансионата, напоили парным молоком. Я постелила ей постель в кресле-кровати, а мы с мужем забрались на печь. Слышно было, как за стеной, в хате кряхтел и постанывал дед. В комнатке –хатыне не было жарко, хотя проветривалась она только через форточку, затянутую марлей.

Среди ночи Ленка проснулась и заплакала. Я соскочила с печки, присела на разложенное кресло. Ленка разводила капризы. Сначала захотела кушать ( было 2 часа ночи), потом пить. Я послушно выполняла все требования, опасаясь, что она разбудит деда. Накормила оставшимися оладьями, дала воды, прилегла с ней на кресло-кровать. Лежать было неудобно. Ленка крепко вцепилась ручкой мне в волосы. Ну, думаю, дите уснет, и я переберусь на просторную печку. Но не тут-то было! Стоило мне шевельнуться, Лена тут же просыпалась и опять принималась орать. Потом потребовала одеть на нее синие колготки. Я встала, включила свет, одела. Новое требование: синий сарафан. Встала, включила свет, надела. Легла рядом. Ленка опять намертво вцепилась мне в волосы. Прошло минут 20. Опять крик: «Посмотреть!». Встала, включила свет. Ленка, приоткрыв один глаз, подняла ногу в синих колготках, убедилась, что колготки синие, глаза закрыла. Свет потушили. Я опять скрючилась на кресле. Мои волосы держала цепкая маленькая ручка

 — Дед нас утром выгонит,— размышлял вслух муж, лежа на просторной печке. Я тоже с опаской ожидала утра.

Так прошла вся ночь. Наутро мы ждали дедового отказа, но он, улыбаясь, спросил: «Що, соловэйко усю нич спивав?» Я обреченно кивнула головой. Больше дед ничего не сказал.

На следующую ночь картина повторилась: кормежка, питье, синие колготки, синий сарафан, я в скрюченном состоянии с лапкой, которая больно вцепилась мне в волосы. Ну, мы-то тупые! Нужно было мне с Ленкой лечь на печку, мужа положить на кресло, одеть на нее все синее, и пусть спит. Но эта свежая мысль пришла нам в голову только через год.

Пока мы продолжали маяться по ночам. У деда болела спина, и он за стеной громко стонал и кряхтел. Словом, отдых был в разгаре.

Но кто-то там, сверху, сжалился, наконец-то, над нами.

Однажды во двор к деду пришла встревоженная хозяйка, у которой мы покупали молоко. Сказала, что корова заболела. В молоке появились следы крови, и пока она приносить нам его не будет. В этот день мы не поили Лену молоком, а ночью (О, чудо!) она спала спокойно. Тут до нас дошло, что все дело в молоке. Может, оно было слишком жирным, и дите с непривычки маялось животом. А объяснить толком не могло.

С тех пор «синими колготками» мы называем скрытую причину Ленкиных концертов, которые она иногда нам устраивает.