Уроков пока не было. Дайске-сенсей, мило улыбаясь, сообщил, что они начнутся через неделю. Сначала Мацу привыкнет к новой обстановке, потом начнутся уроки, затем они станут проводиться чаще, добавятся тренировки – и так, постепенно, через полгода они придут к нормальному режиму.

Дайске берёг свою феноменальную чистую Жертву. Вернее, берёг свой эксперимент. Выкладывая план ознакомления Мацу со школой и порядком обучения, он не забывал поглядывать на Дайчи, Мацу эти взгляды фильтровал мгновенно – и в каждом было подчёркивание того, как же Дайчи повезло, что он попал на такое волшебное безделье. Дайске не нравился Мацу. И он чувствовал, что в дальнейшем эта неприязнь только усилится. Директор школы что-то скрывал… вернее, не договаривал. Какую-то деталь, очень важную по сути. Мацу решил обязательно до неё докопаться.

За два дня, проведённых на новом месте и в новой компании, он успел уяснить следующее:

Сад, разбитый вокруг школы - место в высшей степени подходящее для прогулок и размышлений. Его явно проектировал человек с мощной интуицией и совершенным знанием своего дела.

Боец Мацу был примерным учеником, и выбить из его головы этих невыносимых «хозяев» и «господинов» будет задачей нелёгкой и потребует значительного нервного напряжения.

Другие ученики школы – ребята незлые и в большинстве своём дружелюбные и любопытные. Уже на другой день после переезда к ним в комнату приходили знакомиться три Пары – в плане эмпатии не блещущие, но очень забавные и неглупые.

Пока это было всё…

«Как хорошо, что она не забыла о Таки, Даки и Маки…»

Мацу сидел в ванне, полной душистой пены и легонько пинал пальцем резиновую уточку – одну из трёх, которые оказались в его вещах, заботливо собранных Ай-сенсей.

Внезапно дверь в ванную распахнулась, и на пороге возник Дайчи. Озабоченное выражение на его лице сменилось облегчением.

- Всё в порядке, Мацу-тян? Ты не перегрелся? Так долго принимаешь ванну!

Мацу чуть не задохнулся от возмущения. Пока он подбирал слова, чтобы выпалить их в лицо бестактному Бойцу, тот закрыл за собой дверь, прошёл к ванне и опустился на колени у бортика:

- О, Мацу-чан! Ты купаешься с уточками? Это таааак мило! – прикрыл глаза и расплылся в улыбке.

Мацу уже запомнил это характерное лицо. Далее обычно следовало почёсывание за кошачьим ушком или дружеское дёрганье за хвостик. Всё это необычайно раздражало. А уж вкупе с тем, что Боец без разрешения ввалился в ванную, пока Мацу купается, да ещё и заставил его чувствовать себя идиотом, восхитившись уточками… Мацу залился краской , прикусил губу и изо всех сил старался не выпустить гнев наружу в виде телекинетического безрассудства.

Тем временем Дайчи протянул руку и щёлкнул пальцами по хвосту одной из уточек, с детским восторгом в глазах следя за её движением. Уточка поплыла, разрезая слой пены как заправский ледокол ледяную корку – и Мацу не выдержал. Точка кипения была с успехом преодолена, уточка полетела Дайчи прямо в лоб, сопровождаемая фонтаном воды и несильной воздушной волной, которая тем не менее отшвырнула Бойца на полметра в сторону двери. Мацу выпрямился в ванне и сердито сопел, глядя, как Дайчи поднимается на ноги с совершенно спокойным выражением на лице.

- Почему ты заходишь в ванную без моего разрешения?!!

- Прости, хозяин, - покорно ответил Дайчи, протягивая руку и снимая с вешалки полотенце.

На несколько секунд Мацу потерял дар речи, затем снова взорвался:

- Я же говорил тебе, дурья башка, чтоб не называл меня так!!!

- Да, конечно. Извини, Мацу, - ровным голосом произнёс Дайчи, вытирая волосы.

Затем повернулся и вышел из ванной, осторожно прикрыв дверь.

«Говорит так, будто вообще ничего не услышал!»

Мацу вылез из ванны, схватил полотенце и начал остервенело вытираться. Чуть не разорвав в клочья махровую ткань, растерев кожу до красноты, он начал дышать ровнее. Присел на бортик ванны и погрустнел.

