"Вот представьте себе: я, гайдаровец, чубайсёнок и «прихватизатор». Против меня воюет друг Лужка, Гусинский. Казалось бы, отношение Лужкова ко мне абсолютно детерминировано. К нему приходит наш общий знакомый и между делом рассказывает мою историю. Лужков спрашивает: «Какую статью ему предъявляют?» Ему называют статью.

Он берёт последнее постановление об амнистии, находит эту статью и видит, что амнистия распространяется только на тех, у кого есть правительственная награда. Лужков, почти не думая, молча подписывает приказ о включении меня в наградной список на медаль «850 лет Москве». Всё. Говорит: «Если совсем херово будет — пусть воспользуется».

Помыкавшись, через некоторое время я и воспользовался. Я не питаю иллюзий, что Лужков симпатизировал мне. Более того, я уверен, что он воспринимал меня как политического оппонента. Но здесь важно другое. Его понимание нашей правоохранительной системы было аналогичным моему. Он прекрасно знал (и знает) ей цену. И он не хотел такого суда для меня."