Недавно я с удивлением обнаружила, что из личных историй моих знакомых можно собрать очень неплохой сборничек коротеньких психологических рассказов, написанием которых я активно промышляла когда-то, да потом как-то бросила. А вот теперь есть прекрасный повод начать работать в этом направлении снова, потому как этих историй у меня скопилось уже энное количество, да и рассказчики вроде как не против того, чтоб я облекла их истории в литературную форму. Начну, пожалуй, со свеженького. Ниже для вас - случай, произошедший недавно с одной моей подругой-учительницей (все события реальны, все имена вымышленны, небольшой художественный вымысел автора допускается :-) ).


"Возвращалась я с работы в совершенно подавленном состоянии. Причина, к сожалению, в последние несколько лет ни для кого не новая: моему руководству прилетела на меня обширная такая кляуза от родителей одного моего класса. Почитала я её и ахнула! В чём только меня не обвиняют. Спектр претензий: от профессиональной некомпетентности до агрессивных выпадов и оскорблений в адрес детей. Разумеется, никаких последствий за собой эта бумажка не повлекла, да и повлечь не могла по одной простой причине: руководство школы знает меня как компетентного специалиста и крайне тактичного, неконфликтного человека. К сему опусу отнеслись так, как к нему и положено относится: как к очередному бешенству гормонов в организме очередной маменьки. Такое сейчас, увы, не редкость. Завуч предупредила меня, чтоб я держала ухо востро с этим классом и отпустила с миром восвояси. Однако сам факт!!!!

По дороге домой я долго перебирала в мыслях, чем же за полгода могла так насолить некой неизвестной мне даме (а возможно и не одной), что люди всерьёз и основательно занялись сочинением такой откровенной клеветы про меня. Перебирала в памяти уроки, проведённые в этом классе. Господи, да это милейшие и тишайшие дети, которых и поругать то не за что. Успеваемость в классе тоже неплохая, так что и оценками вряд ли кто был обижен. Но тогда за что? Ведь должна же быть причина?

И тут мне вспомнилась фраза одной моей коллеги, сказанная мне на заре моей педагогической карьеры: "Аня! В школе таким как ты работать небезопасно!" "Это ещё почему?" - совершенно искренне удивилась я тогда, искренне полагая, что блестящее образование и любовь к детям и профессии - это ключ к успеху в карьере педагога. "Ну сама посуди, - усмехнулась моя коллега. - Вот идёшь ты такая, молодая, образованная, красивая, успешная на работу. Не идёшь даже, а подъезжаешь на своём личном автомобиле, купленном любящим мужем. Всё у тебя в жизни хорошо: дом, семья, сын-умница. Сама вся ухоженная, нарядная, счастливая. А вокруг тебя роятся неудачницы: всяческие матери-одиночки, брошенки, дамочки с девятью классами образования, серые, неприметные, посредственные, с такими же посредственными, не блещущими умом и способностями чадами. Не все они, конечно, такие. Но вот те, которые такие, непременно почувствуют на фоне тебя свою ущербность. Пусть даже ни словом ни делом ты никогда им этого не докажешь, они всё равно всегда подспудно будут искать в твоих словах или действиях намёк на то, что ты себя считаешь лучше их. А не найдут, так придумают. Чтоб тебе насолить!" "Вот дела, а за что же?" - снова удивляюсь я. "А за то, что тебе лучше ихнего живётся, - резюмирует коллега. - У нас ведь как: для счастья человеку нужна самая малость - чтоб соседу хуже было."

Как не кстати всплыл в памяти этот разговор. За столько лет работы в школе бог миловал от столкновения лицом к лицу с подобной неудовлетворённой злобой. И хотелось бы, чтоб так было всегда. Но вот не вышло. Настроение и без того паршивое, грохнулось теперь ниже плинтуса. Вернувшись домой, я испытала острую необходимость с кем-то поделиться и позвонила своей куме. Та - юрист по образованию - внимательно меня выслушав, немедленно села на свою любимую лошадь: "Будем подавать в суд за клевету! Копию жалобы завтра снимешь. На работе попросишь характеристику и данные о том, что жалоб на тебя не было. Я в нашем классе подсуечусь (её сын тоже учится у меня), напишем тебе коллективную благодарность на имя директора и в РАНО. Чувствуешь себя как?"
"Хреново!" - честно признаюсь я . "Отлично! - едва не визжит мне в трубку кума. - Вызывай скоряк. К заявлению приложим справку, что моральные переживания нанесли тяжёлый вред твоему физическому здоровью. Да мы этих кур по всем инстанциям пустим, да ещё и лаве с них стрясём. Будут думать впредь, что пишут и на кого! А то распустились совсем! Лучше б за собой следили и балбесов своих нормально воспитывали. А они только и умеют, что учителей прессовать!"

