В этот день 100 лет назад – 16 августа 1919 года – командующий Вооруженными Силами Юга России генерал Деникин издал приказ, звучавший словно бы вдогонку войскам белых, наступавшим тогда на Киев: «Самостийной Украины не признаю. Петлюровцы могут быть или нейтральны – тогда они должны немедленно сдать оружие и разойтись по домам, или же примкнуть к нам, признавши лозунги, один из которых – «Широкая автономия окраин». Если петлюровцы не примут этих условий, то их надлежит считать таким же противником, как и большевиков».
Уточним, войска Украинской народной республики, главой которой являлся Петлюра, в тот момент тоже наступали на Киев, только со стороны Западной Украины. Пока общий враг – а это были большевики – сопротивлялся и даже контрнаступал, как это было весной 19-го. Крупные политические разногласия между белыми и сторонниками независимой Украины на первый план не выходили. Тем более, что была еще одна сила – условно, зелёная. Так по позывному одного из полевых командиров – Зелёного – стали называть все многочисленные партизанские повстанческие отряды, ну, разве что за исключением махновцев, сторонников батьки Махно.
В ситуации войны «всех против всех» даже не приходит в голову вопрос, а как была налажена жизнь в тылу Добровольческой армии? Да и вообще, занималась ли администрация белых какими-то социально-экономическими вопросами? Тут ведь напрашиваются сравнения с лагерем большевиков. На территории Советской России, помимо мобилизации, создания 3-миллионной Красной армии, никогда не прекращались социально-экономические преобразования, поддерживалась, по возможности, работа фабрик и заводов.
Оказывается, белые тоже пытались возродить экономическую деятельность. В те дни в Харькове, а это был крупный промышленный центр, оказавшийся под контролем белых в начале лета, прошел съезд профсоюзов Юга России. Обсуждался вопрос о возможном участии представителей пролетариата в работе особого совещания при Деникине по выработке законодательства. Большинством – 81 против 5 – профсоюзные активисты юго-востока Украины приняли решение об участии в такой работе. Речь шла не только о восстановлении самих производств, но и о возвращении отмененных большевиками прав собственности на средства производства.
Однако возвращаться в этом вопросе к знаменателю царских времен было невозможно. И это понимали все участники процесса. Между прочим, совершенствование фабрично-заводского законодательства, создание трехсторонних комиссий (работодатели – лица наемного труда, а между ними – госаппарат) – если бы эта система производственных отношений, существовавшая к тому времени во всех промышленно развитых странах, установилась на территории, контролируемой белыми, повсеместно, то кто знает... А так, судя по тому, что на съезде профсоюзов в Харькове было принято обращение к Деникину с призывом прекратить репрессии против рабочих и профсоюзных активистов, характер этих самых производственных отношений был прежним – старорежимным.
Еще одна любопытная деталь экономической политики деникинцев – финансовые диверсии: «Агитационным отделом Добровольческой армии ОСВАГ берутся аннулированные советские деньги, приводятся в полную негодность и в таком виде разбрасываются с аэропланов в советских местностях. Эффект получается большой – создается денежная паника». Что ж, при выборе «делать как лучше у себя или как хуже у противника» в военное время побеждает второе.