«Нехорошо вышло. Не нужно было так. А вдруг его бы припечатало головой о кафель? Я бы потом себе этого не простил. Да я бы… Небо… Ох, как же с ним сложно…»

Мацу начал не спеша натягивать штаны, продолжая размышлять.

«Нужно извиниться… Извини меня, пожалуйста, Дайчи, я не хотел тебя… не хотел причинять тебе боль… эээ… Не хотел я так. Ну извини…»

Стало ужасно стыдно, до головокруженья стыдно, до тошноты. Мацу положил ладонь на ручку двери и медленно её отворил.

Боец сидел, забравшись на кровать с ногами, и с аппетитом уплетал рисовую лапшу из маленькой миски, которую держал в руках, не отрывая глаз от экрана телевизора. По всему было видно, что об инциденте, имевшем место в ванной, он и думать забыл

«Вот, значит, как! – Мацу снова почувствовал, как краска заливает его лицо, - Я там мучаюсь, беспокоюсь о нём, мне стыдно, мне гадко, а он тут телик смотрит?!»

Мацу со всего маху толкнул за спину дверь в ванную, совершенно не подумав о том, какие последствия это может иметь. Разумеется, законы физики эти последствия игнорировать не собирались – раздался грохот, заставивший Мацу подскочить, а Дайчи – медленно повернуть голову на звук. Мацу, продолжая злиться, решительно направился к Бойцу, намереваясь надрать ему уши, обычные за отсутствием кошачьих… Но тут же споткнулся о край коврика и полетел на пол, с ужасом пытаясь успеть выставить перед собой руки. Пола он так и не достиг – его подхватил на руки Дайчи, молниеносно поднявшийся на ноги и преодолевший расстояние до Жертвы.

Мацу, зажмурившийся во время падения, успокоенно выдохнул, открыл глаза – и увидел лицо Бойца, а на нём то самое выражение «о, Мацу-чан, ты такой милый!». Стало одновременно досадно, стыдно, сюда же примешивался гнев и смущение. Жутко хотелось провалиться под землю, ну на худой конец вырваться из этих надёжных тёплых объятий и скорее убежать от нежного взгляда. Мацу забился в руках Дайчи, а тот продолжал молча прижимать Жертву к себе, улыбаться – и даже успел ухитриться почесать за кошачьим ушком, садист! Поднялся на ноги, перенёс Мацу на кровать, не выпуская. К непередаваемой гамме эмоций Жертвы добавилось ощущение беспомощности и зависимости – и Мацу разрыдался, цепляясь пальчиками за водолазку Бойца и одновременно пытаясь ударить его. Прижимаясь к нему теснее – и одновременно желая вырваться и убежать. Плакал, отчаянно и громко, как в детстве. Потом тише. Потом перешёл на жалобные всхлипывания. И сам не заметил, как заснул.

Проснулся Мацу уже ночью. Свет был выключен, он всё так же лежал в объятиях Дайчи на его кровати. В окно лился густым потоком серебристый свет луны, было очень уютно, очень тепло и очень спокойно. И вспоминать о своей давешней выходке было совершенно невыносимо. Жгучий стыд перед Дайчи заполнил сердце до краёв. Он причинял почти физический дискомфорт – потому Мацу решил попросить прощения немедленно, чтобы поскорей избавиться от этого чувства. Конечно, будить Дайчи тоже нехорошо – но выдерживать это было уже просто невозможно.

- Дайчи, - прошептал Мацу, поднимая руку и легко касаясь пальцами его лица, - Дайчи…

- М? – Боец улыбнулся и приоткрыл глаза. Очень было похоже его лицо сейчас на то самое – но не вызывало ничего кроме благодарности и нежности.

- Прости меня, пожалуйста, за эту выходку в ванной. Я слишком остро отреагировал, чуть не поранил тебя. Я не хотел, пожалуйста, прости… - Мацу чуть не плакал от раскаяния.

Боец ничего не ответил. Он молча прижал Жертву к себе, вздохнул, зарылся носом в волосы между кошачьих ушек… и заснул. Мацу сразу это понял по дыханию и тому, как потяжелели руки на его плечах. Можно ли было считать, что извинения приняты? Может быть. Но гораздо отчетливее Мацу осознал другое:  Дайчи не требовалось никаких извинений. Они нужны были самому Мацу. И он их принёс. Теперь жить было совсем легко и уютно. Мацу прижался к Дайчи, ткнулся носом в его шею – и растворился в окутавшем его тепле, как сахар растворяется в горячем чае. Вязко, сладко, горячо. И быстро.