Когда большой человек горюет по ушедшему Учителю, то его исполинское страдание вмещает только полностью расчищенный от людишек Кондратьевский проспект города СПб.

Когда (если) помрет мой профессор, то, как человек, родившийся на покосе и до шестнадцати лет утиравший сопли пробегающим мимо поросенком, я не смогу даже расчистить от тараканов свой сортир. Чтобы погадить там с подобающей скорбью. Мое неказистое страдание свободно поместится под раковиной или в углу рядом с ершиком, а печальное мание руки вызовет у тараканов разве что секундное недоумение. Я уже не говорю о том, чтобы просить моего соседа Василия, человека с пятнадцатью годами отсидки, ораторствовать за стенкой чуть тише - Василий за такое может и отказать мне в своей лояльности. Как человек, оставленный на второй год в первом классе и во младенчестве пощаженный моряковскими курами из милости, я явно лишен должного масштаба личности.

По той же причине, когда мне хочется спортивных достижений, я метаю пивные пробки в мусорное ведро и проигрываю в карты на раздевание.

Когда большому человеку благоугодно спортивных забав, он устраивает Олимпийские игры в Сочи. На которые вынимаются деньги Роснефти, Газпрома и всех остальных главных кошельков. На которые они планировали заказы по речным грузоперевозкам этим летом. И без которых теперь стоят корабли в Стрежевом, Александровском, Каргаске, Нижневартовске. А их команды сидят без зарплаты. И будут сидеть всю зиму, потому что речник живет зиму на летние деньги. И на том же цугундере будут сидеть их семьи, жены и дети, и уже сидят. А грузы лежат вот они, на берегу, а вода стоит так высоко, как не стояла уже лет десять. А флотским всерьез предлагают, как вариант, до заказов лететь пока домой, 15 тысяч в одну сторону от Стрежевого до Томска. И, понятно, главное - всем этим женам и детям, всему этому плебсу заунывному, шушере плоскоумной, дотерпеть до января, а там, в сиянии рекордов и триумфов, на празднике чьей-то очень немногочисленной жизни, можно будет праздновать и веселиться на играх вместе с Путинианом Августом. Потому что как его горе выжигает проспекты, так и радость его озаряет подданных.