Это цитата сообщения LadySnow Оригинальное сообщение

Жустин. «Этим утром я решила перестать есть»



[показать]

«Покончено с тортами, пирожными с кремом, с хлебом, сыром и шоколадом. Яростное упорство помогает мне справится с муками голода. Когда я в первый раз отказалась от десерта моей мамы, она рассмеялась.

Есть – это терять время. У меня мало времени, я хочу использовать его для жизни, а за столом время останавливается. Мне скучно, когда мя ем.

Когда я делаю бутерброд с орехово-шоколадным кремом для младшей сестры, у меня текут слюни уже по двум причинам: от желания съесть его и от невозможности это сделать. Я даже не облизываю ложку. Боюсь сорваться.

Моя мама любит своих детей но она скупа на поцелуи которые нужны мне в неограниченном количестве. Она часто отталкивает меня, называя прилипчивой… А теперь она обнимает меня и утешает, а я наслаждаюсь редкой удачей.

Поскольку я больше не ем, в жизни моей уже не будет удовольствий. Поэтому можно и умереть.

Я голодна, но голода не ощущаю. Днем – немного тертой моркови и обезжиренный йогурт. Вечером – йогурт.

Для меня важнее не любить их, а быть любимой ими. Я эгоистка. Я не даю, я жду, чтобы дали мне, чтобы меня окружили любовь, нежностью уважением или даже восхищением.

Мне страшно, мысль о том, что надо сесть за стол, переполняет меня тревогой. Лучше я умру от голода!

Всё утро меня терзает тревога при мысли о том, что я должна буду съесть на обед, потом я сплю днем для того, чтобы забыть о том, что я съела, во время легкого ужина я спорю с родителями, затем засыпаю, чтобы снова всё забыть.

Кормить других – наслаждение и мука одновременно.

Мама говорит:
- ты умрешь от непроходимости кишечника.
Она всё время обещает мне какую-нибудь смерть, она не понимает. Я слышу разговоры о девушках, которые хотят похудеть, чтобы стать красивым как манекенщицы. Это не про меня. Я хочу себя уничтожить. Я хочу разодрать себя на кусочки, настолько я себя не люблю.

Если я начну умирать, я поем перед этим и не умру.

Но я предпочитаю верить в себя и в болезнь. Я больна, значит, моей вины тут нет.

Думаю что люди представляют себе анорексичек как капризных девушек, которые хотят похудеть для того, чтобы стать похожими на людей с обложек журналов. Но я продолжаю считать себя некрасивой, а те девушки считают привлекательными свои скелетообразные фигуры.

Я хотела стать тоненькой, не подозревая, что попаду в эту роковую ловушку – в неосознанное стремление к самоубийству.

И страх снова растолстеть был сильнее страха умереть от истощения.

Я не переношу прикосновений, я кричу, если меня обнимают за шею.

Ночью в кошмарных снах я вижу себя толстой, как корова. Утром перед чашкой чая снова появляются боль и навязчивая идея подсчёта калорий.

У меня ужасные компульсивные приступы, я переходила от бреда по мороженому к депрессии, такой же ледяной, как и само лакомство.

Это голод! Голод по любви и признанию. Голод по идеалу для самого себя, по образу, к которому стремишься. Анорексия – это форма смерти и жизни, и выживания тоже.

Я не соглашалась есть то что мне предлагали, и чувствовала садистское удовольствие от того, что вызывала жалость и демонстрировала свои страдания. Если бы я сидела за столом одна, я, несомненно, спокойно поела бы. Отказываясь от угощения, я вызывала возмущение у своей семьи, и мне это нравилось. Меня тошнило от обычая совместно принимать пищу, обжираться по воскресеньям. Мне надоело подчиняться правилам…

Я никак не могу повзрослеть, я замедляю ход времени, вокруг бушует буря, и я отчаянно цепляюсь за спасительный круг семьи. Я понимаю это . я пишу об этом, не нахожу ножниц, которые перережут пуповину и освободит меня. Я боюсь плыть одна в открытое море. Я боюсь будущего. Ужасно боюсь.

Я думала, что, возможно, мня просто хотят напугать, говоря что она опустошила себя рвотой, что у неё обнаружилась нехватка калия, за которой последовал сердечный приступ.

Нарушения режима питания, если их вовремя не остановить, являются неосознанным, медленным и неявным самоубийством – ежедневным страданием.

Шестьдесят пять килограммов и восемьсот граммов кошмара. Вся двухлетняя «работа» смертельной анорексии пошла прахом.

Я превращаю простой полдник в маниакальную оргию: чашка какао с молоком, апельсин, яблоко, фруктовое пюре, слоеная булочка, кусок хлеба с маслом и вареньем, питьевой йогурт, ванильный крем, вафля…

Одиночество и отсутствие общения с двенадцати до двух часов дня толкнули меня к возможности отыграться в булочной, находившейся в ста метрах от лицея. Я покупала сразу пять булочек с шоколадом, пряталась в коридоре лицея и плакала, ела и плакала…

Я была жалка, мне нужно было заполнить свою тревожную пустоту, заполнить едой.

Я страдаю глядя в зеркало и на фотографии и примеряя одежду, в голове у меня одна проклятая диета. Я не сплю ночами, я чувствую себя жирной и безобразной, будущего у меня нет.

Обычно если кризис происходил утром, остаток дня был посвящен булимии.

Еда обрела надо мной власть. Когда у меня плохое настроение или я сижу одна в своей комнате, я чувствую себя опустошенной и безразличной ко всему, и мысль о еде сразу приходит ко мне в голову. Я думаю о еде, я вижу еду, я живу едой!

Иногда я пытаюсь бороться с пакетом шоколадных пирожных, но, если не бреду его, я испытываю неудовлетворенность, и про одной мысли о том, чтобы удержаться от покупки, и я чувствую, как мне не хватает этих пирожных.

Фасад анорексии покрылся трещинами. Булимия пришла на смену устаревшему анорексическому бетону, черепица, защищавшая болезнь от непогоды падает.

35 дней из жизни больного булимией представляют собой:
- 105 кризисов, включающих 525 «реструций при помощи рвоты», или 262 похода в уборную;
-210 не съеденных пакетов пирожных или бисквитов, 210 не проглоченных йогуртов или десертов с кремом, 210 порций мороженого, растаявших не во рту, 105 уцелевших плиток (или 15кг) шоколада, 31.5кг не тронутого орехового масла, 3.5 неиспользованных тюбиков с зубной пастой, 105 не случившихся мигреней, 210 не покрасневших глаз и неисчислимое количество спасенных нервных клеток моих родных.
Итого: 5215минут жизни, полных радостного счастья.

Я не могу простить моде открытый живот, демонстрацию стрингов и вес в 45кг при любом росте.

Я хотела царствовать, путь даже став королевой смерти и неся лишь разрушения.

Год назад при росте175 я весила 40кг, сейчас – 80кг. Моё сердце выдержало все эти перепады. Я выжила.

Анорексия и булимия возникают от нехватки нежности. Чтобы победить их, нужно отдаться во власть позитивного настроения. А мы не даем волнению и любви окружающих захватить нас и согреть. Мы не видим себя, с то время как первейшая цель анорексии-болезни придать себе желаемый вид, такой, какого хотим мы сами и какого требуют от нас остальные.

Ещё один парадокс – желание умереть и мощная жажда жизни вне пищи.»