даже глаза прежде цвета бутылочного стекла, стали какими-то белесыми. она обрюзгла как-то, осела и укрупнилась. и мне нечего стало в ней хотеть. и все, что она говорила отдавало плесенью неустроенности и зависти. что-то нехорошее случилось с моей ведьмой, что случается с балериной на пенсии. но она все так же не выговаривает букву "р" и не выговаривает ее низким бархатным, и еще у нее все такие же эльфийские ушки, заостренные к верху. и я цеплялась за эти черточки, еще немножко, а потом мне стало смешно.
я когда двигалась вперед, все время держала ее в голове, она мне была вроде маяка и не заметила сама как переросла пыльный образ. она же все это время была совсем не такая, как мне представлялось. только голос...