Распрощавшись с кумой, я всерьёз обдумываю всё ею сказанное и отчётливо понимаю - никаких судов и никаких "лаве" я не хочу. Нет, я не бесхарактерная. Просто одного дня валяния в этом дерьме с меня было вполне достаточно. Дома так тепло и уютно. И вся грязь мира осталась за окном. С работы пришёл любимый муж. Сын доделал уроки. Сейчас мы все вместе накроем стол и сядем ужинать. Затем возьмём наших мосек и прогуляемся по свежему хрустящему снегу. Потом посмотрим какой-нибудь добрый фильм или мультик и уснём обнявшись. Почему-то на фоне этой идиллической картины воображение начало рисовать мне совсем другие сцены и жизненные сценарии. Женщины! Много женщин! Одинокие и несчастные! С пустыми, бесцветными, рыбьими глазами! Коротающие сиротливые вечера в пустой квартире. Возможно даже съёмной. А, может быть, в свои далеко за тридцать они до сих пор живут с родителями, что, наверное, для достаточно амбициозной личности ещё более унизительно. Возможно, они каждый день вынуждены ходить на нелюбимую работу. Возможно, они давно уже забыли о том, что такое причёска, макияж и модная одежда, потому что больше не видят в этом смысла. Единственный смысл их жизни - это зависть и злоба. Злоба на тех, кто чего-то добился в своей жизни (конечно же, по их мнению, незаслуженно), кто имеет хоть толику того, чего лишены они сами. Злоба, ставшая их сущностью. И злой декабрьский ветер, пронзительно воющий за окном - тот ветер, который заставляет нас лишь сильнее прижиматься друг к другу и острее ощущать уют нашего дома - выдувает из их души остатки добра и человечности.

Я внезапно абсолютно чётко понимаю, что хочу сделать. В каком-то сиюминутном порыве снимаю телефонную трубку и набираю номер завуча: "Добрый вечер, Нина Михайловна. Простите за поздний звонок. Хотела проконсультироваться с вами в одном вопросе: могу ли я отказаться от класса?" "От этих жалобщиков что ли? - с ходу врубается в ситуацию моя начальница, и тут же начинает воспитательно-просветительскую беседу. - Ой, да не бери ты в голову! Ещё не хватало у каждой чёкнутой мамки на поводу идти. Вот проявишь ты слабость, а они так завтра силу свою почувствуют, захотят одного учителя сменить, потом другого, потом завуча, а там до директора дойдут! А ты покажи им, девочка, кто в доме хозяин! Понимаешь? Это война! Либо мы их - либо они нас!"

"Возможно вы правы, и это действительно война. Вот только не моя!" - устало отвечаю я. - "Я пришла в школу не воевать, а учить детей чему-то доброму, хорошему, светлому. Понятно, конечно, что своя грязь есть везде. Но я бы, по возможности, предпочла держаться от неё подальше. Иначе однажды есть риск не отмыться и самой стать частью этого грязного месива."

"Если это твоё окончательное решение, то ты в своём праве. Заявление об отказе принесёшь завтра мне на подпись."

Кладу трубку и чувствую невероятное облегчение. Муж тихо подходит сзади и крепко меня обнимает. Он ни о чём не спрашивает, просто даёт понять, что я не одна со своими переживаниями. От этого ощущения становится так легко и радостно. Господи! Какая же я богатая и счастливая! Спасибо тебе за всё! И как страшно, должно быть, всего этого не иметь. Тратить жизнь на обиду и злобу, не пытаясь даже создать этот маленький уютный мирок, где не будет места проблемам, страху и горечи. Плодить вместо этого негатив и жестокость вокруг себя.

Нет! Мне жаль их! Честно! И где-то в глубине души я возможно даже хочу им помочь. Но слишком уж дорог мне мой собственный рай, чтобы позволить ему соприкасаться - пусть даже ради самых благих целей - со злобой, ставшей чьей-то сущностью."