еле слышная музыка вначале, сейчас пульсирует внутри, отскакивает как мячик от сердца, легких и чего-то темного в животе, кислой ягодой скатывается с языка и немеет в ногах. и понимаешь что просто повязка на глазах и от того резче, живее и четче. чужая неторопливая уверенность размывает смущение как вода акварельную краску, проявляет забытый контурный рисунок беззащитности и доверия.
разбитую, рассорившуюся на тысячу осколков заботливо собирают, а для надежности закрепляют веревкой. ты не можешь почувствовать какая ты, но вот она, новая веревочная форма - гибкий каркас. заново вылепленная керамическая чашка мгновенно наполняется тягучим, женским. от невыносимой нежности грызешь коленку и щекой по полу.
разглядывая потом ссадины на шее вспоминаешь это несвойственное тебе. и чашка наполняется вновь до краев. и хочется напоить нуждающихся. впрочем, ссадинки лучше прятать под воротник или легкий шарф.