«Я лежу на кровати и проваливаюсь сквозь воздушные одеяла. Сквозь дерево самого скелета моего ложа. Потолок неизмеримо по времени темнеет. Мне кажется, что меня проглатывает какая-то густая пустынная воронка. Уши и глаза заливает густым холодом и всё пропадает. В горле моём, подобно ржавчине – десятки венерических заболеваний поражают нежную, влажную теплоту тканей горящими язвами. Следы моей слепоты, они лишают меня голоса, и я способен лишь беззвучно кричать в пустоту чьё-то имя. Пустота шепчет мне хриплым голосом проклятия с давно истёкшим сроком действия…»
Он шепчет иноязычные фразы хриплым голосом, сжимая тонкими пальцами белые простыни. Изгибаясь, смеётся, захлёбываясь кровью. Пузырящиеся звуки из его рта невнятны и пугающи. Закатившиеся глаза широко раскрыты, словно стремятся захватить в себя весь тусклый свет комнаты. Он переворачивается на бок, сжимается… Острые позвонки выпирают сквозь тонкую, бледную кожу. Рёбра ритмично перекатываются в глубоком и частом дыхании… Ногтями он вцепляется в свои плечи. Воздух, резко ставший прохладнее на несколько градусов, пошло ласкает его напряжённое, обнаженное тело. Одеяла разбросаны вокруг кровати. Простыни влажные от крови… Бледная кожа покрыта мурашками, каждый тонкий волосок на его теле приподнят. Тонкие белёсые и тёмные шрамы украшают местами оголённое пространство…