Ты открыл окно, и сказал что уже поздно, что ничего уже нет, даже этого окна. В распахнутое окно влетела птичка, а ты сказал, что она опоздала.
- Я уже всё знаю. Зачем ты пришла? Ты могла прилететь раньше, и предупредить меня, а не сетовать по поводу того, что уже произошло. Уже почти всё прошло до конца. Ты могла прилететь, и стучаться в окно, а под проливными дождями сидеть на карнизе и ждать меня, чтобы я понял…. Но теперь ты опоздала. Все уже давно сидят со своими… по душам, а ты опоздала.
Ты говорил это с таким невозмутимым видом, что становилось страшно. А иногда прослеживались моменты, когда твоё лицо выражало обиду. Что птичка чувствовала себя всё виноватее, и виноватее. А когда птичка пыталась оправдаться, что она не могла, что она не верила этому, что ей поздно сказали, он сказал с пронзающим холодом.
- Зачем ты говоришь мне это? Я не просил тебя оправдываться.
Ты развернулся, но вдруг как будто что-то вспомнив, подошел и посмотрел в глаза птичке. Ты посмотрел в глаза, чтобы высмотреть, чтобы высмотреть глубокое сожаление, чтобы высмотреть слезы, которые никогда не будут видимыми, потому что никогда не будет видно, как стекают слёзы с души.

Если же Вы всё-таки прочитали, то прокомментируйте, хоть как...